Красный блокчейн

– Поехали, – сухо сказала она, глядя куда-то в сторону. – Встречаемся с экспертом.

О смертные! Страшитесь осквернять свои тела сей пищей нечестивой.

Публий Овидий Назон

В дороге молчали. Богиня была не в настроении, и Хунбиш решил не докучать. Они проехали по ещё не забитым полуденным улицам, спустились в пару длинных и тёмных тоннелей. Впереди втыкались в небо циклопические стеклянные башни Москва-сити. Одна из них нестерпимо слепила отражённым светом. Хунбиш отвёл взгляд, но перед глазами ещё долго плавали аморфные жёлто-коричневые пятна.

Таксист попробовал завести разговор, однако никто его не поддержал. Они вышли у высоток. Хунбиш остановился и задрал голову вверх, чтобы осмотреться, но богиня быстрым шагом направилась вперёд, и ему пришлось догонять. На входе их ждали. Девушка с точно просчитанной улыбкой провела их к лифту, приложила карту и отправила наверх. В лифте заложило уши.

– Бронь на Элгу, – сказала богиня на ресепшне.

Хунбиш погладил лысину угодливо застывшего в полупоклоне блестящего человека, на мгновение мстительно представив, что это Жорж. Они прошли в зал.

– Мы первые, – сказала богиня, открывая меню. – Заказывай.

– Какой это этаж? – спросил Хунбиш, глядя на панорамные окна.

– Шестидесятый, кажется, – ответила она, шумно перелистывая страницу. – Или шестьдесят второй. Вечером тут красиво. Салюты можно смотреть. Ну и вообще.

Над головой у них висели гроздья больших светящихся шаров. Красные кресла – почти как в Большом. Живые деревья в кадках. И стены, и потолок – стекло. Хунбиш подтянул меню поближе.

– На цены не смотри, – сказала богиня.

– Я бы помыл руки, – сказал он.

– Нет, – резко ответила она, а потом опустила меню на стол и посмотрела на него. – Ладно, иди. Это вот там.

Хунбишу показалось, что за ним приглядывают: чёрненькая официантка отиралась всё время в зоне видимости, пока он ходил по залу. Правда, она ни разу на него не посмотрела. Он решил этим не заморачиваться. Пока.

Когда вернулся, богиня уже отложила в сторону меню и рассеянно глядела в пустоту за окном. Кажется, что-то изменилось. Похоже, она решила больше не держать в себе скверное настроение – чем бы оно ни было вызвано.

– Удалось подумать? – спросила она.

– О чём? – отвлёкся от меню Хунбиш.

– О предметах, конечно.

Подошла та самая чёрненькая официантка.

– Готовы? – спросила она.

Богиня, по-прежнему созерцая город за окном, сделала заказ. Хунбиш бессмысленно полистал страницы. Он не мог определиться.

– Могу предложить для старта сахалинский гребешок с соусом алоэ и малиной, – дружелюбно помогла ему официантка. – Также сегодня особенно хороша мраморная говядина. К ней идёт соус из печёных овощей. Вместе с перцем рамиро. Да, вот на следующей странице. Свежайшие японские устрицы, если желаете. Гриль на углях.

– Есть у вас что-нибудь из мяса? – спросил Хунбиш. – Чебуреки или что-то такое. Хорхог[12 - Тушёное в овечьей шкуре мясо (монг.)]. Бузы[13 - Манты (монг.)]. Что-нибудь?

– Ну вот смотрите, – склонилась над меню официантка, и они обговорили заказ. Вышло совсем не то, что он хотел, но в этом ресторане, похоже, был очень скромный выбор.

Она унеслась на кухню, и скоро вернулась с бокалом белого для богини, стеклянной бутылкой прохладной воды и двумя стаканами. В зале было пусто, только у дальней стены сидела пара, занятая в основном фотографированием ещё нетронутых блюд.

– Ничего не понятно, – сказал Хунбиш. – Фотография со статуей, наверное, будет проще всего. Это же какое-то место? Можно съездить и посмотреть.

– Расскажи о себе, – богиня посмотрела ему в лицо.

– О чём? – спросил Хунбиш.

– Ну, кто твои родители. Где ты жил, чем увлекался.

