«…Я прожил жизнь» (письма, 1920–1950 годы)

Казин Василий Васильевич (1898–1981) – поэт, активный участник литературной жизни 1920-х гг. Платонов был знаком с Казиным с начала 1920-х гг. Казин входил в группу «Кузница» и являлся членом редколлегии одноименного журнала, с которым Платонов сотрудничал (в № 7 «Кузницы» за 1921 г. опубликован рассказ «Маркун»; в № 9 за 1922 г. – статья «Пролетарская поэзия»).

Письмо Казину находится в папке с рассказом Платонова «Потомок рыбака», опубликованным в «Красной нови» (1928, № 6), когда Воронский уже не был редактором журнала «Красная новь» и соредактором «Прожектора».

{98} В Оргкомитет ЦДС.

2 декабря 1926 г. Москва.

В Организационный комитет Центрального дома специалистов сел[ьского] и лесн[ого] хоз[яйст]ва.

Наркомзем, куда я поступил на службу[119 - Платонов был зачислен на службу в Наркомат земледелия на должность инженера-гидротехника Отдела мелиорации решением приемно-аттестационной подкомиссии Наркомзема от 21 октября 1926 г. (см.: «Губмелиоратор тов. Платонов». Публикация М. Немцова и Е. Антоновой // Страна философов, 2000. С. 508).], предложил мне длительную командировку в Тамбовскую губернию – для организации в ней работ по мелиорации, торфодобыванию и сельскому огнестойкому строительству в связи с восстановлением с.-х. и борьбой с засухой.

Положение в Тамбовской губернии действительно таково, что отказываться ехать было невозможно по многим причинам, из которых желание получить работу играло наименьшую роль. С другой стороны, обстановка в Тамбовском ГЗУ (насколько я ее знал) не предвещала успеха тем реформам и реорганизации дела, которые я намерен там осуществить. Не исключена возможность того, что я там не сработаюсь, несмотря на гарантированную мне поддержку НКЗема и одобрение предложенного мною способа постановки мелиоративного дела в Тамбов[ской] губ[ернии]. Путешествовать же по стране с семьей я не имею ни желания, ни средств, ни права нарушать жизнь своих близких. Однажды ошибившись (не по своей, правда, вине), я на вторую подобную ошибку идти не могу[120 - Речь идет о переезде в Москву в июне 1926 г. в связи с работой в ЦК Всеработземлеса.].

Поэтому я согласился бы выехать в Тамбовскую губ[ернию] лишь в том случае, если за моей семьей останется право на занятие того помещения, которое она занимает сейчас в ЦДС, и после моего выезда из Москвы. Это право должно сохраниться по крайней мере в первые 3 м[еся]ца после моего отъезда из Москвы, после чего, может быть, дело с моей квартирой в Москве можно будет уладить другим способом. Считая, что в деле рационального использования миллионных государственных средств в Тамб[овской] губ[ернии] заинтересован и наш производственный професс[иональный] союз, я убедительно прошу в этой моей просьбе не отказать и выдать мне Ваше решение в письменной форме.

Ст[арший] инженер-гидротехник отдела мелиор[аций] и водн[ого] хоз[яй]ства НКЗ А. Платонов, 2/XII-26.

Печатается по первой публикации: Страна философов, 2003. С. 647648. Публикация Е. Антоновой и Л. Аронова.

{99} М. А. Платоновой.

8 декабря 1926 г. Тамбов.

Муся!

Пишу в вагоне, подъезжая к Тамбову[121 - 21 октября Платонова принимают на службу в Наркомат земледелия, зачисляют на должность инженера-гидротехника отдела мелиорации и сельского хозяйства НКЗ. Именно по линии этого ведомства, но уже в новой должности – старшего инженера-торфотехника Платонов получает в декабре 1927 г. назначение в Тамбов.. // Мария Александровна с сыном осталась в Москве. Письма отправлялись на адрес ЦДС: Москва, Б. Златоустинский пер., 6, Центральный дом специалистов сельского хозяйства.].

Сейчас 2 ч[аса] дня. Что там поделывает Тотка? Спит или шарлатанит? Тресни его по sip’y[122 - Sip’y; сип задница (в воронежских и тамбовских говорах).] за меня. Едем пустыми предосенними полями, но зелени еще много.

Не скучай: жить без тебя и Тотки нигде нельзя.

Вечером напишу закрытое письмо[123 - Т. е. не на почтовой карточке.]. Трудно писать – трясет. Обнимаю, трясу и целую обоих: тебя и нашего маленького мужичка.

