Семьи: книга третья

Юрий в ничуть не меньшей степени, чем любой другой мужчина, испытывал восторженность и удовлетворение от успешного покорения женщин. Друзья тоже не давали забывать об этой важной составляющей жизни: периодически от Рината, Легкова или даже Каюмова он слышал истории их новых достижений на любовном фронте. И желая вновь испытать волнительные ощущения, которые доставляло ему покорение девушки, а заодно и доказать самому себе, что не потерял хватки, убедиться в своей состоятельности на этой стезе, он время от времени с живым энтузиазмом и азартом возвращался к увлекательному процессу обольщения.

Являясь по натуре общительным, веселым, открытым и уверенным в себе человеком, Юрий не испытывал особых сложностей в том, чтобы познакомиться с девушкой, заинтересовать ее и начать непринужденную беседу. Процесс покорения слабого пола давался ему относительно легко, но, несмотря на это, он нечасто занимал себя подобными забавами. Он был женат, и ему попросту некуда было податься с соблазненной девушкой. Гостиницы его не устраивали, к услугам саун он тоже никогда не прибегал – все это требовало значительных материальных затрат, а он не хотел тратить на это деньги. Но помимо денег флирт отнимал немало времени и энергии, что было для него еще более существенно. Юрий относился к редкому типу людей, у которых имелась осознанная цель в жизни, и именно ей он хотел посвятить себя. Он не мог, подобно Ринату, повинуясь бессознательным порывам, в погоне за сладостными эмоциями выделять все свое свободное время на покорение женщин. С осмыслением того, что, кроме морального удовлетворения, которое доставляло ему успешное соблазнение, не получал ровным счетом ничего, победы на любовном фронте потеряли для Юрия ценность как цель, как что-то, к чему нужно стремиться. Конечно, они его очень сильно воодушевляли, пожалуй, даже сильнее, чем достижения в сфере его профессиональной деятельности, но, в отличие от последних, не приносили никаких реальных результатов. Рационального смысла растрачивать свою жизнь на покорение женщин Юрий не видел и потому увлекался этим занятием нечасто, только когда выдавались совсем удобные случаи. И этот раз оказался одним из таких: жена уехала за сотни километров от N-ска, квартира в полном его распоряжении, никаких неожиданностей или серьезных последствий не могло возникнуть. Все было наготове, и времени для этого он планировал выделить отнюдь не так много.

Первым делом, только отъехав от железнодорожного вокзала, Юрий достал телефон и набрал Каюмова, чтобы позвать его вечером прогуляться по набережной. Он не особенно рассчитывал на друга, у которого был совсем маленький ребенок и который уже почти год как перестал выбираться с товарищами куда-либо, но тот на удивление охотно принял предложение: оказалось, что накануне он отвез жену с сыном к родителям на несколько дней и тоже располагал сегодня и свободным временем, и свободной квартирой. Воодушевленный тем, что нашел отличную компанию на вечер, Юрий с еще большим энтузиазмом поспешил домой. Он договорился с Каюмовым встретиться в семь, а сейчас был только час дня, но до этого ему обязательно нужно было сделать одно важное приготовление.

На завтра, на двенадцать часов, у Юрия была назначена защита кандидатской диссертации, и ему требовалось еще раз проверить все необходимое: папки с авторефератами и раздаточным материалом для членов диссертационного совета, отзывы на автореферат и саму работу, справки о внедрении результатов исследования, журналы с опубликованными статьями и прочее тому подобное. Подготовил он это все уже давно, но собрать решил только сегодня, когда уедет Ольга. Юрий не хотел, чтобы супруга знала о предстоящей ему завтра защите: хотя он и был на девяносто девять процентов уверен в том, что все пройдет успешно, решил сообщить ей, да и всем близким, когда это станет уже свершившимся фактом. Отчасти поэтому отъезд Ольги к родителям был ему на руку. Повторять же сегодня доклад или ответы на возможные вопросы Юрий даже не думал: на протяжении последних нескольких недель он только этим и занимался, выступление свое знал назубок и десятки раз взвесил все замечания, какие только могли возникнуть у членов совета. Наоборот, ему даже нужен был этот день отдыха непосредственно перед защитой, чтобы интенсивно копившаяся неделями информация утряслась в голове, и до вечера он собирался заниматься исключительно организационными вопросами, вроде подготовки необходимых материалов и одежды, а затем как следует расслабиться в компании Каюмова и, если повезет, еще пары молодых симпатичных девушек.

Подробно прокрутив в голове все действия, которые ему нужно было осуществить до встречи с другом, Юрий вновь погрузился в волнующее предвкушение предстоящего вечера, особенно оживившись, когда в динамиках раздалась знакомая, полюбившаяся ему летняя по духу жизнерадостная композиция:

– Проблемы позади, время лечить нервы.

