Переплетения смерти

Выронив хлеб и кружку с водой, тот попытался вырваться, но в этот момент я со всей силы огрела его по голове тяжёлой рукояткой ножа. Ноги стражника подкосились, и барон Эрвин тут же отпустил его. Рухнув на холодные плиты пола, несчастный больше не шевелился, и кровь тонкой струйкой потекла из его раны. На дрожащих ногах я подошла к охраннику и, откинув в сторону нож, прикоснулась к его шее. К счастью, пульс прощупывался довольно отчётливо. Я поспешно отстегнула с пояса мужчины связку ключей и принялась подбирать тот, который подходил к двери узника. Это заняло какое-то время. Раненый пошевелился и застонал. Беспокойно оглядываясь на него, я снимала массивные цепи с пленника, нервно раскачивающегося в разные стороны. Меня страшило только одно – что безумие вновь накроет его, и наш план так и не осуществится. Но тем не менее всё прошло как по маслу. Настало время побега. Мы с Эрвином затащили стонущего охранника в камеру и закрыли его. Связку с ключами бросили в глубь помещения. Барон, не мешкая ни минуты, переоделся в одежду, которую я принесла. Накинув на голову капюшон, скрыл под ним лицо и косматые волосы. Нам повезло: мы без проблем покинули замок и направились прямиком в лес. До того, как сбежать, я разведала, где находятся земли Хогартов.

Нам предстоял долгий путь, идущий вдоль длинной реки.

Она сворачивала к холмам и полям, засеянным зерновыми культурами. Эти территории принадлежали Генри Кендалу, но дальше шла довольно густая роща, заканчивающаяся большой, почти десятиметровой насыпью. Вокруг неё был вырыт заполненный водою ров, а наверху искусственного холма красовался белокаменный замок.

Именно туда мы и направлялись. Мы с Эрвином не имели возможности передохнуть, так как в любой момент могли раздаться звуки погони. Генри располагал огромным преимуществом перед нами: он владел лошадьми и, будучи опытным охотником, прекрасно выслеживал добычу. К тому же, в его распоряжении находились псы, обладающие острым нюхом, но я надеялась, что нас хватятся нескоро. Всё зависело от раненого охранника, валявшегося в подземелье. А ещё я как следует натёрла подошвы наших башмаков чесноком, чтобы сбить собак со следа.

Не знаю, насколько продуктивно подобное средство, но лишние меры предосторожности нам точно не повредят.

Вдоль полей тянулись крестьянские дома с тёмными окнами. Ночь опускалась на землю, укрывая нас от любопытных глаз. Вдруг барон Эрвин упал на траву и зашёлся смехом, периодически истерично всхлипывая. События последних часов сильно повлияли на его и без того подорванную психику. Побег, долгожданная свобода и близкая встреча с семьей – всё это непосильным грузом навалилось на разум бывшего пленника, искажая действительность, лишая возможности отличать вымысел от реальности. Тело барона Хогарта всколыхнули сильные конвульсии, а изо рта пошла пена. Он затих. Перевернув неподвижного спутника набок, чтобы тот не захлебнулся, я прислушалась к его сердцу. Оно, слава богу, билось, но неровными, резкими скачками. Мне неоткуда было ждать помощи, и оставалось лишь надеяться на лучшее. Прошло около двух часов, но Эрвин оставался лежать без изменения. Я утирала слёзы, жалея беднягу и страшась за него. Наконец, он очнулся и открыл глаза. Лунный свет освещал осунувшиеся черты лица барона, но зато он не казался безумным. Скорее уставшим, не более того.

– Что произошло? – спросил Хогарт. – Где мы?

– Вы плохо почувствовали себя, милорд. Но приступ прошёл, и теперь можно идти дальше. Нужно спешить, иначе рискуем, что Генри Кендал нас схватит.

– Мерзкая грязная свинья ещё получит своё, – с ненавистью в голосе произнёс Эрвин. – Клянусь, я поквитаюсь с этим приспешником дьявола!