Андрей.

Печатается по: Архив. С. 444–445. Почтовая карточка. Публикация Н. Корниенко.

{100} М. А. Платоновой.

8 декабря 1926 г. Тамбов.

Муська! Маша!

Пишу тебе стоя, на тамбовской почте. Прошел весь город – нигде не мог увидеть почт[ового] ящика, поэтому влагаю в конверт письмо, написанное в поезде[124 - На почтовой карточке (п. 99) нет почтового штемпеля.].

Свой «багаж» оставил в Доме крестьянина и заплатил полтинник (за сутки).

Город очень запущенный и глухой. Гораздо хуже Воронежа. Но весь в зелени и масса садов и скверов, где есть даже песочек, как в Москве. Очень тихо и спокойно кругом. Сейчас 6 ч[асов] веч[ера]. Не знаю, куда мне деваться. Уже заходил в ГЗУ (рядом с Домом крестьянина) – там никого нет. Зайду еще через час[125 - 8 декабря, в день приезда в Тамбов, Платонов подает рапорт на имя заведующего Тамбовским ГубЗУ: «Доношу, что сего числа я прибыл в Тамбовское губземуправление и вступил в исполнение обязанностей губернского мелиоратора – о чем прошу Вашего распоряжения издать соответствующий приказ. Зачислить меня на жалованье прошу с 5/XII т. г. – дня откомандирования из НКЗема. Время с 5 по 7-е декабря ушло на приглашение персонала в Москве и ликвидацию домашних дел» (см.: Ходякова Г. И. «Возможно, что меня здесь слопают…» (О пребывании А. Платонова в Тамбове) // Русская провинция: записки краеведов. Воронеж, 1992. С. 164. Далее – Ходякова).].

Здесь хорошо только отдыхать и жир наращивать, а ты бы, напр[имер], с твоим живым характером, здесь жить абсолютно не смогла.

Людей мало. Учреждения по виду жалкие, даже сравнительно с Воронежем.

Тебе не стыдно за вчерашнее? Девица, на которую ты взирала, оказалась полудеревенской девочкой в возрасте Вали[126 - Речь идет о младшей сестре Марии Александровны.] вся в угрях. Совсем не рыжая, очень бедно одетая и прочее. Тебе не стыдно, бабий вождь?

Вижу, что не стыдно: у тебя в этих случаях мозг течет назад и тебя ничем не убедить, не пронять. Даже действительности ты не веришь, как философ Гегель, который говорил (когда факты шли против его теории): ну что ж, тем хуже для фактов!

Жаба философическая!

Тотик спрашивает обо мне? Не в чем везти. Здесь (по дороге) всё страшно дешево: яблоки – 1 к[опейка] за 3 шт[уки], груши – 5 к[опеек] за 10 шт[ук] и т. д. Раз в пять дешевле Москвы[127 - С осени 1926 г. в центральных городах СССР нарастает продовольственный кризис, что было связано с низкими закупочными ценами на хлеб и сельскохозяйственные продукты, которые осенью крестьяне отказывались продавать по установленным государством ценам.].

Не знаю, Муся, что мне делать!.. Приеду, посоветуемся.

В Воронеж, наверное, не поеду[128 - В Воронеже оставалась родная семья Платонова (Климентовы).]. Душа не лежит, и уже тоскую по Вас.

В вагоне к «Осенней поэме»[129 - «Осенняя поэма» – первое название поэмы «Иван да Марья»; первоначально поэма была посвящена Марии Александровне; новые строки, о которых идет речь, вписаны в беловой автограф (см.: Сочинения, I (1). С. 608–609. Примечания Е. Антоновой).] написал еще 8 строк. Мешала жлоборатория![130 - Жлоборатория – платоновский неологизм. В неоконченной повести «Однажды любившие» образ уточнен эпитетом: «балакающая жлоборатория» (см. с. 652 наст. издания).].

Приеду – загоним поэму[131 - При жизни Платонова поэма не была опубликована (впервые: Октябрь. 1999. № 2. С. 131–134).].

Поезд шел страшно медленно. Ехали какими-то глухими русскими местами.

Все-таки жалко, что не взял Вас, – можно бы прожить здесь хоть неделю: очень тут тихо и зелено и дешево.

Гуляй больше и бди осторожность: иначе автобус сожрет мою Мусю. Кончаю писать: почту здешнюю хотят закрывать.

