Легендарный оборотень

Мардеро расстраивается. Ее васильковые глаза увлажняются, нос краснеет и начинает шмыгать. Она пытается утихомирить свою ноющую душу, но безуспешно. Ее рвет на части. Тевгус всегда любил Аркону. Он больше всего думает и беспокоится только о ней. Они идеально друг другу подходят. Зачем же он врал Мардеро? Для чего?!

Она решительно подходит к своему любимому в упор, когда тот заканчивает и откладывает шприц. Тевгус встает на ноги, поворачивается и пугается. Он впервые видит ее в слезах.

–Иди, – ее рука указывает на выход из корпуса в коридор.

–Мардеро? Почему ты…

–Я сказала, иди! – упорно повторяет она, повышая голос и заливаясь слезами. Она вручает ему ту самую коробку с аспирином. – Иди к Арконе и больше ко мне не подходи, ясно?!

–Что это означает? – разозлившись, спрашивает он. Тевгус смотрит поверх ее светлой головы на отчаявшегося Ринкорда.

–Думаешь, я не знала? Ты прекрасно ей подходишь, в отличие от меня, поэтому, – она вытирает рукавом слезы и твердо говорит, – мы расстаемся. И чтобы никаких возражений!

–Да, и еще, – добавляет голос Ринкорда над ее ухом, а на плечо кладется его теплая и успокаивающая рука, – ты тоже можешь стать медсестрой, – он коротко усмехается, – а точнее медбратом и быть рядом с Арконой. Я позаботился об этом.

Тевгус прижимает эту коробку к себе. Он готов в любую секунду разрыдаться, ведь растроган помощью друга и поддержкой уже бывшей девушки.

–Спасибо, – шепчет он и стремительно выбегает из корпуса. Ринкорд хочет утешить Мардеро, но она уже не ревет и остается помогать здесь. Возможно она рада установившемуся порядку и не хочет его рушить слезами. Наконец все встает на своим места.

Остается лишь пережить эту чертову эпидемию.

Глава двадцать четвертая

В светлом кафетерии ужасно скучно.

Все вернулось на свои места. Словно ничего и не случалось. Иногда это раздражает и достает, что приводит к нудному настроению, но это чувство флегматичности уже врожденно в нее. Она привыкла знать, что никто не замечает ее. От того и умиротворение вперемешку с безразличием.

Эльвис сидит у окна и ничем особо не занимается. Ничего интересного снаружи не происходит. Двор высох, но почти никто не осмеливается выходить по утрам из Академии. От такой тоски зеленой она зевает, подпирает щеки руками, гуляет взглядом по нешумному кафетерию. Когда помещение приедается, она ищет глазами облака на ясном небе. Ни один не проплывает. Сколько не жди – их нет, прямо как и официантов. Они просто проходят мимо, будто ее не существует. Хотя это самая обыкновенная реакция, к которой она тоже привыкла.

На миг ей кажется, что все вокруг залито водой, и рыбки постоянно булькуют у своих водорослей. Никто ее не услышит. Никто ее не увидит в размытой толще воды. Дно освещает лишь поверхность водоема, плескаясь где-то над головой. И так мало кислорода…

Мираж быстро исчезает.

Помирая от скуки и голода, она положила голову на пустой столик. Поза слишком неудобна для сна, так что она просто кимарит с закрытыми глазами. И вдруг к ней подсаживаются. Она лениво поднимается.

–Как ты меня нашел?

–У тебя шапочка набекрень, Эльвис, – сообщает наиспокойнейший Сильнейший. Она быстро натягивает свою черную шапку и запускает руки под стол. Он кому-то кивает, находящемуся за спиной Эльвис. К ним сразу подходит Элони, главная официантка.

–Тебе как обычно? – спрашивает она, игриво наклонив голову.

–Да. И добавь блинов, пожалуйста.

У Эльвис округляются глаза. Главная официантка мило хихикает, задержав заинтересованный взгляд на новенькой ученице. Та быстро становится равнодушной и не оборачивается на блондинку с клубничными глазами.

–Как необычно… – протягивает Элони, записывая все в блокнотик и удаляясь. За ней остается все то же сонномушье, которое было и до ее присутствия. Прямо как в аквариуме. Пастельные тона стен, чистое "стеклянное" небо, комнатная температура. Сидя в шапке, шарфе, в перчатках и куртке, Эльвис все же немного жарковато. Ей так сейчас не хватает того прохладного ощущения, словно таишься на дне реки! Она вздыхает.

–Как ты узнал, что я ем блины?

