Холодный путь к старости

– Нет, спасибо, – отказался Алик.

– Начинается лето, – продолжила Лена. – Опять мухи в морге разведутся и опарыша будет немерено. Кстати, работа опасная. Покойники несут в себе серьезные заболевания. Может и кровь брызнуть, и острый край кости перчатки порезать…

Морг – обитель горя. Чужие страдания рвутся в сердце. Не воспринимать – иначе долго не проработаешь. Алик понимал это и всматривался в Лену, стараясь понять: как она может?

– Воспоминания о прошлом кажутся нереальными, – все говорила Лена. – Каталки не было, и покойника из холодильника к столу тащила по полу. Голову на колено и – волоком. Иногда давали в помощь «пятнадцатисуточников». А как-то на вскрытие вызвали из-за праздничного стола. После этого я поняла, что значит настоящий ужас. Неконтролируемый страх душил, дрожью уходил в руки, ноги, мутил зрение, казалось, не совладать с паникой. Казалось. А однажды пришли пьяные мужики, хотели забрать покойного. Я показала им холодильник и попросила идти осторожнее. Те глянули вниз, а там вскрытое тело. Мужики, не раздумывая, кинулись в разные стороны. Один забежал в тупичок и давай биться в запертую дверь…

Алик слушал, а сам представлял, как если он умрет в этом маленьком нефтяном городе, то попадет к этой девушке на стол и она с ним сделает то же, что и остальными. Ему стало не по себе от этой мысли.

***

«Несколько лет Лена работает на территории смерти, но сама не разучилась жить. Она жизнерадостна, не очерствела душой, не разучилась сопереживать. Она провела четкую границу между домом и работой. Конечно, ее странная для молодой женщины профессия кого-то может насторожить. Что ж, даже ее родной брат долго не мог привыкнуть к такому выбору. А, может, ей и не важно стороннее одобрение? Дома ее ждет двухлетний малыш и любовь. А что еще нужно для счастья?» – так оптимистично завершил Алик очерк о странной сотруднице морга, но сам не верил в написанное: в то, что человек, молодая женщина, добровольно выбравшая профессию средь стен ужасных, страшных инструментов и трупов, добрая и сердечная. Он чувствовал, что в этой истории есть какая-то недосказанность, изюминка, нет, скорее – перчинка. Так и оказалось, но это выяснилось через несколько лет.

***

В середине января по маленькому нефтяному городу, словно буруны по спокойной поверхности озера, заскользили слухи об убийстве двух девушек, одна из которых незадолго до этого вернулась из Израиля. Убийство произошло в десять часов утра, когда квартиры рабочего города опустели. Преступников было двое. Оба – ранее судимые наркоманы. Один вооружен ножом, другой – обрезом малокалиберной винтовки. Собрали все ценности, имевшиеся в квартире, и ушли. Перед тем как кинуться в бега, переночевали последний раз в маленьком нефтяном городе, в квартире у знакомой. Этой знакомой оказалась Лена из морга…

***

«Ей нравится все отвратительное, и больше никаких секретов и никакого геройства и жертвенности перед обстоятельствами. Темное притягивает темное», – понял впоследствии Алик и вспомнил замечание знакомого, учившегося в Омском медицинском институте:

– Вход в столовую у нас располагался прямо напротив входа в анатомку. Душок, конечно, проскальзывал, но витал незаметно, поскольку перебивался запахом котлет, борщей и прочей простецкой студенческой пищи. Мы бы и забыли о страшном соседстве, если бы не работники анатомки. Они заходили в обеденный зал прямо в рабочих халатах, бородатые, хмурые и серые, и было в них что-то нечеловеческое, как будто они и сами умерли. Они покупали пирожки с мясом и ели их этими руками, которыми… После увиденного к пирожкам с мясом в этой столовой я больше не прикасался, хотя раньше день, прожитый без них, казался пустым, и все потому, что начал подумывать, будто не мясо в пирожках, а человечина…

***

«Чем больше ярких необычных людей окружает тебя, тем сильнее сам возгоришься», – такой вывод сделал как-то Алик. Очерк о странной работнице морга принес ему наибольший успех. За чрезмерный натурализм его ругали многие, но зато вспоминали этот очерк, в отличие от других газетных работ, и через многие годы. Вот так, продвигаясь от человека к человеку, от проблемы к проблеме, он и работал, не останавливаясь надолго ни на одной теме, срезая только приметные цветы на событийном лугу маленького нефтяного города, пока не столкнулся с Семенычем. Предвестником встречи стало очередное письмо в редакцию.

ПОДПОЛЬЕ

«По кругу бегают не столько в спорте, сколь в жизни»

Черти бы всех чиновников утащили в камеры пыток, и мир бы вздохнул свободнее. Не встречал хороших. Послушайте, как надо мной измывались.

Я давно ремонтировал машины втихую, но на широкий наплыв клиентуры по причине подпольности рассчитывать сложно. Решил легализоваться, чтобы вывеска светилась, приманивая железо-лаковых жуков. Первым делом обратился в налоговую инспекцию.

