– Елена. Это…это… Филолет Степанович… Гомозов.
За дверью с обратной стороны зачастили быстрые шаги, после
чего дверь распахнулась, и на Гомозова накинулось что-то ласковое,
теплое, приятно пахнувшее.
– Филолет Степанович! Вы?! Вы пришли! Неужели вы
пришли! – Елена крепко и безостановочно обнимала его.
Горячее дыхание ударило Гомозову в шею, сделалось славно,
но он быстро осмыслил происходящее, оценил незнакомое доселе
чувство, и, нервно моргнув левым глазом, осторожно придержал
руки женщины на своих плечах, чтобы они не слишком-то
позволяли себе вольностей.
– Ну, заходите же скорей! Что вы стоите?! – Елена расцепила
свои нежные объятья, из которых было непозволительно
вырываться, и приглашающе кивнула.
Гомозов переступил порог, и женщина повела его за собой.
Они остановились в просторной гостиной.
Часть дома, что арендовала Елена по сути своей и состояла
всего из этой комнаты, кухни, и крохотной кладовки. Гостиная же
благо была широкая, меблировалась по-старому. Казалось, что в
течение семидесяти лет здесь ничего не менялось. И даже
постояльцы, въезжающие сюда куда чаще обычного, не сыграли
значительной роли в изменении этого давнего консервативного
обветшалого интерьера.
По правой стене комнаты стоял старый диван, присев, Гомозов
ощутил его жесткость и, расположившись поудобнее, начал
разглядывать помещение. Елена непринужденно засмеялась,
наблюдая за ним, и как бы объясняясь, произнесла:
– Не могу поверить, что вы у меня! И вы сами пришли! И даже
не хватаете за руки!
Гомозов почувствовал, что щеки его порозовели и стыдливо
выговорил:
– Мда… Бывало.
Напротив дивана стояло немецкое пианино, чуть
пошарканное, с потертой крышкой. Корпус и ножки его были
украшены вензелями, что придавало музыкальному инструменту
изысканность. В дальнем углу комнаты на старом комоде, на
желтоватой от времени ажурной салфетке стоял патефон. На стенах
гостиной красовались обои с пастельно-розовыми цветами, которые
обвивала блеклая зеленая листва, на полу в центре лежал ковер,
часто украшенный пестрым геометрическим орнаментом.
– Вам тут нравится? – Елена быстро скользнула взглядом по
комнате.
– Да. Неплохо. Будто попадаешь в старые уютные, но
незнакомые годы. Слишком очевидно чувствуешь себя в гостях.
– Это да. Я тут живу уже четвертый месяц. И все равно
ежесекундно ощущаю, что в гостях. Но мне тут нравится. Войдя в
эту комнату, словно перемещаешься во времени. А говорят, это
невозможно… Вот так я и живу, – Елена вдруг уловила особенное
внимание Филолета Степановича к предметам в гостиной и
произнесла: – Весь дом я вам показывать не буду, вы ведь у меня