Ловушка для губернатора

– Деньги, да… деньги можно.

– Записываю адрес.

– Садовый переулок, дом один, квартира 35.

– Ждите, выезжаем. Паспорт приготовьте.

Шкадов допил кофе, доел пирожное. Потом посмотрел, где находится этот самый переулок, прикинул как туда лучше добраться и захлопнул крышку ноутбука.

Глава двадцать первая.

Ростислав ощущал свою бесполезность. Вернее, он понимал свою задачу, но считал, что выполняет ее, можно сказать, на двойку с большим минусом. Утром он приехал на работу без особого настроения. По дороге ему позвонила жена, напомнившая, что сегодня пятница и было бы неплохо, если на выходные он заехал домой. Русаков не хотел ехать в Москву, еще он не хотел терять даром эти дни, но толком не знал, чем заняться. Придя в кабинет, он первым делом сделал себе кофе, чтобы разогнать мозги и утихомирить начинавшуюся головную боль. Стало чуть легче. Позвонил Тонковидов.

– Зайди.

Антон тоже выглядел неважно. Щеки ввалились, под глазами мешки. «И где тот пухлогубый мальчик?» – подумал Ростислав и попытался усмехнуться про себя. Но даже так получалось не очень. У Тонковидова уже сидел Катин. Вот он-то выглядел молодцом. Будто и не выпивали накануне, а проблемы висели только на одном Русакове.

– Докладывайте, – сказал врио губернатора.

– Работаем, – сказал Катин. – По Цветкову целая группа. Пытаюсь координировать.

– Что значит пытаешься?

– Все под контролем, Антон Викторович. А пытаюсь, потому что много носов пытаются вынюхать. Но от нас не уйдешь.

– А ты что думаешь?– спросил Антон у Русакова.

Ростислав не захотел пока говорить о Шкадове, если что Катин доложит. Но ему в голову пришла другая идея.

– Хочу с творческой интеллигенцией пообщаться, в журналистской среде покрутиться.

– Давно пора. Может, хоть здесь сдвинешься. Я понимаю, что времени всего-ничего прошло и события внеплановые. Но надо все равно торопиться, понимаешь, Слава? – сказал он примирительно.

Ростислав кивнул.

– Ну, а у меня встреча с каким-то денежным мешком, а потом поездка по области. – Тонковидов посмотрел за окно, – Хотя погода не очень.

Русаков тоже автоматически взглянул на небо. Обычное, серое, зимнее.

– И еще, – Тонковидов привстал, желая дать понять, что короткое совещание завершается. – Из Москвы должен еще человечек подъехать. Полегче будет.

Придя к себе, Русаков позвонил Оксане. Набирая короткий внутренний номер, чувствовал себя как-то неудобно: звонил только, когда что-нибудь было надо. И вроде никаких обязательств они друг другу не давали, но чувство смущения и непонятности последующего поведения Ростислава не оставляли.

– Добрый день, – сказал он, когда она ответила на звонок. – Как дела?

– Добрый. Нормально. А с чего такой вопрос?

Русаков немного стушевался, сделал паузу, но потом все же собрался и продолжил:

– Хотелось бы с местной журналистской элитой познакомиться, пообщаться. Как бы это можно было сделать?

– Собрать как Воланд, москвичей в одном месте? – она засмеялась, но потом посерьезнела. – Не вопрос. Сегодня открытие выставки нашего модного художника – Старикова-младшего. Многие придут. В пять часов в Доме художника. Не совсем мое мероприятие, но, я думаю, вырвусь.

– А почему младший?

– Есть еще старший, его папа Алексей Иванович, а это его сын – Никифор.

– Договорились. Заберешь меня и вместе поедем. Хорошо?

– Слушаюсь, ваше величество, – она засмеялась и повесила трубку.

Время до конца дня тянулось медленно. Пару раз звонил Шкадов. Сначала попросил помочь с машиной, потом сообщил, что договорился о встрече с официантом, который был в день гибели Цветкова в коттедже у Данилова. Оба раза после этого Ростислав связывался с Катиным. Сначала насчет транспорта, потом сообщил о том, куда и к кому поехал Дмитрий. Русаков считал, что такую информацию нужно доводить до сведения каждого члена их маленькой команды. Про себя он стал называть их «второе тайное общество».

Открыл «Честный Ясноборск». Там было тихо, никаких новых сообщений. После обеда зашел снова. Так, на всякий случай. Теперь здесь появился новый пост. Назывался он громко «Пляски у гроба». Но написан был весьма скучно и уныло. Речь шла о том, что Цветкова с помпой похоронили, а никто даже не задается вопросом, почему он умер, и кому это было выгодно. Текст совершенно не цеплял. Русаков пожал плечами и нажал на крестик. Тут же раздался звонок. Звонил Катин.

– Читал? Зайди, если не трудно.

Ростиславу было нетрудно.

– Ну что скажешь? – Сергей Сергеевич удобно откинулся в офисном кресле.

– Тухло как-то. Без задора. Другой автор, что ли?

Катин кивнул:

– В корень глядишь. Стиль другой. И фактов мало. Ничего, кроме общеизвестного. Наспех лепили. И какие выводы можно сделать?

– Может быть, у них разные авторы, может сменить решили перо, так сказать.

– Может, – Сергей Сергеевич опять кивнул. – А может у них форс-мажор какой. Ну, а мы даже не знаем, кто они.

– Ага. Точнее, я не знаю.

– Мы, – Катин поправил его. – Надо как-то двигаться. Понимаю, что времени мало прошло, но его и вообще не так уж много.

Он с хрустом потянулся и посмотрел в окно.

– Я сегодня иду на открытие выставки, хочу с журналистами пообщаться местными. Возможно, из этого болота ноги растут, – сообщил Ростислав.

– Из болота, скорее, ласты, – хмыкнул Катин. – Давай, держи в курсе.

Ростислав вернулся к себе. По пути задумался: вот, он Катину обо всех своих ходах докладывает, а тот не особо распространяется. Почему так? Может здесь совсем никому нельзя доверять? Но тут же и внутренне одернул себя: «хватит видеть везде врагов, так недолго и настоящим параноиком стать».

Время приближалось к пяти, он позвонил Оксане.

– Да, спускаюсь, – сказала она.

– Едем на моей, – уточнил Ростислав.