–Случайно выучил твое досье, – отвечает он и отводит свои синие глаза на окно с мелкими разводами.

–Вот как, значит.

Она с подозрением щурится и не верит его случайности. И тут же вытаскивает из-под стола кота.

Ринкорд удивляется при виде серого пушистика, играющегося с ее волосами цвета лосося. Она прижимает мяукающего кота к своему бело-розовому полосатому шарфику, показывая Сильнейшему свою апатию.

–Держать питомцев в Академии запрещено. Можешь загреметь в изолятор, – предупреждает ее Ринкорд.

–Я знаю.

Она заворачивает кота в шарфик и завязывает концы бантиком на серой спинке. Домашнее животное выпрыгивает из ее рук на столик, начиная играться с ней. Эльвис гладит своего кота и пытается его успокоить. Слышно мягкое мурлыканье. Ринкорд следит за ними и понимает, что отправлять их в изолятор бесполезно. Да и никто не обращает никакого внимания на кота, которому все надоедает, и потому спрыгивает, убегая прочь. Эльвис даже не спешит догнать своего питомца.

–Надеюсь, он хорошо приучен, – Ринкорд теряет из виду серого кота и снова отводит глаза.

Элони как раз приносит им еду, они бессловно завтракают. Новенькая отстраненно благодарит и осматривает Ринкорда. Уравновешенный, преспокойный и вполне здоровый черноволосый парень, если не отмечать его темные круги под глазами, которые с первой встречи стали еще больше. Они таят в себе мрачность и тяжесть закончившейся эпидемии.

–Я тут услышала, – скрытничает Эльвис, исподтишка смотря на свободные столики, – что похоронили двенадцать человек, а всех выздоровевших учеников исключили из Академии. Зачем же их отправлять в ближайшие города?

Ринкорд издает неприятные звуки своей вилкой, водя ей по пустой тарелке. Скрежет нервирует слух. Во рту сладкое послевкусие. Витает запах аппетитных блинов, который заполняет воздух между ними. Несколько секунд он просто молчит. Вилка стучит два раза по тарелке и откладывается. Ринкорд отвечает строгим тоном:

–Они потеряли свои силы оборотней-волков. От них уже нет никакой пользы.

–Ты хотел сказать: "Чтобы не подвергать опасности уже непричастных к Академии людей?"

Ринкорд теряет свою сдержанность и чуть улыбается. Он прячет печальный взгляд, уставляясь на ее недоеденный блинчик. Неужели Сильнейшие настолько несчастны?

Эльвис беспокойно трогает шею, где ранее был завязан шарф.

–Знаешь, я доверяю своим глазам. Я видела, как Яхо крутился около Аарин.

Он совершенно не реагирует и невозмутимо прибирается на столе. Кто-то из официанток подхватывает грязную посуду и уносит ее.

–И тебя это совсем не волнует? На твоем месте я бы запаниковала, что мою девушку могут увести.

–Ты знаешь, что она моя девушка?

Ринкорд лишь делает вид, что удивлен. Эльвис не понимает, зачем ему это притворство. И пожимает плечами:

–Они любят сплетничать.

Ринкорд задумывается над тем, кого она имеет в виду под словом "они". Возможно, это ученики, что постоянно собираются в группы и разговаривают. Вся Академия уже знает про его отношения с Аарин. Сразу понятно, что это дело рук местных журналистов.

В куртке становится все жарче. Эльвис закутывается и вся сжимается в стул, боясь уже не скуки, а внимания. Ей хочется как можно быстрее свалить из этого людного места. Она прекрасно понимает, что если надо спрятать дерево, то лучше всего в лесу. Но это ей не помогает. Будет очень некрасиво, если она просто встанет и уйдет, ничего не сказав. Поэтому надо сделать так, чтобы собеседник сам захотел уйти.

–Знаешь, а своим ушам я тоже доверяю. Я слышала ее смех, когда Яхо…

Внезапно Ринкорд встает и уходит (по ее мнению, он поступил также некультурно, как и она). Получилось? На миг ей кажется, что Сильнейший в бешенстве. Она даже перестаралась. Эльвис не предполагала такой скорый успех. Смотря ему вслед, она гадает, что же так на него подействовало. Яхо? Доверие? Смех? Ну и ладно. Ей снова скучно, и она бесцельно щипает себя за щеку. А потом ее рыбьи глаза перемещаются на двор Академии и застывают. Облака тянутся друг за другом, плывут на север. Неслышный ветер гоняет ветки на деревьях. Яхо с Аарин беззаботно тренируются на ближайшей лужайке. И Сильнейший видел их все это время…