Маки. Перчатки. Черничный пирог.

Когда я пришла, Лика сидела одна. Мы разговорились. Она была веселой, но не казалась счастливой, а это оказались разные понятия. Причины я не спрашивала. Позже приехал ее супруг и сел рядом, поцеловал ее в лоб. Как уважительно.. Ну, а после, приехал Альбертик..

Могу их вкратце описать. Обоим под тридцать. Давид, темноволосый, темноглазый, прямоносый, тонкогубый, среднего роста, накачанный.

Альбертик, cветловолосый, светлоглазый, какой не знаю.. хамелеон. Прямоносый, но слегка вздернутый у кончика, губы, наверное, средние, не присматривалась, слегка подкачанный. Описание, явно не мое. Самое интересное, что вся та троица, которую должен был подстрелить Альберт в тот день, находилась в их компании. Мне интересно, может они все память потеряли? Или я свихнулась..

Одним словом, это точно была засада Альбертика. Но меня настораживало одно, Лика забыла, что он пытался сделать ей? А Давид помнит, что это было на его глазах? Главное, что помню я, из-за одного меня чуть не сдали в притон, а из-за другого я чуть не умерла в муках.

Альбертик никак не выйдя со мной на контакт, уехал, его кто-то вызвал. И пока Лика беседовала по телефону, я сбежала, сославшись на то, что ученики ждут. Но рано радовалась. Он меня просто обдурил и ждал у дверей кабинета, в школе, явно не с добром.

– Не понимаю, в чем причина такой реакции? – сказал Альберт не с очень хорошей интонацией. Стоя, опершись на стену в фирменном плаще ниже колена, скрестив руки и поглядывая хитрым взглядом из-за белой челки. – Еще немного и я подумаю, что обидел тебя в прошлой жизни. Я мог бы изысканно и долго начать за тобой ухаживать, но ты сама сказала, что ты не из «наших». Давай по-хорошему. Я просто тебя приглашу три раза на свидание, не заладится, не подойду. Клянусь!

Один вопрос, из почти восьми миллиарда населения земли, почему именно он? Моя жизнь только началась. Почему не африканец или азиат, или немец, даже эстонец, но не этот бред. За что?

Я просто стала в сумке искать ключи, чтобы открыть дверь. Он резко встал перед ней.

– Я буду убедительно добр и снисходителен, до той поры, пока добры ко мне..

Начал, примерно, угрожать он мне.

– Я максимально хорошо настроен, – прошептал, почти на ухо мне он.

Можно подумать, я не знаю тебя, сволочь.

– Три свидания? Идет, – сказала, уверенно я. – Но при условии, что клятва будет исполнена.

– При условии, что ты не будешь изначально предвзята. Завтра в восемь вечера, ресторан «Aqva», придешь в черном велюровом платье, – щелкнул он, с уверенностью, пальцами.

– Отлично! – ответила я.

И сделала все наоборот, пришла в этот день белом гипюровом.

Ну что сказать, сделала я это зря. Будто подтолкнула на его на принцип. Описать его глаза? Похож на хищника, который увидел раненое животное и хочет его сожрать, вживую, разрывая клыками на части. Вот так он смотрел.

Вел себя хорошо. Мы выпили белое сухое, закусили сыром и рыбой. Он решил меня проводить, вышли прогуляться, в саду ресторана cтолкнулись с Давидом и его компанией, как в старые, добрые времена, только не хватало оружия, чтобы Альберт начал в нас палить.

Не уверена помнили ли эти парни меня. Но, Давид точно, однозначно, несомненно. Они с друзьями временами переглядывались. Я сразу, что-то заподозрила. Когда отошла в сторону ответить на звонок Нателлы, на обратном пути наткнулась на Давида. Он всем видом дал понять, что помнит меня. Глядел свысока, с ухмылкой..

– Хорошая актриса, – сказал он искоса, осматриваясь.

– Ты тоже я смотрю, сделал карьеру..

– Кто на что учился, – заявил уверенно.

– Ага, из шавки в босса большого, – c особым цинизмом ответила я.

– За речью следи! – разозлился он.

А что его задело? Правда? Неприятный тип, вообще с ними находиться было противно, недосказанность и лицемерие зашкаливали. Давид еще покрутился возле меня, осмотрелся и исчез с глаз, cпустя пару минут.

Второе свидание, было назначено через три дня в четыре вечера, в ресторане «Венеция». По требованию белобрысого, я должна была надеть розовое платье. Что, я и розовый, простите? Я надела черное, строгое и приличное, как мое воображение, временами будоражащее.

Альбертик уже не был удивлен моему поведению, скорее ожидал. Мы выпили красное полусухое, он ел полусырое, мраморное мясо, с кровью, его любимое блюдо, и неважно мясо человеческое или животное, я довольствовалась салатом.

Наконец, третье свидание, он назначил на первое сентября, но место предложила я. Это убило бы его. Мы пошли на городскую выставку, уж если она утомила бы меня. То, что было бы с этим недоразвитым? Но держался он, вполне достойно, купил пару картин для матери. И кофту до сих пор носил исключительно, белую под плащ.

Напоследок, мы вошли в кафе открытого типа, выпить капучино, и он пошел в наступление.

– У тебя редкий цвет глаз. Желто-зеленые, с серой обводкой, загадочные. – Все, как всегда. Шаблонно, по закону жанра, как в сериалах..

– Я знаю, – ответила я. – У меня дома есть огроооомное зеркало и смотрюсь я в него каждый день, по нескольку раз.

Он обиделся в общем. Такой ответ, его никак не устраивал. Откинул голову назад на кресло и смотрел в окно, так промолчал около часа. Господи, какой бред я сейчас переживаю..

Проводил меня до школы, так как у меня не закончились дела на работе.

– Ну что скажешь? – спросил он. – Не хочешь продолжить?

– Нет! – ответила я, будучи уверена в своем решении.

– Но почему, что плохого сделал я? Даже не прикоснулся пальцем..

– Это не имеет значения, ты меня не заинтересовал, – ответила холодно, чтобы не оставить сомнений.

– И черт с тобой! – прикрикнул внезапно он, будто изменился за секунду. – Найди себе голодранца и вместе умирайте с голоду, рисуя маслом. Выставляйтесь на ярмарках. Сам не понимаю, что в тебе интересного, обычная, бедная дура! Скучная серая амеба.. Родишь троих детей и превратишься в старуху к тридцати годам, – диагностировал он мне будущее.

В его глазах были ненависть и отчаяние.

– Вот и попрощались достойно, как говорится, – ответила я и ушла.

– Дрянь, чертова дрянь, – крикнул, он мне вслед.

В кабинете меня ожидал гость, Нателла. Она с тревогой смотрела в окно..

– Что у тебя с ним? – спросила недовольно.

– Уже ничего, – ответила я, он оскорбил меня всеми «достойными словами».

– Будь осторожна, он не в своем уме.

– Я заметила. Он болен?

– Вроде да.. Его долго лечили за границей, лет пять. Только никому. Он и родился с отклонениями вроде. Отец его столько бил. А он его позорил везде.

– А где его отец?

– Его убили лет пять назад. Когда власть перешла другим.

– Другим?