Официантка принесла ему чай. Налила из френч-пресса. Чай никуда не годился: без молока, жира и соли. Просто горячая вода с чёрной травой. Хунбиш отставил его в сторону. Налил воду из бутылки.

– Я из города Сайншанд. Это на юге Монголии, где пустыня, – сказал он. – Там раньше была военная часть. Военный городок. Потом русские ушли. Остались здания. Они, правда, развалились. Мама – русская. Отец…

Он вспомнил светлый песок с комками цемента, серыми камешками и красивыми блёстками битого стекла. Раскрошившиеся бетонные плиты. Разлапистую арматуру. Редкие проплешины травы. Вспученные холмики строительного мусора. Ржавый подъёмный кран рядом с навечно недостроенной коробкой дома. Битый кирпич. Обвалившуюся стену рядом с разбитым полотном бывшего аэропорта. Звон безграничной пустоты. Гудящие на станции поезда. Остатки корабля, занесённого песком. Такие знакомые места для игр и жизни.

Казалось, буквально вчера – ну, максимум, на прошлой неделе – он карабкался по скрипящей и раскачивающейся стреле крана вместе с Бага. Но друга Багабанди родители отдали в монастырь. Друг Турган с семьёй перебрался в Улан-Батор. И только он с мамой так и продолжали жить в осыпающейся пристройке к бывшему продуктовому магазину. Потом пристройка совсем развалилась, и пришлось перебраться в гэр. Хотя, на самом деле, в гэре было даже лучше.

– Что – отец? – спросила богиня, но тут официантка сопроводила к их столику человека на инвалидной коляске. Убрала одно кресло, помогла подъехать, и положила меню.

– Здравствуйте, – сказал человек. – Меня зовут Евгений Антонович. Вы хотели меня видеть?

Лицо его было несимметричным – с одной стороны впалая щека и выпученный глаз, а с другой всё нормально.

– Добрый день, Евгений Антонович, – оживившись, поздоровалась богиня. – Нам бы хотелось, чтобы вы взглянули на пару монет. Вам должны были вчера прислать их фото. Но сначала давайте поедим, если вы не против. Мы уже сделали заказ.

Евгений Антонович повертел в руках меню, словно бы не понимая, что с ним нужно делать. Появилась официантка.

– Принесите мне чай, пожалуйста, – сказал он ей и, опережая череду уточняющих вопросов: просто чёрный. Покрепче. С сахаром. Без ничего. Спасибо.

Едва официантка отошла, как он повернулся к богине.

– Могу я посмотреть монеты?

– Конечно, – сказала она и достала из сумочки пластиковый пакет с парой просвечивающих тёмных кругов.

Евгений Антонович неодобрительно прикрыл глаза, потом достал тонкие белые перчатки и привычным движением натянул их. Аккуратно, за самый край, принял из рук богини пластиковый пакет. Расстелил на скатерти две салфетки, одна на другую, и осторожно выложил на них монеты.

Официантка принесла чай, но он, не подняв взгляд, рукой отправил её выставить всё это где-нибудь в стороне. Взял одну монету и долго рассматривал со всех сторон. Достал гарнитуру с одним телескопическим окуляром. Вгляделся через него. Выпученным глазом. Принесли заказ, и богиня, не обращая внимания на манипуляции эксперта, начала есть, попутно пролистывая свой телефон. Хунбиш смотрел. Евгений Антонович изучил вторую монету, положил её на салфетку, и снял гарнитуру.

– Простите, – он обернулся к богине, которая изящно ела суп. – Вы не представились.

– Это Мао, – указала она ложкой на Хунбиша. – Ну? Что увидели?

– Вообще, – он замялся, – хорошо бы дополнительно проконсультироваться… Я знаю человека, который специализируется на этом периоде…

– Консультируйтесь, – разрешила богиня. – А теперь расскажите, что вы думаете об этом.

– Я предполагаю, что эти монеты отчеканены между тысяча триста семидесятым и тысяча триста восьмидесятыми годами. Вот смотрите, – он достал небольшой пинцет и, орудуя им как указкой, направил на одну из монет. – Вот здесь на аверсе видна явная штемпельная техника, подражающая монгольским дангам. Это период Золотой Орды. Вот это, надо полагать, арабская вязь. А на реверсе – уже кириллица! Вот, видите спираль? И геральдический знак…