Энэр

Так он полежал немного, а потом поднялся бодрый и довольный:

– Мне бы так, как ты! Ну ничего, спасителем будешь!

– Да! – согласился Кузя. – Наверное, быть мне спасителем.

– Ты о чём? – Михалыч тотчас стал серьёзен, догадавшись, что в ответе кроется что-то большее.

– Я ухожу, – ответил Кузя.

– М-м! – опечалился Михалыч.

Кузя рассказал ему о своём открытии и пожалел, что друг не может это увидеть.

– Да! Конечно, всё это неспроста! – согласился Михалыч и рассудил: – Конечно, с твоими возможностями можно попытаться что-то сделать… Остановить кровопролитие, например.

– Сейчас покажу! – оживился Кузя.

Он резво поднялся, спрыгнул вниз, схватил попавшую на глаза чурку и вернулся к Михалычу.

– Смотри! – заговорщически произнёс Кузя и провёл рукой поперёк чурки, поставленной на попа.

– И что? – не понял Михалыч.

– А вот что! – последовал ответ с поднятием верхней части чурки.

Михалыч видел, что чурка была цела, когда Кузя принёс её, а тут простым движением руки чурка разделилась, при этом срез оказался таким гладким, словно его долго и упорно шлифовали.

– Да-а!!! – произнёс Михалыч, осторожно потрогав срез. – И что ты этим будешь делать?

– А я им все стволы срежу! – всплеснул Кузя радостью.

– А ну! – ответил Михалыч и поспешил вниз.

Кузя последовал за ним.

В огороде стояла старая банная железная печь. К ней и привёл Михалыч Кузю.

– Давай! – скомандовал Михалыч.

Кузя тотчас взмахом располовинил её. Он хотел пройтись ещё, но Михалыч остановил: оказалось, что ему нужны эти половинки для подставок.

– И когда? – поинтересовался Михалыч.

– А прямо сейчас! – ответил Кузя. – Еда мне не нужна, непогода не страшна, а бегать я могу быстрее машин!

– Попытка не пытка, и спрос не беда, чем чёрт не шутит?! Что, даже в дом не зайдёшь?

– Я уже сказал им… – ответил Кузя и, подумав, попросил: – Дай я Ивану позвоню. Вдруг по пути будет.

Михалыч отыскал нужный номер и подал фон Кузе.

Иван оказался в дороге. Он ответил, что в сторону конфликта не ездит. Немного поговорили и распрощались.

За разговором Кузя и Михалыч пришли в сени, где Кузя достал и подал Михалычу пистолет – последний из имевшихся.

– Я видел, что он выпячивался в твоём кармане, – признался Михалыч.

– Тогда постарайся, чтобы у тебя не видели, – посоветовал Кузя.

Михалыч спрятал пистолет под матрац. У Кузи остался единственный фон, из купленных на рынке. На нём не было денег, но можно было принять сообщение. Михалыч записал номер фона Кузи, а Кузя записал номера Михалыча и Ивана.

– Так и не зайдёшь? – намекнул Михалыч.

– Нет, – решил Кузя.

Михалыч смутно догадывался о причине. Они обнялись, и Кузя пошёл.

– С Богом! – догнало пожелание.

«Наверное, так», – согласился Кузя.

Глава II

Выпадали молодцу всё шипы да тернии

Невесть откуда появился заманчивый белый диванчик. Он пытался привлекать взгляды изумительной чистотой и манил к себе мягкостью, но – всё напрасно. Лишь один, проплывавший мимо, остановив на нём взгляд, хрипнул: «Вот здесь!» – и поплыл дальше… Кому он это сказал?.. И о чём?.. Этого не понял никто – поскольку никого и не было. И чьи взгляды пытался кто-то привлекать?! И было это до того или после?!…

Зато где-то далеко-далеко – в необозримых закоулках пространства и времени – таинственные космические корабли бороздили просторы вселенной…

Но что нам до них, если здесь по-обычному светило солнце?! Светило, пыталось радовать, но всё напрасно, поскольку на душе, как в противовес погоде, было пасмурно.

Кузя шёл по дороге. Машины мчались мимо, но не пытался остановить: почему-то хотелось идти пешком. Его мысли метались от одного к другому, но то и дело возвращались к Катеньке и детям. При иных обстоятельствах постарался бы отбросить гнетущие мысли, но, оставшись наедине с собой, уже не принуждал себя. Слёзы наворачивались на глаза, и ему не хотелось, чтобы кто-то их видел.

Случайная машина притормозила, но Кузя махнул рукой: «Езжай!», и машина поехала дальше.

Чтобы сбить своё унылое настроение, перешёл на лёгкий бег.

Обочина была неровной, попадались камни, но ощущение бега было, как по упругой поверхности. Поначалу Кузя огибал крупные камни, но оказалось, что они сами уступают дорогу: наступив рядом с таким камнем, убедился, что он ничуть не помешал, а, напротив, отскочил. Тогда Кузя стал заботиться лишь о том, чтобы камни не летели под колёса.

От фуры, промчавшейся рядом с Кузей, по траве, растущей за обочиной, прошлась «ударная волна», но Кузя эту волну едва почувствовал и принял факт к сведению.

Кузя прибавил темп, но настолько, чтобы не вызывать подозрений. Машины больше не останавливались. Лишь одна поприветствовала сигналом. Активное движение отодвинуло мрачные мысли, уступив место более живым.

«Интересно, сколько я смогу так бежать? – подумал Кузя. – Ведь должен же когда-нибудь устать!»

Но, сколько ни бежал, усталости так и не было, лишь дыхание участилось. Было огромное желание выложиться по скорости до предела, но благоразумие сдерживало.

Тонкий сигнал донёсся из кармана, и Кузя затормозил.