Энэр

– Так мы все здесь для этого!

– Что-то у вас не получается!

– А у вас получится?!

– Надеюсь! – ответил скафандр и отсёк ствол пулемёта.

Все удивились произошедшему, но было видно, что о такой возможности они уже слышали. Информатор, проявив не менее удивительную резвость, схватил катившийся по броне ствол, и, подбежав к вопрошавшему, подобострастно протянул.

– Спасибо! – поблагодарил тот то ли Кузю, то ли холуя и, осмотрев срез, передал сопровождавшему, указав: – На исследования!

– Товарищ Александров, может, пригласим его к нам? – обратился второй сопровождавший.

– Пригласим! – решил Александров и обратился к Кузе: – Я слышал, что вас окрестили Энэром. Могу ли я обращаться к вам так же?

– Энэром?! – удивился Кузя.

– Ну да! Разведка донесла.

– Ну-у… – до Кузи постепенно дошло об источнике крещения, и он протянул, смиряясь: – Раз так, то пусть.

– Тогда прошу вас, Энэр, посетить нашу келью.

– Пусть так, – согласился Кузя.

* * *

Келья оказалась закамуфлированным шатром человек на двадцать, по периметру которого выстроились стенки из камуфлированных мешков. Такими же мешками шатёр был разделён на несколько «комнат»: кухня, большая комната с картой на столе, спальня и, возможно, ещё что-то.

Александров пригласил в большую комнату. Его подручный освободил стол, свернув карту. Возле раскладного стола стояли такие же раскладные стулья, вокруг которых расположились мешки в качестве сидений. Кузя отказался от предложенного стула, опасаясь за его сохранность, и разместился на мешке.

– Тогда и я так же устроюсь, – решил Александров и расположился на встречном мешке так, что между ним и скафандром был стол.

Сопровождавшие замялись: было видно, что им неудобно было сидеть на стульях в то время, как командир был на мешке. Переглянувшись, они остались стоять.

– Может, чайку? – деликатно предложил Александров Кузе и мельком взглянул на одного из стоявших.

Кузе не хотелось менять облик, и он отказался, хотя тот, кто был одарён взглядом, уже умчался выполнять предложенное.

– Или чего-то покрепче? – продолжилось предложение.

– Спасибо! Нет, – вновь отказался Кузя и, решив исчерпать излишнюю любезность, перешёл к делу: – Я принял ваше приглашение и готов выслушать.

– Ну что вы, Энэр! Это мы готовы выслушать вас! Вы свалились неизвестно откуда и устроили переполох в рядах противника! Назвались Народом России, чем обрекли Россию на новые обвинения в применении немыслимого оружия! И, что верно, то верно, уничтожаете их технику так, как нам и не снилось! Я бы с пониманием отнёсся к этому, если бы это на самом деле было наше оружие, но… У нас даже есть видео, где в вас стреляют, и стреляющий падает от своей пули! Я строго всем приказал, чтобы ничего подобного!.. Может, расскажете о себе?

– Я уже сказал, что намерен прекратить войну, – напомнил Кузя.

– Мы это уже слышали. Так мы обеими руками «за»! Мы сами здесь для прекращения, но что конкретно вы намерены делать?

– Я буду уничтожать всё, что стреляет.

– Так! А живую силу вы не трогаете?

– Если не нападают.

– Да кто на вас нападёт?! Так бабушка с кухонным ножом может на танк напасть!.. Ну это ладно! Так откуда у вас скафандр? Чьё это производство? – тон был фальшиво любезным, а поданный чай отпит с явным раздражением.

Кузя не стал отвечать, а пригвоздил сам:

– Почему вы здесь?!

– Мы здесь защищаем русский народ!

– Так Гитлер, защищая немцев, захватил Чехию!

– Мы – военные, и выполняем приказы! А сверху виднее!

– В Нюрнберге тоже пытались отмазаться выполнением приказов!

– А вы что предлагаете?! Оставить братьев на истребление?! Я – солдат! И если я посылаю на смерть, то и сам пойду без страха!!! – тон перешёл в высокий.

Кузя сознавал, что сам первым повысил тон, но, не желая продолжать разговор в таком тоне, поднялся в намерении удалиться. Снаружи послышался звук машины, и стоявшие сообщили хором: «Приехали!»

– Прошу вас остаться, Энэр! – вновь прозвучало фальшиво любезно.

* * *

Вошли двое: один – высокий и худой, второй – ниже ростом, но из-за своей толщины кажущийся коротышкой.

Толстый поздоровался за руку только с Александровым, словно не заметив остальных, и, сев на жалобно заскрипевший стул, хрюкнул хмуро:

– Ну что?

Бросив взгляд на подручных, Александров дождался, пока те исчезнут, и доложил в таком тоне, словно Кузи не было рядом:

– На контакт не идёт! Придерживается экстремистских прозападных позиций! Нас обвиняет в фашизме! Намерен уничтожать технику! Уничтожил несколько наших беспилотников и один пулемёт! Пулемёт я отправил к вам.

Толстый, сидя с торца стола между Кузей и Александровым, слушал, упёршись взглядом в стол. Его скрещенные пальцы – толстые, явно незнавшие труда, с торчащими чёрными волосьями, как щетина у борова, – вызывали такое же отвращение, как и сам он – зажравшийся, обрюзглый, с отвисшими щёками и жирным двойным подбородком.

Кузя продолжал стоять, не зная, уходить или нет, а жирный вновь прохрюкал:

– Ну что, Кузьма?! Мы вас ищем, а вы в бега подались!

Александров вскинул брови и удивлённо уставился на Кузю. Кузя тоже удивился и, предпочтя остаться, вновь сел на мешок.

– Ну то-то же! – удовлетворённо буркнул толстый и выдавил: – От нас не уйдёшь!!! Мы везде отыщем!!!

Александров, сменив вид на подобострастный, пересел на стул, а верзила стоял позади толстого, как вторая спинка стула.