– Но, я мало, что помню. Разве какое-нибудь легонькое
произведение.
– Ох уж эти отговорки! – возмущенно проговорила Елена. –
Неважно! Играйте!
– Так и быть, – согласился Гомозов. – Но только потому, что
вы просите, – он вкинул руки над клавишами, и через секунду
зазвучала минорная простая мелодия.
– Это же Чайковский! «Детский альбом!» – воскликнула
Елена. Кажется, «Болезнь куклы».
– Да, это она, – подтвердил Филолет Степанович. – Другого я
не помню так хорошо, буду фальшивить. Но эта мелодия слишком
простая, чтобы забыть ее или взять не ту ноту.
– Я так люблю этот «Детский альбом»! Я видела в этом доме
пластинку Чайковского. Можно послушать ее на том старом
патефоне. Сейчас найду…
Гомозов вдруг остановился.
– Почему вы перестали играть?
– Я не хочу.
– Это из-за меня?
– Да. Я помню только грустные мелодии. А для вас мне бы
хотелось сыграть веселую.
– Это, право, не важно, какая мелодия, главное, что бы вы
играли с душой.
– Давайте лучше мазурку! – переводил стрелки на патефон
Гомозов. – Вы нашли пластинку?
– Пластинку? Да. Вот она, – Елена сняла с полки желтоватый
картонный конверт и заскользила тонким пальцем по мелким
надписям.
– Там она есть в списке? – тут же полюбопытствовал Гомозов.
– Посмотрите внимательней! Она должна там быть.
– Есть, – кивнула женщина и, вытащив пластинку из конверта,
с аккуратностью заправила ее в патефон.
Как только Елена опустила иглу проигрывателя на виниловую
поверхность, хриплый треск ворвался в тихое пространство
комнаты. Треск же, в свою очередь, быстро сменился на приятную
плавную мелодию, которая обволакивала все предметы вокруг
нежностью фортепианных звуков.
– «Сладкая греза», – объявила собеседница название
композиции. – Мазурка – следующая.
С минуту послушав пьесу, женщина передвинула иглу, и
чувственная ласковая мелодия сменилась на оживленную
резковатую мазурку.
– Пойдемте танцевать! – Елена подскочила к Гомозову и
потянула его за собой.
Филолет Степанович нехотя подчинился ее легкомысленному
порыву, и они тут же закружились в несложном воздушном танце.
– А вы прекрасно танцуете, хотя я бы не подумала про вас, что
вы складны в подобных движениях, – правдиво высказала свою
мысль Елена.
– Я тоже бы так подумал, – без обиды ответил Гомозов. – Но