История чудовища

– Понятия не имею, – наконец-то высказал он, разведя сильные лапы в стороны.

– Ну, а в городе чего случилось?

– Три мертвых стражника, – ответил Тишка. – Сегодня поутру их сожрали крысы…

– Крысы? – не поверил в услышанное Виктор. – Крысы сожрали трех стражников?

– Да, крысы! – рыкнул домовой, явно недовольный тем, что его перебили. – Как судачат люди, утром, когда на рынке еще не было покупателей, а только торговцы, раскладывали товар, тогда-то и случилось нападение. Трое стражников стояли на площади, когда отовсюду полезли крысы. Говорят, что было их не менее сотни, а то и больше. И не обращая ни на что внимания, они бросились на стражников серой волной. Вонь, говорят, стояла чудовищная. Точно как здесь, полагаю. Да, тебе стоит убрать этот кусок го…

– Чего со стражей? – вернул чудище домового в нужное русло.

– Чего? – невесело усмехнулся тот в ответ на вопрос. – Налетели крысы на стражников и начали грызть их за те места, которые не защищены сталью доспехов. Под колено, на внутренней стороне руки, за голову, но это тех, кто шлем не успел напялить… Если верить слухам, то крысы буквально за пару минут превратили закованных в сталь вояк в изуродованные трупы. Двоим буквально сожрали лица, так как шлемы они на головы не надели. Третий попытался убежать… Но, как известно, с перегрызенными сухожилиями далеко не удрапаешь. Вот и он не убег. Стражник оказался в шлеме, но истек кровью от укусов. И знаешь что?

– Ну? – не без труда поднялся с подстилки Виктор, придерживая примочку на груди.

– Крысы сдохли, как только растеклась кровавая лужа под последним стражником, и он испустил дух. И крысы, как молвят людишки, воняли потому, что сгнили в тот же момент, как издохли.

Чудище подошло к костру и кряхтя село около потрескивающего пламени.

– Или они уже были мертвы, – предположил он, указывая на тело.

– Да уж, – вздохнул Тишка, отправляя в пламя более толстые ветки, от чего вверх взметнулся столп искр. – Ты знаешь, как я отношусь к людям, но такой смерти, от крыс, черт бы их побрал, и врагу не пожелаешь… Быть сожранным заживо. Чушь какая-то… Тут этот в грот свалился, хотя уже давно служит едой для червей и мух. В городе крысы убивают стражу и гниют в тот же миг… Может, проклятие какое?

Виктор грустно усмехнулся, поднимаясь на ноги и направляясь к смердящему телу богатыря, коего он убил уже второй раз за последние десять дней.

– Чего ты зубы скалишь-то? – выпятил Тишка нижнюю беззубую челюсть. – Может, есть мысли получше, чего это такое, ежели не проклятие, а?

Виктор же, отбросив в сторону примочку, что уже была бесполезна, одной рукой прикрыл морду с чувствительным носом, а второй схватился за рукоять полуторного меча. Раздался звук соприкосновения кости с металлом, и тело черноволосого богатыря чуть колыхнулось от высвобожденной из гниющей плоти стали. За лезвием протянулась густая субстанция, похожая на смесь гноя, крови и личинок мух. Встряхнув мечом, Виктор отделался от большей ее части и поспешил к костру, чтобы жадно схватить менее смердящего воздуха.

– Я знать не знаю, что это такое, – ответил Виктор, усаживаясь подле Тишки на бревнышко и беря из кучи солому для растопки. – Надеюсь не проклятие, потому как мне и одного хватает.

– Опять ты начал, – поднял Тишка очи горе. – Если бы не проклятие, как ты любишь повторять, то сейчас был бы ты мертв после тычка кинжалом в грудь, вон того, воняющего, точно сральня за трактиром, богатыря.

