Легендарный оборотень

–Это уже не важно. Вы все объединитесь. Ведь оборотни-волки все мои потомки и тесно связанны с другими оборотнями. Даже несмотря на то, что сила затихла в душе каждого и ожила только 15 лет назад, вы все дети зверей. Не забывай этого, мой потомок. И прощай.

У Сильнейшего плохое предчувствие. Рука аборигена приближается к нему и делает один легкий толчок. Ринкорд падает назад и летит со скалы! Силуэт предка все еще виден на фоне звездного неба. Он машет на прощание.

В ушах шумит. Сердце до боли сжимает в тиски. Рин задыхается и разбивается о волны.

Он глубоко вдыхает холодный воздух и кашляет. Ринкорд жмурится от щекотки и вертит головой. Звучит тихое сопение. Его глаза раскрываются, сонно глядя на спящее личико Аарин. Он отлично видит в темноте, да еще и в таком прекрасном ракурсе, на коленях. Ее рыжая голова опущена, и сейчас Рин чувствует запах травы и земли от кончиков свисающих волос.

Ему всегда нравится то, как она засыпает. Кажется, ничего особенного – девушка просто сладко спит. Но он хочет любоваться этой живой куклой, образцом спокойствия. Будто только Рину позволено это видеть. Она доверяет ему. Он этим дорожит. Потому что если Аарин проснется, то проблем с неудачами и возмущениями не избежать.

–Я уже и не помню, когда ты в последний раз улыбалась, – негромко говорит Ринкорд и протягивает руку через поток холодных волос к ее очкам, сползающим с носа. Он не успевает их подправить, как они падают ему на лицо и он при вздрагивании замирает.

Сколько же он спал? Ринкорд уже превысил лимит отдыха. На лбу пульсирует шишка, видимо его уже пытались разбудить. Ее горячее дыхание опаляет продрогшие пальцы Рина, которые медленно дотрагиваются до ее щеки. Он не на шутку пугается, хоть по нему и не видно. Одним движением головы он скидывает с лица очки в сторону, подбирает их и живо вскакивает. Бережно взяв ее на руки, он спешит вернутся в Академию как можно скорее. Она холодная как ледышка!

Когда ночной лес пройден, он большими шагами пересекает двор и врывается в Академию. Небо за окном немного светлеет. В коридоре они медленно согреваются и Ринкорд уже не так торопиться, отправляясь по пустынному коридору к лифту и поднимаясь на второй этаж. Удивительно, что Аарин все еще дрыхнет. Иногда она что-то мямлит или бормочет, сильнее зарываясь головой в его крутку. Он бы изобразил умиление, но это чувство существует только в его сердце. Аарин слишком милая, когда спит.

Перед Сильнейшим встает непростой вопрос. В какой комнате живет Аарин? Ему стыдно признавать, что он ни разу там не был (Хотя у Арконы бывал). В Академии на этот счет нет строгих правил, но одна из традиций – не заходить далеко в отношениях с противоположным полом. Они не запрещены, скорее неприемлемы. Нарушение приводит к изолятору, хотя если не пойман…то не вор.

Ноги автоматически движутся в направлении его кабинета. Он пытается остановится, но делает это только перед дверью, которая явно выделяется на фоне этих стен. Надо вести себя осторожнее, Аарин ведь будет очень недовольна, когда проснется там. Ринкорд сглатывает и успокаивает себя, пытаясь решить эту проблему мирным и, главное, тихим путем. Иначе из-за его сильного сердцебиения она может открыть глаза и взбеситься. Он слишком хорошо знает ее.

–Ты чего? – в сторонке стоит сонливая Мелькиаль и трет кулачком свои глазки. – Какой сейчас час?

Ринкорд настораживается. Он всегда представляет ее спящей с часами в обнимку, потому что она знает досконально, до секунд какое сейчас время. Мелькиаль – маленькая девчушка, карликового роста, любящая тикающие стрелки и цифры во всех проявлениях. Она могла бы стать прекрасным бухгалтером, но стала библиотекаршей и неплохо так справляется.

–Ты ведь лучше меня это знаешь, – с подозрением протягивает Ринкорд, оглядываясь с бесстрастным видом. Мелькиаль еле освещается серо-голубым свечением неба за окном. Она деловито складывает маленькие ручки у себя на груди.

–Когда на неделю запираешься в архивном отделе без всяких вылазок, беспрерывно уткнувшись в буковки, – раздраженно ворчит карликовая девочка писклявым голоском, – кто угодно собьется с режима и запутается в годах! А ты так вообще изменился… постригся что ли? Элони как следует постаралась. А вот меня не хочет стричь, старая карга!

Неприязнь к своей Главе так и сочится из ее маленького тела невидимым ядом. Ее длинные серо-светлые от освещения волосы уже подметают пол. Ему ясно ее недовольство, но не обзывательство. Ринкорд малозаметно вздыхает:

–Помоги мне с Аарин. Ты ведь в курсе, в какой комнате она живет.

–Боже! Не успела выйти и отдохнуть, как уже помогать кому-то надо, – все еще ворчит Мелькиаль и уходит в сторону женского жилого корпуса. Ринкорд начинает следовать за ней. Их мини-путешествие проходит в тишине. Сильнейший вертит головой в корпусе и запоминает путь. Вот тут растут фикусы. А там занавески окон чисто белые. Странная картина с пейзажем на водопад. Два поворота направо. И вот они уже стоят перед нужной комнатой. Мелькиаль открывает дверь и мрачно сообщает:

–Она живет одна.

–С начала поступления?

–Да.

