Тебе не поймать меня

– Белла! Милая! Наконец-то! – в распахнутой настежь двери появилась Лаура. В строгом траурном платье…

– Отец… – голос казался чужим, неживым, хриплым.

Сестра молча кивнула. На щеках – дорожки слез.

Прежде, чем сознание вновь покинуло меня, услышала отчаянный рык:

– Доктора! Демоны вас раздери!

* * *

Я пробыла в забытье еще несколько дней. Иногда я словно просыпалась и видела сидящую в кресле Лауру с книгой или Стеллу. Чаще всего в комнате ошивался маг, которого не могли выгнать ни эмоциональное шипение сестер, ни логические доводы барона Эрттона. Или это все мне пригрезилось?

Едва оправилась от нервной болезни, как назвал мое состояние семейный доктор Роббинсонов, я решила навестить могилу отца. Похороны, поминки, чтение завещания прошли без моего участия. Но не попрощаться с ним я не могла. Хоть так.

И вот я стою над небольшим зеленым холмиком. И не могу плакать.

Небо пронзительно голубое. Чистое и безоблачное. Ветер играет в кронах вековых деревьев, напевая о вечном покое и мире.

Я хотела, чтобы он умер. Очень. Но… Сейчас в душе не было ни ненависти, ни облегчения. Жалость. Утрата. Его больше не будет рядом. Сожаление, что мой отец так бездарно прожил свою жизнь. Теперь я понимала: жизнь моего отца – только его выбор. У меня своя. И я должна ее прожить достойно. Какие бы не случались трудности. Почему? Ну почему такая простая, банальная в своей примитивности мысль дошла до меня сейчас, а не несколькими днями раньше?

На кладбище всегда так: суета повседневной жизни отступает, по-новому смотришь на важные или не очень дела. Многие называют это чувство умиротворением. Мне же приходило в голову ассоциация с отделением почты: можно передать весточку тем, кто ушел в дальние края, но их не вернуть и ответного письма не получить. Боль. В начале. Неизбежность. Потом. Покой. В конечном итоге для всех.

Лаура, одетая в такое же траурное платье, как и я, взяла под руку и положила голову на плечо. На капор с глупыми черными цветами он накинула густую вуаль так, что было сложно рассмотреть лицо.

– Знаешь, я хотела, чтобы он умер, – с болью произнесла девушка. – Мне казалось, что проще один раз его похоронить, чем каждый раз смотреть, как он убивает себя за бутылкой. И каждый раз умирать вместе с ним, – она на миг замолчала. Вдали пели птицы. – И он умер. Ты похищена и что будет неизвестно. Осталась только Стелла. Так страшно остаться совсем-совсем одной. Во всем мире! Лишь тогда я поняла, как вы важны и дороги для меня. Что я все-таки люблю своего отца. Пусть он далеко не идеален. Но он мой. И другого не будет. Я так и не сказала, что люблю его. Не попросила прощения. А теперь… и не скажу никогда. Белла, сестрёнка родная, я тебя очень сильно люблю. Ты бесконечно дорогой, бесценный для меня человек. Когда ты пропала, я готова была все отдать, чтобы ты вернулась живой и невредимой. Я была уверена, девушке надо выйти замуж, а граф такая блестящая партия! Я так мечтала об этом браке. Даже платье придумала. И имена будущим детям. Но я готова отказаться и от своей мечты, лишь бы с тобой все было хорошо! Я ведь не знала! – Лаура порывисто обняла и продолжала говорить. – Прости меня! Прости за все плохое, что я сделала тебе…

– Лаура, милая, – я попыталась остановить потоки слез и несвязного эмоционального бормотания. – Солнечная моя сестренка! Да разве у тебя есть за что просить прощения? Ты самая светлая, чистая и искренняя девушка, которую я знаю. Успокойся, милая. Я ни в чем тебя не виню, свет мой в окошке.

– Правда? – удивилась она. – И ты не поменяешь своего мнения, если узнаешь обо мне неприятные вещи? Хочешь, я все свои тайны расскажу? Поверь, мне есть за что просить прощения!

– Нет, милая. Ничего не надо говорить. Что было, то было. Тише, тише, солнышко…

Я гладила ее по спине и глотала слезы.

* * *

Под старым дубом, помнящим еще события седых веков, когда зелень холмов была зеленее, а люди не мнили себя хозяевами природы, стояли двое мужчин и наблюдали за леди в траурных одеяниях.

Высокий блондин, поправил висящую на сгибе локтя трость:

– Без изменений?

