Легендарный оборотень

–Про эту вековую тупость поподробнее, пожалуйста, – вежливо просит Ринкорд, закрывая глаза и вслушиваясь. В стороне слышит только частые щелчки фотоаппаратов.

–Он имеет в виду, что в моей семье странные традиции, – недовольно бурчит Кассиэль, – и я считаю так же. Дело в том, что если в семье рождается физически слабый ребенок, ему ломают все кости. Зажило – еще раз все ломают. И так до тех пор, пока он не окрепнет. Смерть после такого означала бы, что ты не смог пройти естественный отбор. Раньше это "укрепление" здоровья делали только члены семьи, а также родственники, но в нынешнее время все немного сложнее. Ребенок сам должен сломать себе что-нибудь, а иначе он заболеет из-за слабого иммунитета и сдохнет.

–То есть… – Ринкорд медленно открывает свои глаза, – Эмпиреан Шах помогает тебе в этом. Разве ты не должен был уже окрепнуть?

–Несмотря на то, что Кассиэль вполне окреп и быстро восстанавливается, он психически болен, – снова заговаривает одноглазый и становится мрачнее Мрака, – детская травма, расстройство… Называй как хочешь, но то, что теперь он сходит с ума без этих травм – факт.

–Эй, я продержался целую неделю! – возмущается Кассиэль и вскакивает, держась за сломанную руку. – И если бы не ты, у меня бы все получилось.

–Неделю? Да ты ежедневно взбешивался и накидывался на своего соседа! – в ярости вскакивает за ним Эпмиреан.

–Ничего же не случилось!

–А что только что в кафетерии было?!

–Ты гонялся за мной, вот я и испугался!

Между ними восстает Ринкорд и они замолкают под его укоризненным взором. Сильнейший каждому дает щелбан. Теперь они шипят и жалуются, хватаясь за свои лбы.

–Охренел?! – взвывает Шах, который носит пирсинг в ушах и под бровью. Теперь у него есть и шишка на лбу.

–Я дам вам еще одну неделю. Кассиэль, попробуй продержаться еще раз, а ты, Эмпиреан Шах, должен укрощать его при каждом приступе бешенства. Я прослежу за вами, – машет Ринкорд, удаляясь. Единственный за сегодня ветерок пролетает мимо и задевает его черные волосы. Он слушает шелест каждой травинки, каждого листочка и готовится к коридорному шуму.

Спокойный Сильнейший возвращается в свой кабинет.

–

Аарин падает с ног, задыхаясь холодным воздухом. Леденящий пот покрывает все ее тело; волосы неприятно липнут к лицу и рукам, достают до пыльной земли. Рыжая голова запрокидывается, а глаза вглядываются в луну на темном небе.

–Больше…не могу…Мы тут…до ночи уже торчим… – прерываясь тяжелым дыханием, говорит она и поворачивает голову в сторону. Ринкорд еле стоит, но обязательно делает вид, что может свернуть еще одни горы.

–А ты думала легче будет? – удрученно спрашивает он и выглядит немного устрашающе в этой темноте. Рин во время тренировок холоден и строг по отношению к своей девушке.

–Нет, не думала. Мое превращение очень сложное, но не проводить же его двадцать раз за один вечер!

–Если понадобится, сделаем и двадцать один, – Ринкорд протягивает ей свою руку. – Или ты уже сдалась?

Ее глаза загораются ярким пламенем. Аарин решительно настраивает себя на еще одно выматывающее превращение и берет его за руку. Он рывком ставит ее на ноги и придерживает за талию. Она смущается и отводит глаза, отстраняясь от него.

Его ладонь со шрамом прислоняется к лицу. Ринкорд от усталости закрывает глаза и повторяет фразу уже в двадцать первый раз:

–Реинкарнация Дис Корда.

При превращении он всегда попадает в иной мир, где время течет в сотни раз быстрее, чем в настоящем. Темный мир, в котором освещением служит лишь мозаичные разбитые окна вместо обоев, блестящие мыльные пузыри и летающие без причины геометрические красные фигуры. Застекленная сторона сдерживает буйный океан, а тропа, с разросшимися черными травами, ведет куда-то вперед. Но он знает, что ждет его в конце пути.

