Потеря чести. Трагическая история

– Опять выиграл и опять был один!

– Играл в железнодорожном?

– Да!

– Много выиграл?

– Теперь уже очень много. Вчера тысяч шесть, да раньше, почти две недели. Какой, больше!

– Я думаю, он отыгрался, – решил Патмосов.

– Наверное! – с убеждением сказал Пафнутьев. Патмосов отказался от завтрака и поехал из дома. Он отправился в Южный банк.

– Михаил Андреевич в правлении? – спросил он.

– Так точно! – ответил швейцар, снимая с него шубу. – Пожалуйте наверх!

Патмосов поднялся во второй этаж и подал курьеру свою карточку.

Через несколько минут он вошел в роскошный кабинет директора Южного банка.

Колычев – сын поднялся к нему навстречу.

Патмосов вгляделся в его бледное, осунувшееся лицо и поразился его болезненному виду.

– Пожалуйста! – Колычев указал Патмосову на кресло, сел сам и придвинул к Патмосову ящик с сигарами.

Патмосов твердо взглянул ему в глаза и решительно приступил к делу:

– Я приехал из личного к вам расположения с просьбою прекратить игру в карты!

Колычев, видимо, не ожидал разговора на подобную тему и в изумлении откинулся.

– Но, позвольте, – начал он с обидною вежливостью, – на каком основании вы…

Патмосов поднял руку, перебивая его:

– Как расположенный к вам человек. У вас семья, отец, у вас положение, незапятнанное имя…

Колычев вдруг покраснел и выпрямился.

– Но позвольте! Я…

Патмосов опять перебил его:

– Вы рискуете потерять все! Потерять честное имя!

Колычев весь напрягся и почти крикнул:

– Никогда!

– А я говорю, можете! – повторил Патмосов. – Вы рисковали уже честью дважды…

Колычев опять хотел перебить Патмосова, но тот остановил его.

– Да! Дважды! – сказал он с ударением. – Вы знаете, про что я говорю…

Колычев побледнел и тревожно взглянул на Патмосова.

– Что я знаю, то знаю только я, – сказал Патмосов и продолжал: – Теперь вы отыгрались, да? Чего же вам больше? Мало вам ваших средств, мало тех испытаний, которые вы пережили?

– Но позвольте! – перебил его наконец Колычев, вздрагивая от волнения и негодования. – Кто вы? На каком основании вы все это мне говорите? Какие права ваши вмешиваться в мои дела и давать мне советы? Что угрожает мне? Почему мне не играть?

– Кто я? Вы, вероятно, не разглядели карточки. Я – Патмосов! Если вы про меня не слыхали, то скажу: я добровольный сыщик. Да! Я немало на своем веку обличил мошенников и не раз спасал честь порядочных людей.

Колычев тяжело дышал.

– Я видел ваш проигрыш и знаю условия, при которых начался ваш отыгрыш! Да!

Колычев невольно потупился.

– Теперь дальше. Вы разорвали с ними, но эти люди не прощают измены. Они считают вас изменником!

– Что они могут мне сделать? – тихо спросил Колычев.

– Все! И я вас предупреждаю, – Патмосов встал, – вы ставите на карту честь свою и своего отца!

– Никто не посмеет посягнуть на мою честь, – гордо заявил Колычев.

– Я сделал все, что мог сделать, – с грустью сказал Патмосов, – вам остается подумать о моих словах!

– Кто вас направил ко мне?

– Что вам до этого? Отчего вы не допускаете простого расположения к вам?

– Благодарю вас, – холодно сказал Колычев, – но вашим советам не последую. Я люблю игру и ее ощущения. Бояться же каких?то негодяев мне не приходится.

– Но вы с ними были вместе! – невольно воскликнул Патмосов.

Колычев вспыхнул, потом побледнел. Он тяжело перевел дух и почти прошептал Патмосову:

– Я искупил это страданиями бессонных ночей!

Патмосов молча поклонился и вышел.

Колычев стоял посреди своего роскошного кабинета, скрестив на груди руки.

XIII