– Перестань говорить глупости! – прорычало своим грубым голосом чудище, оттирая соломой меч. – Меня бы никто не ткнул, не будь я тем, кем сейчас являюсь. Никто бы не объявил на меня охоту и никто бы не упал ко мне в грот, где мне приходится зализывать раны и скрываться от глаз нормальных людей, будь я обычным человеком.

– Глупости говоришь, – ответил домовой, поводив беззубой челюстью из стороны в сторону и сплюнув в сторону трупа. – Ты уже тот, кто ты есть. Ты для людей – чудовище. И я не устану тебе это повторять раз за разом, пока в твоей косматой башке это не усвоится. Если не поймешь, что ты не такой, как люди, то рано или поздно загонишь себя в могилу, пытаясь объяснить им, кем являешься на самом деле. Усвой, что ты монстр для них, и живи с этим.

Тишка наблюдал за тем, как яростно давит чудище на меч сжатой в кулаке соломой, слушая его высказывания. Его звериная морда ничего не выражала и он, как обычно, молча слушал, пока его рука не соскользнула с лезвия и сталь не впилась между большим и указательным пальцем. Через секунду из раны начала капать темно-красная кровь, но Виктор не обратил на это ни какого внимания. Казалось, он даже не заметил, как глубока рана.

– А я не хочу, – заговорил он наконец, бросив пучок соломы в костер. – Не хочу быть чудовищем. Я не хочу, чтобы на меня охотились, не желаю быть мишенью для стрел. Мне опротивело жить в пещере и жрать, что попало. Знаешь, Тишка, я хочу взять и искупаться в горячей баньке, хочу выйти из нее и всю ночь куражиться с девкой в постели. Хочу гулять на праздниках. Хочу смеяться и напиваться до потери сознания…

– Хочу просыпаться не от какого-то шороха, – продолжил он, безразлично рассматривая стекающую по руке кровь, – а оттого, что выспался. Хочу быть человеком, а не чудовищем.

– Попомни мои слова, – помолчав, сказал Тишка, переведя взгляд на приятеля. – Когда-нибудь стремление стать человеком убьет тебя. Я надеюсь, что не увижу этого.

Встряхнув рукой и отправляя капли крови на раскаленные головешки, от чего те недовольно зашипели, Виктор поднялся на ноги и подошел к бочонку с самогоном, выдергивая из него пробку здоровой рукой. Порез он подставил под выплеснувшуюся жидкость и зашипел от боли, но руки не отнял. Промыв рану, Виктор подставил две кружки и наполнил одну доверху, а другую – до половины.

– Не откажусь, – принял Тишка свою наполовину заполненную кружку. – Сегодня день богат на события, а ведь еще даже не вечер. Надеюсь, боле ничего необычного не будет.

– За умерших стражников, – подняло чудовище кружку, произнеся слова негромко своим звериным голосом.

Домовой ничего не сказал, но кружку едва заметно приподнял, после чего осушил в несколько глотков и громко выдохнул, вытирая тыльной стороной запястья выступившие от крепости самогона слезы.

– У тебя перекусить-то есть чего? – через какое-то время спросил Тишка, оглядываясь по сторонам в поисках чего съестного.

– Около подстилки лежит ворона, – ответило чудовище, возвращая меч в руку скелета, который безразлично сидел у стены уже долгие годы, направив свои пустые глазницы в темную часть грота, где выход был завален дубовыми бревнами. – Можно зажарить.

– Гм… откажусь, пожалуй, – поспешил с ответом домовой, переведя взгляд к травяной кровати Виктора, где, и правда, лежала тушка вороны. – Не дело есть того, в чьем облачении летаешь.

– Как хочешь, – пожал плечами Виктор, отходя от скелета и идя к бочонку с самогоном.

Взяв бочонок, он поднес его к телу, кишащему всякого рода насекомыми и личинками, и, откупорив, поднял над останками богатыря и густо полил его. Рой мух тут же взмыл над гнилой массой, громко жужжа от недовольства. Чудовище же, отмахнувшись от них здоровой рукой, поставило деревянный бочонок и взял из рук Тишки раскаленную докрасна головешку, после чего поднесло ее к облитому самогоном трупу и бросило на тело. Пойло было крепким и вспыхнуло быстро, спалив в момент большую часть кружащих над телом насекомых взрывным воспламенением.

