уже бывали. В кухне, помню, точно бывали, – снова напоминала о
скверном женщина. – А больше тут и смотреть нечего.
– Вы правы, был. В вашей кухне, да и во всем доме, кроме
этой комнаты, я уже был, – на этот раз не показал смущения
Гомозов, хотя едва ли сейчас он мог вообразить интерьер той самой
кухни, помнил ее расплывчато, как в кошмарном сне. – Вы знаете, я
пришел к вам собственно… – он чуть помедлил, – из-за волнения.
Не подумаете чего. Только, умоляю, не подумайте! Человек живет и
каждый день рискует. Ведь в любую минуту, да что там минуту,
секунду с ним может что-нибудь приключиться. А у вас так мало
знакомых… И я…я… – он не договорил, замолк.
– Да, конечно. Я вас понимаю, – опустив голову, поддержала
Елена. – Я вас прекрасно понимаю!
– Вы… Вы ведь так давно не заходили, – все неуверенно
объяснял Гомозов. – И я просто пришел проведать вас.
– Конечно, конечно. Это я уже осознала. Осознала, что
причина вашего визита – вполне обычное человеческое
беспокойство.
На некоторое время все затихло. Все, кроме чуть слышно
свистящего ветра за окнами.
– Ну, раз так, и у вас все в порядке, – приподнимаясь с дивана,
протянул Гомозов. – Может быть, тогда я пойду?..
– Пойдете?! – поспешно проговорила женщина и на мгновение
закусила губу. – Да, да. Идите. Вас никто не держит.
Филолет Степанович встал и неторопливо зашагал к выходу.
– Да что же это такое?! Что же это такое?! – вдруг воскликнула
Елена. – И я вас так легко отпускаю?! Вы, можно сказать, впервые
зашли ко мне, а я вас отпускаю?! Какая дурная из меня хозяйка!
Извините меня. Никакой гостеприимности! – она вскочила и
засуетилась. – Может быть, чаю? Кофе? Кофе с творожными
пончиками? Я больше не пеку этих сердечек из песочного теста,
помните, что вам не понравились. У меня есть пончики, творожные
пончики.
– Я хотел уже идти домой, – пробурчал в замешательстве
Филолет Степанович. – Но… ненадолго, я все же задержусь у вас.
– Тогда пойду, сварю кофе! – оживилась Елена и выбежала
прочь из комнаты. – Я сейчас!
Спустя семь-десять минут кофе в крохотных кружках и
пончики на тарелке уже заманчиво дразнили аппетит, возвышаясь
на потертой крышке пианино, а между Гомозовым и Еленой
возникал разговор в приятельском тоне.
– Что же с вами произошло? – спрашивал Филолет
Степанович, протягивая руку к густо усыпанному сахарной пудрой
пончику.
– Со мной? – переспросила женщина, удивляясь вопросу.
– Да, с вами. С вами, – повторил Гомозов без малейшей
раздражительности.
– А что со мной не так? – Елена провела тонкими пальцами по
волосам и заправила за ухо выбившуюся прядь. – Что-то не так?
– Вы не приходили ко мне две недели и четыре дня, – Филолет