Мы на лодке – курс до порта Червы.

Наташа была скандалисткой первой,

В каюте со мной перестала быть стервой.

Но она любит не меня, а мою котлету,

А American Express сел на диету,

И я ее уволил за это,

Ведь меня в Монако ждала Виолетта.

После Маша в кафе «Де Пари»

Пылко признавалась мне в любви,

И я ее – а-а-а-ах! C’est la vie.

Я влюбился в Милу, mon ami.

Я хочу, чтоб ты знал, как мы делаем это:

Лазурный берег, море, лето,

От заката до рассвета громко гуляем,

Шампанское, воздух, братцы, лехаим!

Глава IV

Переделав все дела, Юрий в семь находился в непосредственной близости от набережной. Погода была самая что ни на есть подходящая: на ясном небе еще довольно ярко светило клонящееся к горизонту солнце, а мягкий ветерок еле ощутимыми потоками приятно освежал лицо. Переговорив по телефону с Каюмовым и узнав, что он тоже уже подъезжает к месту встречи, Юрий в ожидании пристроился на стоявшую неподалеку скамейку. Закинув лодыжку правой ноги на колено левой, он вытянул одну руку вдоль спинки скамьи и принялся ненавязчиво наблюдать за происходящим вокруг.

Компания Каюмова была для Юрия превосходным вариантом, чтобы произвести впечатление на девушек. Завязина, который имел внушительный вид совсем взрослого мужчины, лет далеко за сорок, он в качестве союзника в деле покорения женщин даже не рассматривал; Рукомоев давно уже стал ему неприятен; Легков во время общения мог оттягивать одеяло на себя, преуменьшая его роль; достаточно неплохой кандидатурой являлся Ринат, с которым у них было много схожего, как в стиле общения, так и в поведении, и который к тому же мог всегда подстраховать, если беседа вдруг заходила в тупик; но именно Каюмов был наилучшим напарником: немногословный, сдержанный в эмоциях, серьезный, он позволял Юрию со свойственной тому живостью, словоохотливостью и юмором блистать на своем фоне. Обо всем этом Юрий ни разу в жизни даже не задумывался, но когда днем перед ним встал вопрос, кого позвать с собой, то он без малейших колебаний в первую очередь позвонил именно Каюмову, потому что на уровне подсознания прекрасно понимал – с ним у него было больше всего шансов на успешное завершение сегодняшнего мероприятия.

Совсем скоро у обочины припарковался старенький малолитражный трехдверный автомобильчик. Он был окрашен в ярко-красный цвет, вроде того, в какой красят машины для развоза еды из ресторанов по городу, а на дверях ясно можно было различить силуэт круга с вырезанным сектором и надпись Pizza – очевидно, там раньше были соответствующие наклейки, которые сейчас выделялись более ярким цветом на фоне выцветшей краски остального кузова. Увидев хорошо знакомый автомобильчик, Юрий поднялся со скамейки и направился к нему.

Из машины вышел среднего роста крепко сложенный мужчина в туфлях, джинсах и легкой кофте, поверх которой была одета черная кожаная куртка, по фасону напоминающая пиджак. Темно-русые волосы его были аккуратно подстрижены, а щеки и подбородок покрывала короткая, но густая трехдневная щетина. Лицо у мужчины было плотное, широкое, с высоким и ровным лбом, основательной нижней челюстью, но отнюдь не грубыми чертами: тонким прямым носом и округлыми скулами. Выразительные светлые глаза его имели очень необычный зеленовато-серый цвет, а на левой щеке возле носа виднелся в пару сантиметров длиной старый, уже порядком поблекший шрам с двумя точками от некогда наложенных швов с каждой его стороны. Мужчина держался прямо, с достоинством, движения его были неспешными, плавными и выверенными, а лицо выражало собранность и сдержанность – видно было, что он привык постоянно контролировать как свое тело, так и эмоции.

– Привет! – воскликнул Юрий при виде старого товарища.

– Привет, – тепло улыбнулся Каюмов, пожав протянутую ему руку.

– Поверить не могу, что ты выбрался! – расплывшись в широкой радостной улыбке, с каким-то восторженным оживлением сказал Юрий. – Полгода, наверное, не виделись?

– Да-а-а, Юра, ты же знаешь, сейчас у меня такой период… – одновременно сожалеющим и оправдывающимся тоном ответил Каюмов, оборвав речь многозначительным покачиванием головы.

– Но сегодня удачно все совпало. Моя тоже с дочкой к родителям отправилась, так что и у меня квартира свободна… Ну, рассказывай, как дела?.. – поинтересовался Юрий, когда друзья, выйдя на тротуар, двинулись в сторону дороги, с противоположной стороны которой виднелась городская набережная.