– Если мы не поторопимся, ваши клятвы останутся пустым звуком. Замок уже недалеко. Вставайте, мы и так потеряли уйму времени.

Бывший пленник с трудом поднялся, и наш путь возобновился. Через несколько километров мы наконец прибыли туда, куда так стремились. Белые крепостные стены каменного строения освещались неяркими фонарями. Широкие крепкие ворота, ведущие в замок, оказались закрыты.

– Ничего, – сказал Эрвин, – тут сбоку есть калитка. Войдём оттуда.

– Эй! – окликнули нас стражники, вооружённые копьями и мечами. Кто вы такие и что делаете здесь ночью?

– Я барон Эрвин Хогарт, владелец этого замка и всех прилегающих к нему земель, – горделиво заявил мой спутник.

– Да быть такого не может, – рассмеявшись, возразил один из караульных. – Его милость сгинул на охоте несколько лет назад.

– Он томился в темнице у Генри Кендала, – пояснила я.

– Матерь Божья, – присвистнул второй охранник, обладатель длинных густых усов. – Нужно, пожалуй, позвать начальника стражи.

Когда тот явился, то, внимательно вглядевшись в лицо барона, почесал в затылке.

– Хм, действительно, вижу явное сходство с нашим милордом, но будет лучше проводить вас прямо к нему. Джеральд, – обратился он к усачу, – удвой стражу. А ты, Кевин, пойдёшь с нами.

В большом внутреннем дворе замка находились жилые постройки, конюшни, кузницы и склады. Он, в принципе, не особо отличался от жилища моего отца. Главная башня имела четырёхугольную форму и возвышалась над землёй примерно метров на тридцать, не меньше. Поднявшись по узкой винтовой лестнице, мы очутились возле спальни хозяина. Начальник стражи постучал в дверь и, когда нам открыли, сказал:

– Простите, милорд, но к вам важный посетитель. Будет лучше, если вы взглянете на него и сами решите, что делать дальше.

Мой спутник стянул с головы капюшон, и обнажились его грязные спутанные волосы и всклоченная борода, выглядевшие просто дико. Он дрожал всем телом, вытянув вперёд шею. Из комнаты вышел мужчина лет двадцати пяти, облачённый в белую длинную рубашку. Я тут же увидела сходство с бароном Хогартом, но понятия не имела, кем эти двое приходятся друг другу.

– О, Пресвятая Богородица, матерь Божья! – всплеснул руками хозяин замка. – Эрвин! Ты ли это?

– Дорогой брат, – плача произнёс мой спутник, – я не верил, что вновь увижу тебя!

Они обнялись, и слёзы радости потекли по их мужественным лицам. Постояв так несколько минут, они принялись разглядывать друг друга, как будто всё ещё не веря в случившееся.

– Где моя жена, Марк? Где сын?

– Элис умерла два года назад, мы ничего не могли поделать. Она была благочестивой женщиной и примерной матерью. Это тяжёлая утрата, мы до сих пор скорбим о потере Элис.

– Боже! Боже праведный! – с горечью в голосе произнёс Эрвин. – За что мне такое испытание? За какие прегрешения, Господи? А Патрик? С ним всё в порядке?

– Да, но сейчас он спит.

– Я бы хотел повидать его, Марк.

– Разумеется, но, может, сначала ты представишь мне свою спутницу?

– Перед тобой леди Матильда, дочь барона Генри Кендала. Много лет я томился в его темнице, но своему спасению обязан именно этой молодой особе. Если бы не она, я никогда бы не оказался на свободе и не увидел свою семью.

– Да-а… Запутанная ситуация, – задумался Марк. – Все считали, что ты погиб на охоте, но твоего тела так и не нашли.