– Да, – его русоволосый и зеленоглазый спутник поморщился. – Я думал, что прорехи на ее ауре – последствия влияния Смита. Кстати, у него очень грамотный набор амулетов был. Не хуже, чем у тебя. Я чуть не поседел, когда Белла очнулась и начала его защищать. Слава Небу, это прошло.

О короткой беседе с юной леди наедине граф решил промолчать. Да и разговора не получилось-то. Рано утром Изабелла в лучших традициях сестер выловила его в одной гостиной и после положенного реверанса, запинаясь, смущаясь и краснея выразила свою благодарность. Джеремайя не сразу нашел, что ответить. Слова «Я бы поступил также в отношении любой знакомой девушки» застряли в горле. Поступил бы, да не так. Не стал бы лично «прыгать» в незнакомое место, нестись в другой город и дежурить у постели. «Вы безмерно много значите для меня»? Какая нелепая и глупая фраза! Белла умудрилась сказать простое спасибо так искренне, а он даже …

После минуты неловкость молчания, Изабелла не выдержала, присела в очередном быстром реверансе, прошептала тихо: «Простите, Ваше Сиятельство, мне не следовало вас беспокоить! Но я не могла не поблагодарить!» И выбежала из комнаты.

– Но, видно, причина не в магии очарования… – Эрттон потер подбородок в раздумьях.

– Нет, ее энергетическое поле по-прежнему ужасное.

– Ты не забыл: нам надо найти еще сюрприз от Ларкинса.

– Рад бы, да забыть не дадут! – Джеремайя невесело усмехнулся. – Нам надо понять сперва, кто такой Ларкинс. Наведаюсь я в семейный архив. А то на его могильном камне ни даты рождения не выбито, ни пожелания покоиться с миром. Только день смерти.

– Пришел ответ от Шарлотты.

– Так быстро?

– Я передал, что ты просил поторопиться. А маги-криминалисты умеют работать быстро. При правильной мотивации.

– И?

– Судя по посмертному анализу энергетического поля, на лорде Куинси стояла «метка смерти».

– Раритет! – присвистнул зеленоглазый. – Если бы его зверь не задрал, то он бы задохнулся в дыму, сгорел заживо или просто поскользнулся и сломал бы шею.

«Меткой смерти» называли одно редкое, но действенное проклятие. На человека вдруг со всех сторон начинали сыпаться неприятности. И любое безобидное с виду событие (ну подумаешь, заноза в пальце, не стоит драматизировать) грозило привести к летальному исходу (про столбняк только становилось известно широкой публике, но ему было всё равно: косил он и народ просвещенный, и нет). «Метка» была проклятием тонким, сложно выплетаемым. Каждый маг готовил свой вариант заклинания на «клиента», подбирая особенности воздействия именно на него. И так искусно она вплеталась в ауру, что практически и не различить. Особенно, если не искать.

От довольно «популярного» отворота удачи отличалось она маленькой деталью: с отворотом можно было и пол века прожить, собирая все несуразности и несчастья, а с «меткой» не выдерживали и недели.

– Далее, Уильярд погиб от остановки сердца.

– Что показал его анализ?

– На нем тоже была метка от того же самого колдуна, что и у Куинси. Думаешь, нужно детально просмотреть ауры Роббинсонов и сестер Уильярд?

Если поверхностно просканировать – дело пяти минут. На подробный анализ требовалось время и тактильный контакт. Но ничего сложного, амулеты вполне могли с этим справиться. Оскар представил, что придется находится в одной комнате с леди Роббинсон и поежился. То еще удовольствие!

– Будет не лишним. Вопрос: кто и зачем?

– Шепард?

– На него проще всего все повесить. Но мы не знаем, кто он. Но сей господин явно заинтересован в том, чтобы Сент-Айвс был милым тихим городишком, где ничего не происходит.

К ним подбежал чумазый пострелёнок и получив обещанную монету протараторил:

– Ой господа хорошие! Если еще че надо, так я узнаю! А толпа на входе на кладбище-то вот от чего. Там и журналисты есть. И из нашей газетенки. И из соседних местечек приехали. Дело-то неслыханное! Скандальное! Прославимся на всю провинцию! Ей-ей, дело говорю! Могилу разрыли! Настоящие вандалы! И гроб открыли! А покойник того! Пропал! Настоящая сенсация!

– А чью могилу? – полюбопытствовал Джеремайя Мансфилд.

– Так того, кто недавно помер! Ду-ше-при-каз-чика, – по слогам выговорил мальчишка длинное слово. – Соммерсонши или как там его!

– Скажи-ка, юный джентльмен, – граф по очереди зажег и потушил несколько светлячков. – Местный маг уже прибыл?

– Не-а, – заулыбался мальчишка. – Господин хороший, а меня так научите? Я вас тогда бесплатно к могиле той провожу!