В нашем маленьком нефтяном городе инспекция располагается на первом этаже пятиэтажного дома, сами знаете. Вход в нее находился не со двора, а с тротуара, и ведут к нему ступеньки, имеющие такие острые углы, что если уж налогоплательщик упадет, то не поднимется. Я поднялся и, в отсутствии охраны, сразу прошел в длинный коридор с множеством закрытых дверей. Думал: «Все ж люди, помогут, подскажут». Открыл первую попавшуюся.

Кругом женщины и ничего. Щебечут между собой. На меня – ноль. Осторожно спрашиваю:

– Здравствуйте! Зарегистрироваться хочу, а для начала узнать: как и что?

– Закройте дверь, не мешайте работать. Мы проводим семинары, посещайте, там объяснят, – сказал один из затылков.

Кто конкретно сказал, я не понял. Предо мной были разные варианты: пышные каштановые волосы длиной до плеч, обесцвеченная короткая соломенная стрижка и простая стрижка под мальчика.

– Мне бы зарегистрироваться, – повторил просьбу я.

Ко мне повернулись.

– Ты еще здесь? – спросили каштановые волосы, под которыми оказались пухлые щечки и щедро подрисованные глаза. – Выпишите-ка ему штраф на два минимальных оклада за незаконное предпринимательство. Это для начала.

– Мне бы разрешение, – настойчиво повторил я, поскольку деваться-то некуда.

– Мужчина, вы всех утомили, а нам еще чай пить. С каким настроением мы по вашей милости будем печенье кусать? – гневно произнесла соломенная стрижка с худощавым лицом и с отчетливым украинским акцентом.

Она пугающе хищно воззрилась на меня, как волк на теленка, которому некуда бежать.

– Мне бы еще пару вопросиков, – просяще промычал я.

– Откровенно, мы и сами не знаем законов, пока не посмотрим, – заговорила со мной стрижка под мальчика с рассеянным взглядом, – а смотрим законы мы тогда, когда проверки проводим. Мы посажены не для того, чтобы голову памятью утомлять, а чтобы бюджет пополнять, а там прорва. Да еще вас, предпринимателей, как клопов. Сейчас посоветуем, а потом, когда штрафы пойдут, будете в нас пальцем грязным целить. Мол, вы же говорили… Так что ищите ответы сами, а сейчас платите штраф, потом получите разрешение на дальнейшую регистрацию и в добрый путь. Видеться будем часто. У нас тоже машины есть. Им ремонт нужен. Правда, девочки?

– Что-то засомневался я, что путь добрый, – сказал я, прикинув в уме, сколько народу работает в налоговой инспекции и сколько у них машин. – Многовато вас.

– Налоги платить надо, мужчина. Иначе, на какие шиши будет жить система, ладящая из вас то, что вы есть? На какие шиши будет жить система, собирающая налоги?

Второй моей инстанцией стала транспортная инспекция. Там в затрапезном кабинете, где свисали местами обои, как полуоторванная кора у дерева, за типичным канцелярским столом сидел худощавый мужчина с бородкой и что-то высматривал в бумагах.

– Здравствуйте, мне бы автомастерскую зарегистрировать, – сказал я осторожно, чтобы не испугать ненароком увлеченно работающего человека.

Мужчина посмотрел на меня, как моя жена обычно смотрит на муху, ползающую по кухонному столу. Я уже подумал: «Не дай Бог полотенцем шибанет», но взгляд у мужчины прояснился, будто проснулся, его рука потянулся к купе бумажек на краю стола, взяла одну и бросила мне, небрежно, словно корм бездомной собаке.

– Там перечислены все организации, где вам надо получить разрешение.

Я схватил бумагу на лету, как и полагалось верному псу, поблагодарил и вышел вон.

– И не забудьте принести копии трудовой книжки, диплома, подтверждающие вашу пригодность к ремеслу, – понеслось мне вслед.

А я уже читал:

1. санитарная станция

2. экология

3. архитектура

4. пожарка

Принцип совмещения приятного с полезным всегда удобен при прощупывании неизвестной почвы. Поэтому поиски санитарной станции я совместил с хозяйственной прогулкой по маленькому нефтяному городу. Нашел станцию. Продолговатое двухэтажное здание наподобие общежития. Две двери по краям. Куда заходить? На дальней двери висело объявление с расписанием работы. Поднимался к ней по ступенькам, сваренным из тонкой металлической решетки. Они ходили ходуном, словно болотные кочки, но меня не так просто утопить. Добрался до двери, дернул, не открылась. Надо в другую.

Зашел и опять оказался в длинном коридоре с множеством дверей, как в налоговой инспекции, но если в последней ремонт и красота, то у санитаров было неуютно и тараканно. Чувство опасности обострилось. Открылся большой кабинет. Людей много. Опять здороваюсь, все делаю, как полагается просителю.

Все заняты. Крепкий мужчина с пузцом и большим круглым лицом – главный, как я понял – разговаривал с кавказцем. Разговор интересный. Я его слышал правым ухом, которым привык моторы диагностировать.

***

– Как мои овощи прошли анализ? – еле подбирая русские слова, спросил кавказец, имевший землистый цвет лица.

– Содержание вредностей по всем показателям зашкаливает, – ответил главный. – Причем в десятки раз от нормы.