I измерение

В комнату ударил белый снег, занесший все улицы Москвы за эту волшебную ночь.

– Да, это действительно последний поцелуй осени.

В сердце Ольги легло светлое, чистое, новое чувство.

– Кстати, осень просила передать, – он повернул Ольгу к себе и поцеловал.

–Ну все, теперь моя совесть чиста перед осенью тридцатого года. Здравствуй зимушка зима! – он открыл форточку. В комнату ворвался свежий, зимний ветер.

– Все так неожиданно, – прошептала Ольга, зажмуривая глаза, пряча лицо в осенних листьях. – Я опять плыву по течению, надо остановиться.

Тем временем новый знакомый осмотрел комнату.

– А у тебя уютно, – одобрительно хмыкнул он. – Ну что, будем пить чай? – на белой скатерке, как по мановению волшебной палочки, появился пирог шоколадные батончики и пачка травяного чая.

– Как тебя зовут-то? – тихо спросила Ольга, заправляя постель.

– Ах да! Вот так джентльмен! Ухажер проклятый! – стукнул себя по лбу лейтенантик. – Мое имя Виктор. Фамилия моя Виденеев. Но думаю, что такую фамилию будешь носить и ты.

Ольга прибралась и поспешно оделась, когда Виктор вышел за чайником. Вскоре они уселись за стол.

– Да уютно у тебя. Но у меня еще уютнее. Кстати, сегодня вечером мы вместе с бабушкой ждем тебя у себя.

– Ты такой неожиданный. Я впервые вижу такого человека. А мой ребенок тоже будет носить фамилию Виденеева?

– Конечно, – без всякого сомнения выпалил Виктор, – и не только этот ребенок, но все наши дети. Такой бегающий визжащий и галдящий табор Виденеевых.

Оба расхохотались.

– Меня зовут Ольга.

– Я узнал на вахте, когда честно бился со сторожем.

– Бился?

– Мне пришлось сражаться сначала на шпагах, – Виктор вдруг вскочил, выхватил длинную деревянную линейку, торчащую из стаканчика на подоконнике, и начал изображать, как он сражается со сторожем. Ольга хохотала до слез. – Потом шпага сломалась. Я схватил свое тяжелое орудие, – он взял стоящую в углу метлу и стал изображать бой с копьем. – И в самый ответственный момент, когда проказник старик прижал меня к стойке с ключами, мое копье превратилась в метлу. Я прошептал заветные слова: «неси к любимой». Взлетел на воздух, и, освистав ошалевшего в стойку сторожа, примчался к тебе, моя любимая!

– Ой, Витя, я не могу больше смеяться, – вытирала мокрые от слез глаза Ольга.

– Оля, ты выйдешь за меня замуж? – Виктор взял ее за руки и заглянул в глаза.

ГЛАВА 8

Димка

В маленькую деревеньку на Енисее уже давно пришла зима. Завьюжило тропинку Ленки к Емельянову. Давно не показывается на высоком крыльце подружка. Давно не открываются шторки Емельяновского окошка. Совсем заброшенный стоит дом Димки. Не чищены дорожки, ни следов нигде нет на уже давно выпавшем снегу, лишь мелкие дорожки птиц. Нигде не горит по долгим зимним вечерам огонь в окнах Емельянова. Какой уж день нет Дмитрия Семеновича на работе. Долгов знает: Емельянов сдал кассу и остался в Светлоярске. Недавно стали доходить тревожные слухи: Емельянов запил у своих Светлоярских знакомых.

– Так, Александра Сергеевна, – обратился председатель к Шурке, – я даю вам задание и прошу по-человечески выполнить это поручение.

– Я вас слушаю, Кирилл Михайлович, – обернулась Шурка.

– Дмитрия надо привести в порядок и привезти домой.

– Я… – Шурка растерялась.

– Шурочка, ну вы жена или не жена, в конце концов?! Мы всю неделю без главбуха! Что это такое. Возьмите машину и сейчас же езжайте в Светлоярск! Привезите вашего мужа домой!

Он накинул на плечи Шурке ее новую шубку и вывел на крыльцо. Машина уже ждала. Шурка безропотно села в машину.

– Вот черт, а! – она покачала головой. – И как я его привезу? Да он выгонит меня , даже слово сказать не даст. И где я его найду? – не то шофера, не то себя спрашивала Шурка.

– Ничего, Александра Сергеевна, найдем. Я всех его друзей знаю. Найдем и привезем – уверил шофер, который не первый год возит Димку.

Всю дорогу они говорили ни о чем. Когда мимо стали проплывать улицы Светлоярска, Шурка замолчала.

– Да не волнуйтесь вы, Александра Сергеевна, – успокаивал шофер, остановив машину. – Ну, вот и приехали.

Он помог Шурке выйти из машины.

– Вы пойдемте со мной, пожалуйста.

– Пойдемте,– согласился шофер.

Они вошли в подъезд. Шурка поднималась вслед за водителем все неуверенней. Они остановились перед нужной дверью, шофер надавил на кнопку звонка. За дверью послышалось негромкое бурчание: кто-то возился с замком. Дверь открыл высокий мужчина с карими глазами и светлой курчавой бородой. Он приказал коротко:

– Заходи!

Они вошли. Не дав сказать Шурке ни слова, мужчина взял ее за локоть и повел в большую, залитую солнцем комнату с высоким лепным потолком и двумя арочными выходами на балкон, которые были распахнуты настежь. От этого в комнате было очень холодно. В углу между выходами стоял белый блестящий рояль. Стены были увешаны картинами в массивных рамках. Створки угловой печи были открыты и там умиротворенно лизал кирпичи огонь, рядом, прямо перед входом раскинулась самая настоящая шкура медведя. Посреди комнаты стоял круглый стол и стулья с высокой резной грядушкой. На одном из таких стульев спал сидя мужчина в сером плаще. На столе был обычный беспорядок после бурного празднования: несколько стопок, недопитая бутылка вина, сковородка с жареной картошкой, соленый помидор в рассоле и вихрастая голова спящего.

– Забирайте! – мужчина потрепал по лежащей на столе голове.

– Я собственно пришла за Емельяновым, – сказала Шурка, недоверчиво вглядываясь в лицо на столе. – А вы мне какого-то забулдыгу сбагриваете.

– Послушай, дорогуша, если бы я знал, что вот этот самый не Емельянов, а, как вы изволили выразиться, забулдыга, я давно бы выбросил его с балкона.

– Но это не мой муж!

– Твой – не твой, мне без разницы. Пришла за Емельяновым – получите, распишитесь! – с этими словами он взвалил спящего шоферу на плечо и провел к выходу.

Шурке ничего не оставалось делать, как пойти за ним. Домой ехали в полном молчании, с открытыми окнами. От спящего невыносимо несло черт знает чем. Шофер помог занести Емельянова в дом и положить на кровать. В комнатах было очень холодно, и Шурка, взяв лопату, вышла во двор. Долго она подбиралась к навесу с дровами. Мешал уже большой живот расчищать снег. И только к вечеру она разожгла печи в доме, натаскала воды в кадки. Начала прибираться.

Емельянов что-то прохрипел из комнаты. Шурка вошла, раскрасневшаяся с подоткнутой юбкой.

– Принеси воды, а, – попросил Димка.

Шурка принесла. Долго пил Димка из дрожащей в руках жестяной кружки.

– А я тут как оказался? – наконец спросил он.