Сильнейший встает со стула и прогуливается по этой самой тропе, постепенно заходя в густую темноту. С каждым шагом все видимое поглощается тьмой. Словно возвращение назад поможет все осветить, но за спиной остается лишь пустота. Изучив этот мир, Ринкорд еще сам не до конца понимает, как он до сих пор идет. Его зрение улучшается, он останавливается у черного комочка, почти сливающегося с окружающим мраком. Два красненьких глаза вспыхивают. Этот комочек тут же разрастается в огромное существо с широко открытой пастью и проглатывает Ринкорда.

Черный Волк, горящий темной аурой, открывает глаза и понимает, что перед ним на фиолетовом фоне стоит Рыжая Волчица. За время их тренировок она научилась превращаться без его воя, но сейчас задача немного иная – продержаться в форме волчицы без его помощи как можно больше времени. Ее пылающая рассветом аура значительно уменьшилась, что подтверждает ее старания. Он уже думает, когда сможет в следующий раз встретится с ней и научить использовать свою силу неудачи (Они видятся слишком редко).

–Готова?

Голова волчицы кивает. Одновременно с этим жестом некоторые стволы трескаются. Ринкорд уже не удивляется ее неконтролируемой силе и превращается обратно в человека. Перед глазами плывет, а сознание ускользает. Ему бы самому продержаться… Он старается ради нее. Ринкорд начинает считать про себя и следить за Аарин. Словно неподвижная статуя, она стоит и концентрируется на своей силе, не позволяя ей исчезнуть. Один. Два. Три. Четыре. Он не задумывается о цифрах и считает точно по секундам. Семь. Восемь. Девять. Десять. Одиннадцать. Что там дальше? Все автоматически идет своим чередом, как тикающие часы в его старом доме. Пятнадцать. Шестнадцать. Они всегда убаюкивали его и сопровождали во время сна, бесконечно издавая приятный щелчок. Двадцать. Двадцать один. Двадцать два. Двадцать…три? Ринкорд только сейчас замечает, что стоит с закрытыми глазами. Он досчитывает до пятидесяти. Опустив голову и покачиваясь на месте, Сильнейший сопит и начинает конкретно засыпать. Раз овечка, две овечки, три овечки. Противостоять этому слишком сложно, особенно в такую прохладную ночь.

Крик Аарин будит спящего красавца, но он уже падает назад! На миг задерживается стоя. Кажется, сорняки запутались под ногами, цепко за них ухватившись. Сорняки? Откуда?! Они появились прямо перед ним и еле сдерживают от падения. Ринкорд с трудом открывает слипшиеся глаза и видит, как мана испугавшейся Аарин уменьшилась. Странно, он ее такому не учил. Неужели за время его отсутствия она как-то тренировалась сама?

Сила притяжения выигрывает, Сорняки разрываются, а Ринкорд все-таки падает. Правда, это совсем не больно, так как эти самые сорняки вырастают и позади него. Мягкая посадка – глубокий сон. Он отдаленно слышит голос превратившейся и прибежавшей к нему Аарин и успешно попадает в царство морфея.

Ринкорд вместе с Гезарией стоят на краю обрыва под ночным небом. Тысяча звезд освещают спокойные лица. Ветер безжалостно дергает за их одежду, волосы. Огромные волны, разбиваясь, подбрасываются вверх, исчезают в воздухе. Душа волнуется вместе с этими волнами. Сильнейший вбирает в легкие морской воздух и выдыхает, задумчиво говоря:

–Это место всегда ассоциировалось у меня с сильными чувствами.

И замолкает. Гезария подходит ближе к краю, чувствуя, как тот колеблется.

–Что ты еще хочешь сказать? – нетерпеливо и тихо спрашивает она.

–Странно, что это именно здесь, а не у Великого.

