Энэр

Светили звёзды. Кузя лежал и любовался ими.

«Нич яка мисячна…» – начал было Кузя, но остановился. Что-то мешало, что-то не давало покоя… Он долго лежал безмолвно, глядя на звёзды, и чувствовал укор, исходящий от них…

«Я опять убил! – понял Кузя. – Я опять поддался гневу!.. Сволочь!.. Они дураки, а я – сволочь! Чем я лучше тех, кто избивал меня?!..»

* * *

«Я буду петь эту песню, чтобы она напоминала мне, что не следует больше никого убивать!» – решил Кузя поутру.

«А если в меня будут стрелять?» – возник вопрос.

«Тогда сами виноваты!» – выдался вердикт сам по себе.

«Но ведь они дураки!»

«Может, они сами додумаются не стрелять?!»

Откуда-то донеслось едва слышимое жужжание. Кузя сел и огляделся поверх травы, но никого не приметил. Жужжание продолжалось, и Кузя посмотрел на небо – высоко над ним двигалось пятнышко.

«Засекли! – подумалось поначалу, но новое предположение отмело догадку: – Может, наш?!»

«А кто из этих дураков наш?!»

«Да все одинаковые!»

«Точно!.. Уничтожать будем везде!.. Но только оружие… и технику, но не людей!»

* * *

Звук отдалился. Скафандр поднялся и пошёл по ложбине.

Пока шёл, новая мысль поселилась в голове: «Надо каждый день читать – узнавать что-то новое! Пусть это трудно… трудно понять, но надо постигать… и тренироваться… чтобы в нужный момент использовать то, что надо! Мало ли там такого, как „Зеркало“, как „Облик“?!.. Надо читать!»

Впереди показались густые заросли кустов, предлагавшие укрытие.

Строка «Луч» снова развернулась подразделами. Кузя пропустил «Кинжал», «Меч», «Рапира», «Палаш» и другие. Его внимание привлекла «Стрела».

«Та-ак! Значит, и стрелять можно?!» – заинтересовался Кузя и чмокнул.

«Стало быть, можно их сбивать!» – сделал вывод спустя долгое время.

Солнце стояло в зените, но ни жара, ни жажда, ни звеневшие и жужжавшие насекомые не донимали. Можно было снова отправиться в путь, но Кузя приказал себе ещё что-нибудь прочесть.

«Куб!» – оживилось воспоминание.

Кузя сменил вид, достал пакетик и, держа его в руке, снова вызвал инструкцию, отыскал не «Куб», а «Короб» и, упрекнув свою память, принялся читать…

Но читать не дали: опять послышалось жужжание, но не живое – от насекомых, разнообразие которых было в избытке, – а механическое.

– Да что это?! – Кузя недовольно отвлёкся от занимательного чтения.

«А вдруг наш?!» – опять всплыл вопрос.

– Да какой он наш?! – выпалил Кузя. – Все они не наши!

Спортивный костюмчик долго выжидал, а потом поднял руку и прицелился… но результата не было. Поводив руку туда-сюда, наконец попал в нужную точку неба – проскочил луч, и жужжание прекратилось.

– Вот так!.. Не мешайте нам читать! – отколол Кузя и снова улёгся в траву. Но чтение не шло. Какие-то сомнения опять морочили голову:

«Кто его знает, как правильно!.. Вот найти бы Лога и спросить его, что делать!»

«Привык, что тебе приказывают, а думать не надо! Машина по уничтожению!»

«Вот и они, бедняги, выполняли приказ, не думая…»

Сомнения долго не давали возможности сосредоточиться, и захотелось отрешиться от них:

– Встать! – приказал Кузя себе гонором, как в армии, и поднялся, выполняя приказ.

– Смирно!..

– Вольно!..

– Лечь и читать!

Кузя вновь лёг и взялся за чтение, отбрасывая всякие сомнения. Если раньше читал о Коробе, воспринимая как возможную вероятность, то, держа пакетик в руках, читал уже как руководство по эксплуатации.

Как ни велико было желание узреть Короб, когда дошёл до конца статьи, разум приказал повременить.

Кузя поднялся, положил пакетик в карман, обрёл облик скафандра и пошёл дальше.

* * *

Деревушка, попавшаяся на пути, оказалась покинутой и, судя по всему, разграбленной. Кое-где даже ворота и двери сняли. На дороге остались следы армейских колёс.

Вдали виднелся лес, и Кузя отправился туда, чтобы скрыться от глаз.

Однако лес оказался обитаем. Маскировочные сетки бросались в глаза нелепостью оттенков. Уже подходя к лесу, Кузя понял, что замаскированы танки.

Было очевидно, что, находясь на открытой местности, скафандр также был обнаружен. Часовой, стоявший на опушке, что-то говорил по рации, но стрелять или окрикивать не решился.

Скафандр прошёл в лес и, запев «Нич яка мисячна…», запрыгнул на первый танк.

С грохотом упал ствол орудия, отвалился ствол пулемёта и прочертилась линия на двигательном отсеке.

Спрыгнув на землю, скафандр вдобавок отрезал ведущие колёса и, продолжая петь, направился к следующему танку.

Служивые в полевой форме, держась в сторонке, глядели во все глаза.