Набережная N-ска представляла собой довольно протяженный бульвар в две пешеходные дорожки, которые разделял широкий газон со скошенной декоративной травой и множеством самых разных кустов и деревьев. С одной стороны бульвар был ограничен плотным рядом высоких ровно выстриженных акаций, за которым шла проезжая часть улицы, а с другой – бетонным парапетом чуть больше метра высотой, уходившим вниз, к реке.

Являясь, пожалуй, самой живописной и ухоженной частью N-ска, набережная была излюбленным местом отдыха горожан. В выходные она наполнялась людьми, которые съезжались сюда со всего города, чтобы прогуляться с семьей или любимым человеком, дать детям возможность вдоволь покататься на роликах, посидеть в кафе на речном понтоне, наслаждаясь шашлыком и пивом, или просто полежать, расположившись прямо на газоне, на выстеленных покрывалах, а порой и вовсе без них. Сегодня же, в четверг, народу было не слишком много, но все – сплошь беззаботная молодежь и студенты, которых нисколечко не смущало то обстоятельство, что завтра был очередной будний день. Великолепный теплый вечер и ясное небо – что же еще требовалось им для веселого времяпрепровождения в компании друзей и знакомых?

Пройдя в самый конец набережной, друзья остановились у парапета и некоторое время беседовали стоя, просто смотря на реку и высившиеся на другой ее стороне дома.

– В выходные тут как-то с женой на турбазу ездили, – сказал Каюмов, открывая в телефоне папку с фотографиями и протягивая его другу. – Это залив, где жили… Это домик. Отдельный – как положено… Но шумные соседи попались… А так неплохо там все организовано: и для машины специально огороженное место, и мангал тебе пожалуйста, и баня, а хочешь – лодку можешь напрокат взять… Хорошо отдохнули. Рыбы запеченной налопались…

Слушая комментарии Каюмова, Юрий пролистывал фотографии в телефоне: запечатленные на них моменты отдыха товарища не особенно волновали его, но он все равно старался менять снимки не спеша, делая вид, что заинтересован, пока за очередным из них, на котором была сфотографирована решетка с завернутой в фольгу рыбой, не оказалось изображение сидевшего в кресле малыша. Мальчик был месяцев восьми от роду, одетый в рубашечку, шортики и носочки, с по-детски открытым удивленным выражением лица, с еще совсем невнятными, неясно проявившимися чертами, похожий на любого другого ребенка его возраста. Не имея ни малейшего интереса к фотографии сына товарища, Юрий в то же самое время почувствовал, что проявит бестактность, если незамедлительно вернет телефон, выказав тем самым свое полное безразличие к его не так давно появившемуся отпрыску, и потому, улыбнувшись, стал разглядывать снимок. Несколько секунд он смотрел в телефон, испытывая в душе тягостное ощущение неловкости от принужденного характера собственных эмоций, желая только, чтобы друг скорее забрал у него аппарат, избавив тем самым от необходимости проявлять искусственную заинтересованность; но вместо этого Каюмов, проведя пальцем по экрану, открыл следующую фотографию, где было изображено все то же самое, в том же ракурсе, но с чуть более близкого расстояния, так что теперь кроме ребенка в кадре не присутствовало даже деталей интерьера.

– А это наш малыш, – умиленно проговорил Каюмов, вместе с другом разглядывая фотографию.

Юрий продолжал улыбаться, никак не комментируя снимки и вообще ничего не говоря по этому поводу: он знал, что молчание было кратчайшим путем к прекращению неловкого для него момента, который, произнеси он хоть слово насчет увиденного, грозил затянуться. Пролистав еще несколько фотографий, Каюмов наконец забрал телефон.

«Что это? – думал про себя Юрий, искоса вглядываясь в друга, пока тот убирал аппарат в карман. – “Наш малыш” сказал он не с оттенком самодовольной гордости или со сдержанной констатацией факта, свойственным в таких случаях мужчинам, а произнес невероятно трогательно, нежно. Неужели Женька действительно испытывает такие сентиментальные чувства к ребенку, которые не у всякой современной матери-то сможешь найти?»

Постояв у парапета еще некоторое время, друзья перешли на другую сторону бульвара, на пешеходную дорожку, примыкавшую к проезжей части, и двинулись по ней в обратном направлении. Разговор их не прерывался ни на минуту: каждый с интересом делился накопившимися у него впечатлениями и мыслями. Но, оживленно беседуя с товарищем, Юрий вместе с тем не переставал смотреть по сторонам в поисках подходящего варианта начать знакомство, для чего они с Каюмовым, собственно, и прогуливались сейчас здесь.

