Восемь узлов

– Но ведь это может стать приключением! – не унимался Пэйджи.

Леди Полумесяц с улыбкой вздохнула:

– Хорошо, но только если это действительно сможет стать приключением.

– Постой. Это значит «да»? Это значит, ты согласна поехать со мной туда?

– Конечно, это значит «да», глупый! Но когда?

– Завтра же! – выпалил Пэйджи.

Поглощенные друг другом, они оба даже не заметили Хома, притаившегося за елью и слышавшего весь их нехитрый диалог. Конечно же, у светловолосого и в мыслях не было ни за кем следить. Он лишь расхаживал возле геверских юрт каждый свободный день да разведывал, как кочевницы устроились, изучал их быт и повадки, словно экзотических зверушек. «Знание – сила!» – учил Хома дед, и молодой Келли четко понимал, что для того чтобы обрести над кем-то власть, надо сперва досконально изучить выбранный объект.

А потом уже действовать как подобает.

***

– Снова половина пятого! – недовольно буркнул мистер Келли, разворачивая вперед циферблат заржавевших часов.

Старик всегда производил впечатление человека задиристого, изначально на все озлобленного, будто ждущего удара исподтишка. Однажды Пэйджи стал свидетелем того, как мистер Келли бранил на чем свет стоит маленькую, похожую на фею соседскую девочку Лиз лишь за то, что она, играя с детворой, случайно забежала на чужой участок и потоптала клумбы своими крошечными туфельками. Склонившись над девочкой, словно грозовая туча, мистер Келли ругался беспрестанно и сыпал проклятиями в ее адрес, отчего на длинных ресницах девочки повисли слезы.

Разглядывая сейчас насупленного хрыча, Пэйджи вспомнил и то, как, будучи помладше, диву давался, в кого это Хом вырос таким смешливым да жизнерадостным.

Келли издавна жили у реки. Поначалу старику вызвалась помогать с внуком местная кормилица, но бывший вояка отослал ее обратно спустя неделю, сетуя, что «от этой погремушки ни пользы, ни покоя». От отвергнутой кормилицы, в общем, и пошли слухи о непримиримости семейки военного к излишне вольному жизненному укладу в общине, слухи, самими же Келли (и старшим, и младшим) в принципе поддерживаемые. Хом тянулся вверх светлой головой, а дед пичкал его науками и премудростями. В них обоих не было никакого тихого довольства, никакого компромисса.

– А Хом дома, мистер Келли? – пропустив мимо ушей колкость об опоздании, юноша решил сменить тему.

– На пасеке пересох колодец? – взаимно проигнорировав вопрос оппонента, поинтересовался старик. Он выразительно глядел на слипшиеся волосы Пэйджи, черными сосульками лезшие в глаза. – Я ведь не просто так прошу доставлять товар к определенному времени. Мне предстоит его за тобой еще и чистить!

С этими словами мистер Келли вытащил из льняного мешка невесть откуда взявшуюся там травинку и, устало вздохнув, направился в дом.

Пэйджи остался один во дворе. Разумеется, внутрь пригласить его мог только сам Хом – Келли-старший уж слишком явно демонстрировал свое пренебрежение. А самого Хома поблизости нигде видно не было.

Позади обиталища старика находился небольшой сад, дальше участок граничил с кособокой неказистой хибарой, где обитал помощник-Палач. На доме Палача заканчивалась деревня. Дальше шли болота, река, березовая роща, а потом уже – жилище Травницы.

***

Миновав березы, Хом с отвращением уставился на маленькую избушку. Самая загадочная, самая непокорная обитательница деревни всегда вызывала у него глубокую неприязнь. Местные звали ее Зеленой женщиной или Травницей, сам же Хом раз и навсегда нарек ее для себя Рыжей ведьмой и придерживался только этого прозвища.

– Эй! Мне нужно что-то от бессонницы! – крикнул он.

– Не слишком ли ты юн, чтобы просить у меня отвары? – высунувшись из окна, удивилась Травница.