Обними моего мужичка и купи ему сказку. Скажи, что отец все-таки пошлет его в Крым вместе с матерью, которую я сейчас мысленно и жадно целую. Андрей.

Впервые: Архив. С. 445–446. Публикация Н. Корниенко. Печатается по автографу: ИМЛИ, ф. 629, оп. 3, ед. хр. 7, л. 2–3.

{101} М. А. Платоновой.

10 декабря 1926 г. Тамбов.

Машенька!

С утра, как приехал, до вечера познакомился с тамбовским начальством. Был на конференции специалистов[132 - Платонов присутствует на заседании губземуправления, посвященном вопросам подготовки совещания специалистов сельского и лесного хозяйства (см.: К совещанию специалистов сельского и лесного хозяйства // Тамбовская правда. 1926. 10 декабря. С. 2).], а вечером на сессии губисполкома[133 - IV сессия губисполкома открылась 6 декабря. 8 декабря (а также, скорее всего, 9 и 10) Платонов был на заседаниях, посвященных обсуждению доклада по итогам «восстановленческих мероприятий» в сельском хозяйстве. В курируемой им области мелиорации эти итоги были самыми удручающими: план по мелиорации оказался выполнен на 50 %, что объяснялось неполным штатом мелиораторов и распылением государственных кредитов. В связи с провалом мелиоративного плана контрольным инстанциям рекомендовалось обратить внимание на проверку расходования средств на мелиорацию, а ГЗУ – добиться пополнения штата специалистамимелиораторами (Тамбовская правда. 1926. 11 декабря. С. 2).]. Обстановка для работ кошмарная. Склока и интриги страшные. Я увидел совершенно неслыханные вещи. Меня тут уже ждали и великолепно знают[134 - В Тамбове Платонова знали как губернского мелиоратора соседней Воронежской губернии, а также, скорее всего, были осведомлены о его скандальном увольнении из ЦК Союза сельскохозяйственных и лесных рабочих СССР. За две недели до его приезда Тамбов посетили руководители секции землеустроителей ЦК Союза; обследовались работа и быт тамбовской секции, главное внимание было обращено на взаимоотношения губбюро секции с подотделами землеустройства и мелиорации. 30 ноября в Москве состоялось обсуждение отчета ответственного секретаря Тамбовской секции тов. Шатилова, на котором присутствовали инструктор Наркомзема и начальник Тамбовского ГЗУ тов. Рубцов (см.: Землеустроитель. 1926. № 12. С. 63). Представители землеустроительной секции ЦК Союза присутствовали и на открывающемся в Тамбове совещании специалистов сельского и лесного хозяйства.] и начинают немножко ковырять. (Получаетде «огромную» ставку[135 - Оклад Платонову (см. ниже) был назначен действительно значительно выше всероссийского и приближался к самым высоким окладам (Московская губерния); максимальный оклад заведующего подотделом мелиорации по России в 1926 г. составлял 150 рублей (см.: Вопросы зарплаты мелиораторов // Землеустроитель. 1927., московская «знаменитость»!) На это один местный коммунист заявил, что советская власть ничего не пожалеет для хорошей головы. Во как, Машка! // № 3. С. 21. Подпись: А. Т.).].

Я не преувеличиваю. Те, кто меня здесь поддерживают и знают, собираются уезжать из Тамбова (зав[едующий] ГЗУ и зав[едующий] губмелиоземом). Мелиоративный штат распущен, есть форменные кретины и доносчики. Хорошие специалисты беспомощны и задерганы. От меня ждут чудес.

Попробую поставить работу на здоровые ясные основания, поведу всё каменной рукой и без всякой пощады.

Возможно, что меня слопают и выгонят из Тамбова. Плевать! Город живет старушечьей жизнью: шепчется, неприветлив и т. д.