Целью Юрия было найти компанию из двух, в крайнем случае трех представительниц противоположного пола. Он скользил взглядом по проходившим мимо и сидевшим на парапете и скамейках девушкам в поисках потенциального варианта, но приемлемых не находил. Расфуфыренных красоток Юрий отметал сразу: он знал, что покорение подобных типов женщин, купающихся в мужском внимании, требовало немалых материальных затрат, что было для него, да и для Каюмова наверняка тоже, довольно накладно. Но еще более существенное значение имело то, что флирт в этом случае грозил растянуться на два-три свидания без какой-либо гарантии успеха, а это представлялось ему совсем неприемлемым – результат должен был быть сегодня, а по нескольку дней обхаживать девушку ради одной ночи с ней он не собирался. В то же время Юрий не обращал внимания и на совсем уж прискорбные альтернативы, вроде непривлекательных на лицо, потрепанных, зрелых женщин или тех, что обладали откровенно безобразными фигурами. В отличие от того же Рината, который был падок на все, где только имелось больше шансов, не без оснований рассчитывая в крайнем случае повысить привлекательность партнерши принятием значительного количества горячительных напитков, Юрий не мог позволить себе опуститься ниже определенной планки. Если девушка была откровенно неприятна ему, то он не собирался втягиваться в сомнительное мероприятие только ради пустого факта, еще одной галочки. Да и само соблазнение не приносило ему в таком случае никакого морального удовлетворения: в самом деле, в чем же заключалось покорение, если женщина настолько непривлекательна и так истосковалась по вниманию со стороны представителей противоположного пола, что сама готова броситься в объятия первому встречному мужчине? Девушки, которых искал Юрий, должны были быть милыми, но не шикарными; одеты симпатично, но в то же самое время просто и непритязательно; по возможности искренние и открытые, без напускной наглости или надменности. Все эти факторы вместе с множеством других Юрий в той или иной мере учитывал сейчас, но эта работа мозга была совершенно скрыта от его сознания. Он продолжал беседовать с другом на самые разные темы, а вся оценка и выбор подходящих для флирта кандидаток происходили у него исключительно на подсознательном уровне, буквально в несколько секунд, пока он переводил взгляд то на одну, то на другую компанию девушек; что называется – интуитивно.

Каюмов между тем вовсе не обращал внимания на окружающих женщин, полностью положившись в этом на друга. Начать общение на улице с совершенно незнакомой девушкой было для него непреодолимым препятствием, и сейчас он просто вел беседу с Юрием, зная, что тот при случае сделает все необходимое – и подойдет, и разговорит, и заинтересует. Но самым главным для Каюмова с его ущемленным чувством собственного достоинства являлось то, что при знакомстве он всегда держался в стороне, и если девушки указывали от ворот поворот, то это относилось к Юрию, а не к нему. Товарищ брал на себя всю тяжесть вероятного отказа, не давая ему испытать крайне негативных и обидных для эгоцентрической сущности любого мужчины эмоций от осознания того факта, что тебя проигнорировали и отвергли. И гуляя сейчас с другом по набережной, вместо того чтобы потягивать с ним пиво в каком-нибудь баре, Каюмов делал это только по одной причине: он надеялся, что тот сможет организовать себе, а заодно и ему, женскую компанию на предстоящий вечер.

Пройдясь в другой конец бульвара и обозначив таким образом полный круг, друзья развернулись и направились в обратную сторону. В этот момент Каюмова начала тяготить их прогулка: они уже по разу прошлись по каждой из дорожек, и сейчас ему почему-то становилось неловко, когда он вновь шел мимо мороженщика, мимо женщины, торгующей семечками и напитками, или когда встречал на скамейках и парапете запомнившихся ему отдыхающих, сидевших на прежних местах и как будто спрашивавших его взглядом: «Что вы бродите здесь туда-сюда?»

– Пойдем до памятника, а потом к машинам, – сказал вдруг Каюмов.

– Почему? – в недоумении уставился на друга Юрий. – Мы и часа тут еще не пробыли.

– Да я думаю, может, загнали бы машины на стоянку и посидели лучше где-нибудь? Выпили.

– Успеем посидеть. Давай хотя бы еще круг сделаем, а на обратном пути, если уж никого не встретим, пойдем тогда к машинам.

– Давай, – нехотя согласился Каюмов.

По-прежнему без какого-либо результата друзья прогулялись в другой конец набережной и, возвращаясь, уже подходили к памятнику, когда Юрий вдруг нашел, что искал все это время. На одной из множества скамеек, установленных по периметру площади со статуей посредине, сидели две довольно стройные и милые молодые девушки. Одеты они были просто и неприметно: одна в черную кожаную куртку, узкие джинсы и черные туфли; другая была в светло-коричневом пуховичке, короткой юбке, серых теплых колготках и таких же, как у подруги, невзрачных туфлях. На скамейке между ними лежал открытый пакетик с фисташками, а в руках каждая держала по только что начатой бутылке пива.

«Вот то, что нужно», – подумал Юрий и, дав знак Каюмову, вместе с другом направился прямиком к девушкам.