– Я попал в западню к своему злейшему врагу и поплатился за доверчивость. Как ты помнишь, наши семьи всегда враждовали между собой. Но однажды Генри Кендал прислал слугу с письмом. В нём говорилось о желании заключить мир, и я всем сердцем откликнулся на его предложение. Чтобы скрепить такое важное решение, мы и отправились на охоту. Это всё козни, брат мой. Генри считал меня сильным и опасным противником, а потому попытался избавиться от возможных неприятностей, связанных со мной. Не могу объяснить, почему он оставил меня в живых. Вероятнее всего, тешил собственное самолюбие беспомощным видом пленника, больше не представлявшим для него угрозу.

– Мы проделали долгий путь, милорд, – обратилась я к Марку, – и не спали всю ночь. Не позволите ли вы нам немного отдохнуть?

– Разумеется. Простите, миледи. Встреча с братом так взволновала меня, что я позабыл про здравомыслие и гостеприимство. Может, вы желаете перекусить?

– Благодарю, но не нужно.

– Я провожу вас в комнату, где вы сможете хорошенько выспаться. Тебе, Эрвин, – обратился он к брату, – не подобает в таком виде показываться перед сыном. Я дам распоряжение слугам. Они приготовят тёплую ванну для тебя. Нужно вначале избавиться от этой всклоченной бороды и нечёсаных волос, а уж потом обрадовать Патрика твоим возращением домой.

– Ты, конечно же, прав, Марк. Я последую твоему совету.

Помещение, в которое меня проводили, напоминало, скорее, кладовку. В ней стояли сундуки и мешки, крепко завязанные верёвками. На плоской поверхности одного из ящиков мне и постелили постель. С другой стороны, тут я никого не стесняла и, удобно устроившись на этом примитивном ложе, тут же заснула. Моё пробуждение пришлось на время обеда. Захотелось умыться, но хозяин замка не побеспокоился об этом. Я решила отправиться на поиски столовой или кухни и покинула отведённую мне комнатушку. Оказавшись в длинном коридоре, медленно пошла по направлению к лестнице, по которой меня и привели сюда. Но тут мне почудились неподалёку чьи-то голоса. Пройдя ещё несколько шагов, я оказалась возле открытой двери, но входить не спешила.

– Говорю тебе, Эрвин, – послышался голос нынешнего хозяина замка, – леди Матильде здесь не место. Скоро её отец прознает о вашем побеге и тогда придёт сюда и потребует вернуть ему дочь. Этот тип не остановится ни перед чем, а я не желаю подвергать опасности собственную семью и людей, преданных мне всем сердцем.

– Ты предлагаешь прогнать её, Марк? Но она так много сделала для меня! Кормила, когда я голодал. Утешала беседой в часы тягостного одиночества. Благодаря ей я на свободе и наслаждаюсь обществом сына и брата. Неужели можно поступить с ней так низко?

– Что плохого в том, чтобы ей вернуться домой? Её родные наверняка беспокоятся о ней.

– Они отправят её в монастырь и постригут в монахини.

– Разве не почётно для женщины посвятить себя Господу?

– Мне кажется, – медленно произнёс Эрвин, – есть другой способ разрешения этой проблемы. Не будет ли лучше выдать её замуж за Патрика? Ему пятнадцать, и он вполне готов к семейной жизни. Матильда станет мне прекрасной невесткой, а её отцу придётся смириться с таким положением дел. Мы породнимся, и он перестанет угрожать нашей семье.

– Я должен всё хорошенько обдумать, Эрвин.

– Нет, Марк, я вернулся, и теперь все решения, касающиеся семьи, буду принимать сам. Этот замок принадлежит мне по праву наследия. Ты мой младший брат и обязан слушаться меня.

Я услышала предостаточно и вновь вернулась к себе в каморку. Есть мне полностью расхотелось, а настроение совсем упало. Я ощущала в душе разочарование и тоску. Моя судьба вновь находилась в чужих руках, и это было хуже всего. Убежище, на которое я рассчитывала в замке Хогартов, стало ещё одной западнёй, поджидавшей меня в чужом и неприветливом мире.

Глава 4