– Вони не оберешься, – заключил домовой, глядя на разгорающийся неподалеку костер, топливом для которого служило гнилое мясо, кожаная броня и волосы.

– Зато теперь есть не так сильно хочется. Ворону приберегу на завтра.

Оба вновь уселись на бревно, глядя в горящий костер. Через минуту вонь от сгорающего богатыря стала ужасно тошнотворной, и домовой предложил подождать, пока все не прогорит, на свежем воздухе. Виктор согласился. Несмотря на рану, открывшуюся сегодня при стычке с ожившим трупом, Виктор быстро восстанавливался благодаря звериному здоровью и используемым для заживления травам. Оба дубовых бревна он с гримасой сильного напряжения все же убрал из прохода, и они покинули смердящий грот, выбравшись навстречу зеленому лесу.

– Надо бы тебе провизией запастись, – предложил Тишка, вновь запрыгнув на каменную глыбу, чтобы вести разговор наравне. – Можно овец поворовать, которых пасут перед лесом, или ловушку какую придумать, чтоб зайцев ловить или лосей… Как, кстати, – заинтересовался Тишка, наморщив лоб, – ты ворону поймал? Это довольно умные птицы.

– Камнем подбил, – ответил Виктор, явно раздумывая над чем-то другим. – Залетела в грот, а у меня рефлексы и меткость хорошие.

– Ага, – согласился домовой, прихлопнув когтистой лапой муху, которая уселась ему на плечо, – но провиант тебе нужен, а то так голодать станешь.

– Нет, – произнес Виктор, смотря в чащу леса своими ярко карими глазами.

– Что значит «нет»? – усмехнулся Тишка, оскалив беззубую от клыка до клыка нижнюю челюсть. – Друиды, вроде как, колдовать еду пока не умеют, или я ошибаюсь? А ворон, уж извини, ты не насбиваешь, чтобы прокормиться… Ах ты ж, мать твою! – встрепенулся домовой, округлив свои и без того крупные черные глаза. – А ежели в грот я бы залетел и ты меня как ту ворону… камнем, а?

– Ты ворон, – пояснил Виктор. – И глаз у меня острый, я тебя вмиг от другой птицы отличу. А ежели боишься, то превращайся в кота или в кого там вы, домовые, трансмутируете?

– Ладно, – буркнул домовой, вновь усаживаясь на камень. – Ведь и верно, что глаз-то у тебя острый, но в следующий раз поймай лучше зайца, а не ворону.

– Я вот что решил, – прислонившись к камням спиной, проговорил Виктор. – Пора с этим заканчивать…

– Это с чем же?

– Со всем, – многозначительно вздохнул Виктор. – Ты знаешь, сколько зелий я уже переварил, чтоб вернуть свой человеческий облик?

– Хм… На моей памяти раз десять-то точно варил, – почесал Тишка лоб, насчитывая неудачные попытки приятеля. – Уж не с ними ли ты кончать решил?

Пропустив слова домового мимо ушей, Виктор продолжил:

– Я прочел один рецепт в старой книге и авторства она не имеет по понятным причинам. Так вот, в ней описан случай моей друидской мутации, а потом, в отличие от всего, что я прочел, написано, как бороться… Есть рецепт, и он может вернуть мой человеческий облик и…

– Прекрати! – отмахнулся Тишка от приятеля, как от назойливой мухи. – Ты, черт бы тебя побрал, приготовил не менее десяти зелий и ни хрена не сработало! Так чего ты гонишься за собственным хвостом? Живи таким, какой есть! Свыкнись уже с этим!

– Дело в том, – спокойно продолжил Виктор, – что не могу я так жить и тебе меня не понять…