Длинные платиновые волосы поднимаются под порывом ветра перед его лицом и скрывают вид бушующего моря. Пахнет все тем же морским воздухом, словно ее не существует. На самом деле так и есть…

–Сейчас Дис Корд и Анку как раз там. Лучше им не мешать, – ее мягкий голос звучит внутри его сознания. Ринкорд не может сдержать улыбки. Ему, конечно, интересно, чем они там занимаются, но он послушает свою дорогую подругу и останется здесь. Волосы опускаются и ветер неожиданно стихает. Они стоят растрепанные перед успокоившимся морем и наблюдают за необыкновенно красивым небосводом.

–Туда мне путь заказан. Вы это спланировали, не так ли? – быстро догадывается он.

–Тебе надо поговорить кое с кем, но ты пришел раньше.

Ринкорд оборачивается и неожиданно для себя вздрагивает. Свет далеких звезд позволяет разглядеть перед ним высокого аборигена в причудливой огромной маске, на которой есть перья по краям. Его скудная одежда скрывает только часть с пояса до колен, плечи и щиколотки, а все загорелое тело разрисовано белыми полосками.

Гезария Дума уходит, ничего не говоря. Недовольный ее поступком Сильнейший остается наедине с аборигеном.

–Я буду говорить на твоем языке, чтобы ты меня понял.

Несмотря на все пояснения, Рин все равно удивляется. Этот неизвестный не двигается, как статуя, но разговаривает очень даже приятным, знакомым голосом. Кто же он на самом деле? Только об это думает Ринкорд, как неизвестный тут же отвечает:

–Я твой предок, который поклонялся волкам, и первый, кто воспользовался их силой. Моя душа существует здесь очень много времени, ожидая последнего Сильнейшего потомка, – его загорелая рука с линиями указывает на черноволосого паренька. – И это ты.

–Последний?.. – Ринкорд застывает в шоке. – Значит, Пустота сотрет все человечество и никто не выживет?

Рука промолчавщего Предка опускается. Ни слова, лишь безызвестность. Абориген обращает внимание на морской штиль, показывая себя в профиль. У него белые волосы и глаза не видны из-за повязки маски.

–После смерти души оборотней отправляются сюда, в загробный мир. Из живых об этом знают только Сильнейшие. За 15 лет их накопилось очень большое количество… И в прошлом тоже их было много. Или сейчас… – Предок путается и растерянно дотрагивается до маски, начиная уже говорить на другую тему. – У меня было четверо товарищей, кто поклонялся другим зверям, то есть лисам, оленям, кроликам, медведям. Взамен жертвоприношениям божества даровали нам силу, поселяющуюся в душе и передающуюся от поколения к поколению. Но потомки перестали поклоняться в средних веках.. в новейших…может в античных? – Он снова теряется и нервно рвет перья. Ринкорд смотрит сквозь него и пытается смирится с действительностью. И не может.

Когда Ринкорд приходит в себя, то видит в оборонительной позе аборигена, тыкающего перьями его в живот. Он в недоумении, что же здесь произошло, пока он задумывался о конце света? Рину до того неловко, что он отходит на один шаг назад и встает на самый край. Предок выпрямляется и продолжает сообщать:

–Тебе тяжело все это представить, но послушай то, что я говорю. Когда потомки получали наши силы, они объединялись в два общих клана. Те, кто мог использовать силу только на себе, вступали в Демонический клан. В Ангельском состояли оборотни, которые могли использовать свою силу только на других. Были и такие, кто мог пользоваться силой без ограничений. Они становились главными. Главарями, – рука уже тянется к своей маске, но он вовремя убирает ее, – Сильнейшими. Если их вычисляли раньше – выгоняли. Так появились могущественные одиночки.

–Странно. У нас совсем по другим причинам вступают в гильдии и выгоняют из них… – озадаченно хмыкает Ринкорд. – Если сила ученика усиливается негативными эмоциями, то ему дается демоническое имя и он вступает в гильдию Демонов. А если при положительных – в гильдию Ангелов с ангельским именем. Не Соблюдающие правила гильдий становятся… нейтральными.

Предок внезапно подходит ближе к нему.