Зав[едующий] губмелиоземом (секрет – не передавай ни Волкову[136 - Волков Иван Васильевич (1886-?) – член ВКП(б) с 1920 г., в 19231925 гг. – ректор инженерно-землеустроительного техникума в Киеве и член бюро секции землеустроителей. Был откомандирован в ЦК Всеработземлеса по запросу ЦК с целью «укрепить работниками Всесоюзную землеустроительную секцию»; в это время ответственный секретарь землеустроительной секции ЦК Союза; семья его также некоторое время жила в Центральном доме специалистов. В ЦК Союза Волков появился в одно время с Платоновым. До того в журнале «Землеустроитель» за подписями «Землеустроитель Волков», «Уездный землеустроитель Волков» были опубликованы четыре его весьма посредственные статьи на организационные темы, в которых он главным образом развивал тему нового типа советского землеустроителя – землеустроителя-общественника (см.: Волков И. В., земл. Надо дать землеустроителю возможность быть общественником // Землеустроитель. 1925. № 6. С. 18–20). Волков был чистым функционером и, в отличие от Платонова, совершил стремительную карьеру: в июле 1926 г. на пленуме, освободившем Платонова от должности, Волков возглавил землеустроительную секцию; на пути восхождения на вершину власти он сбросил не только неудобного Платонова; тогда же он сначала вовсе упразднил должность своего заместителя, весьма авторитетного мелиоратора Н. В. Красавина, возложив собственным приказом его полномочия на себя, также убрал того из редколлегии главного журнала ЦК Союза «Землеустроитель», а себя назначил ответственным редактором журнала (с июньского номера постоянно выступал на страницах журнала только с передовицами, из которых нельзя понять его специализацию). Волков принял самое непосредственное участие в увольнении Платонова и назначении на его должность с 1 августа 1926 г. такого же, как и сам, функционера, члена секции А. Тираспольского, среди заслуг которого (судя по информации журнала) стала поездка в Крым в апреле 1926 г., где он удачно снял в аренду дачу для летнего отдыха членов Союза (см.: Хроника // Землеустроитель. 1926. № 7. С. 78). В ноябре 1926 г. Волков посетил Тамбов с инспекционной проверкой.], никому) уезжает в Сталинград (Царицын)[137 - Царицын был переименован в Сталинград в 1925 г., в 1961 г. переименован в Волгоград.] и зовет меня с собой. Я стараюсь быть пока нейтральным. Ну, плюнем на это! Пишу на службе, меня теребят, поэтому кончаю. Завтра напишу большое письмо. Чемодан мой лежит в мелиорации. Ночевал у Барабанова[138 - Барабанов – инженер-мелиоратор губернского земельного управления; до приезда Платонова занимал должность губмелиоратора, заведующего подотделом мелиорации; после передачи дел Платонову (10 декабря) был назначен на должность старшего инженера по с.-х. огнестойкому строительству.]. Очень хорошие люди. Все утро ходил с комиссионершей[139 - Комиссионерша – в значении: посредник.] и женой Барабанова осматривал комнаты. Нашел за 15 р[ублей] с отоплением, необходимой мебелью и двумя самоварами. Сегодня после занятий переезжаю туда. Был у Тихомирова[140 - Тихомиров – работник Тамбовского губисполкома, курировал культурномассовую работу; в тамбовских газетах не печатался. Судя по письму, Платонов был знаком с ним до приезда в Тамбов. В Тамбове выходило две газеты – ежедневная газета «Тамбовская правда» и еженедельная «Тамбовский крестьянин». Скорее всего, Платонов был в редакции первой.] (в редакции); сами предложили работать. Будут платить, но очень мало. Все равно буду работать. В Тамбове (как говорят в редакции) нет ни одного поэта, ни одного беллетриста![141 - Литературный Тамбов прославился в 1919–1921 гг. своим Пролеткультом, который представляли многие известные поэты и прозаики (о чем Платонов знал). После распада Пролеткульта многие тамбовские пролетарские писатели (И. Катаев, Г. Якубовский, В. Докукин, Б. Дальний, П. Слетов и др.) перебрались в Москву, стали активными участниками литературной жизни. По официальным данным, в 1927 г. тамбовская ассоциация пролетарских писателей объединяла 12 писателей, которые в основном занимались «проработкой» резолюций ВАПП (Всероссийская ассоциация пролетарских писателей) и клубно-агитационной работой (см.: Культурное строительство в Тамбовской губернии. 1918–1928. Воронеж, 1983. С. 193). И все-таки Платонова информировали не совсем точно. На страницах газеты печатались «текущие» произведения тамбовских литераторов, а также перепечатывались произведения известных советских писателей (М. Горького, Я. Бердникова, В. Шишкова, М. Колосова, А. Серафимовича, Ф. Панферова и др.).] Удивительный город! Как Тотик – не скучает по мне? Я уже заскучал. Скорей бы устроиться, а то нельзя писать.

Уверен, что долго не проживу, – чудовищная зверская обстановка.

На днях – подробное письмо. И цены на продукты. И всё прочее. Очень мне тут тяжело. Толкай мои литературные дела.