Хом нетерпеливо топнул ногой:

– Тебе прекрасно известно, что у меня есть письменное разрешение Жреца требовать какие угодно книги, артефакты и ингредиенты! Не моя в том вина, что все остальные в округе уродились настолько глупыми и боги наградили умом одного меня.

– Ладно, не заводись, – устало ответила Травница, направляясь к стене, на которой сушились вязанки различных растений. – Где тут у нас лунные, сонные? Лаванда, мята… Вот, бери. И давай вали отсюда подобру-поздорову.

С этими словами она кинула ему под ноги венчик из жухлых фиолетовых цветов. Хом с трудом приказал себе успокоиться. Конечно, он мог заставить ее поднять травы и вручить их ему как следует. Как подобает, с почтением. Но сейчас ему было не до препирательств. Сейчас его интересовал один только результат дела, потому он не мешкая сунул сухоцвет во внутренний карман и без благодарностей покинул логово Рыжей ведьмы.

Вернувшись в деревню, Хом прямиком направился в аптекарскую лавку, которой заведовала Энджи, жена главы Ежевичного семейства. Аптека располагалась во флигеле особняка самой зажиточной семьи в округе. И снаружи, и внутри помещения все так и дышало траурной торжественностью да мрачной романтикой: окна, завешенные плотным черным кружевом, не пропускали свет, на подоконниках и на полу была разбросана полынь, а на полках меж склянок с пиявками и спиртовыми настойками всюду красовались огромные необработанные куски черного агата.

Сама Энджи, Ежевичная Жена, стояла за прилавком и деловито пересчитывала монеты, ссыпая их в тугие кожаные кошели. Она, как всегда, была облачена в наглухо застегнутое черное платье, а на ее лице, пепельно-сером от усталости и тяжелой работы, под глазами пролегли огромные синие полукружья.

Когда над открывшейся дверью звякнул колокольчик, аптекарша моментально подняла темноволосую голову и, увидев Хома, сухо произнесла больше себе самой, нежели ему:

– А вот и ты.

Хом дернул плечами:

– Только что был у Рыжей ведьмы за березами. Меня от нее воротит.

Одна из юных Ежевичных дочерей, протиравшая до этого полки, решила тоже поддержать беседу:

– А мне нравится Травница. Помню, как-то раз я брала у нее ростки одного деревца, и те моментально прижились в саду…

– Ты не могла бы оставить нас с молодым мистером Келли вдвоем? – перебила дочку Ежевичная Жена. Она не любила сплетни и знала, как непросто бывает покупателям сказать при посторонних, зачем они пришли в лавку, поэтому, дождавшись, когда девочка выйдет из флигеля, Энджи решила сразу перейти к делу: – Ну?! И что же такого ты не смог выпросить у Травницы, что пришел сюда?

– А что у нее есть, чего нет у тебя? – вопросом на вопрос ответил блондин.

Женщина в черном задумалась:

– Молодильный эликсир, например. Такого мы точно не держим. А Травнице они удаются на славу, этого у нее не отнять.

Хом неодобрительно покачал головой:

– Какая пошлятина. Нет, здесь не нужен никакой молодильный эликсир. Ни в ассортимент вашей лавки, ни тебе самой.

Хозяйка Ежевичного дома подозрительно сощурилась:

– Не искушай меня, Хом Келли. Я старше тебя на двадцать лет, а умом так и вовсе на тридцать.

– Другие бы с тобой поспорили насчет моего ума.

– Бросаешь вызов?

Хом подался вперед и, поставив локти на прилавок, вкрадчиво произнес:

– Я лишь хотел сказать, что тебе не нужен молодильный эликсир, потому что мне, например, каждый раз так и хочется расцеловать такую поэтичную мордашку.

– «Поэтичную мордашку»? – поразилась Энджи, отходя на шаг назад. – Даже муж никогда такого не говорил.

– Твой муж ничего не видит, кроме прибыли, которая занимает все его мысли.

Но Ежевичной Жене не понравилось подобное утверждение:

– Зря ты так о Бородатом. Он все-таки хороший человек. Он и дети не позволяют мне совсем расклеиться среди всего этого славного добра, которое давно уже осточертело.