Они входят в совершенно пустую комнату. Ни единой фотографии, вещички, даже в открытом шкафу пусто, постель идеально заправлена. Она точно здесь обитает..? В этой комнате нет ничего, напоминающей о ней. Аарин ведь возвращается сюда совершенно одна. Прямо как он, когда все его бросили. Ринкорду становится грустно. Но Мелькиаль этого не замечает. Скорее уже знает, что он будет чувствовать в подобной ситуаци.

Рин укладывает Аарин спать и садится на постель рядом. Все, что у нее есть – это он и Мелькиаль. Остальное забито в чемодан, который Сильнейший успевает увидеть под кроватью. Аарин из обеспеченной богатой семьи, но никогда не носит дорогую одежду и не держит вещей на тумбочках или подоконниках. Наверняка она постоянно переезжала и уже привыкла. И все же она цепляется за заботу, доброту и тепло. Богатые семьи чаще всего строги и жестоки, так что общая картина, сама собирающаяся из кусочков пазла, уже понятна ему. Он укрывает Аарин одеялом и ласковым жестом смахивает локон с лица.

–Не волнуйся, я за ней приглядываю, – Мелькиаль уже выходит из этой пустой комнаты, которая давит на нее психологически. Похоже библиотекарша занимается не только своими книжками. Попахивает делами семьи Аарин.

…Она так старалась превратится, и добилась этого только сейчас… Ринкорд понимает ее все лучше и лучше. Он много думал об Аарин, и даже не замечал, насколько много. Ему очень хочется защитить ее, но она этого не одобрит и захочет стоять с ним на равных. Такая уж Аарин.

–

Зимний день до жути напоминает лето. Прямо как в первый день, когда его привезли в эту так называемую "Академию" вместе с Арконой, Пурой и другими подростками с невысоким ростом. Мурмукс с большим негодованием вспоминает, как Анку без раздумий дала ему ангельское имя, похожее на кошачье, хотя он искренне надеялся прослыть шаманом или колдуном и попасть в гильдию Демонов с крутым именем. С тех пор он никогда не бывает радостным.

Но сейчас, когда он сидит на клетчатой клеенке во дворе, ярко освещенном теплыми лучами солнца, а рядом умиротворенно и с аппетитом кушает Лерайе, ему уже на все остальное наплевать. Даже на тех учеников, что в такую прекрасную безветренную погоду вышли во двор и тоже хорошо проводят время. Высокие играют с мячом. Девушки читают на свежем воздухе. Парочка журналистов пытается что-то вынюхивать среди отдыхающей толпы. Большие группы учеников располагаются под деревьями, прячась в тенях и жужжа своей болтовней.

Он еще раз осматривается и ему становится невыносимо скучно. Сидя под обычным деревом, его может увлекать только этот обеденный пикник.

–Мурмукс, ты уже наелся? – доедает свой самодельный бутерброд Лерайе и вытаскивает еще один из корзинки, подогнув под себя ноги.

–Нет, – отвечает он и отбирает у нее бутерброд, запихивая себе в рот. Она пялится на него странным карим взглядом и тянется за чаем в термосе. Сегодня она заявилась к нему с корзинкой и предложением о пикнике с безразличным видом, будто ее заставляют. Но это ее обычное заинтересованное или даже взволнованное состояние. Мурмукс все понимает, лишь услышав ее скудную интонацию голоса.

Быстро все прожевывая, он с усилием проглатывает вкусные кусочки бутерброда. Лерайе уже подает ему сервизную чашку с ароматным чаем и он постепенно, за один раз все выпивает. Чашка остается на клеенке, а русоволосый Мурмукс довольно ухмыляется, потягиваясь. Молчание затягивается. Фоновым звуком является болтовня и радостные вопли играющих, но это не помогает. Мурмукс уже с серьезным видом придумывает нелогичную фигню и, как обычно в таких молчаливых ситуациях, задает странный вопрос:

–Как ты видишь незнакомцев?

Лерайе поправляет рога на голове. Думает она недолго.

–Вполосочку.

Странный ответ от странной девушки. Хотя Мурмукса все устраивает. Они даже чем-то походят на друг друга. Пока Лерайе складывает все обратно в корзинку, он сам себе отвечает на собственный вопрос. Мурмукс видит незнакомых людей как неинтересных, скучных и чужих сущностей. Все живое его мало интересовало. Искусственное, сделанное по реальному подобию – вот что любопытно его сердцу. В Академии он этого не нашел. А еще ему просто приятно проводить время с Лерайе. Странная, молчаливая и не мешающая ему жить так, как он того захочет. Если бы не Ринкорд, он бы вряд ли с ней пересекся.

Пикник уже заканчивается. Каштановолосая Лерайе встает и отходит. Мурмукс заворачивает цветную клеенку, собирая солнечные пятна, оставляемые ветками дерева, и закидывает на плечо. Он оглядывается через ношу и цинично, грубо усмехается:

–А для меня люди как плохо отполированные деревянные солда…

Лерайе внезапно падает, теряя сознание. Клеенка сваливается и он ловит девушку, что выше его ростом. Поэтому ему приходится присесть. Мурмукс панически проверяет ее горячий лоб, учащенный пульс и отмечает тяжелое дыхание с зажмуренными глазами. Симптомы как при лихорадке. Крики заставляют его поднять голову. Ученики, словно деревянные солдатики, тоже падают без причины. Все больше и больше лежащих на траве. Оставшиеся на ногах бьют тревогу, часть из них бегут за медсестрами, а журналисты спешат поведать об этом Сильнейшему. Из открытого окна Академии раздается жуткий вопль испугавшихся. Некоторые ученики заболевают и падают прямо во время бега! Ужасное зрелище.

Это похоже на самую настоящую эпидемию. Мурмукс с ужасом застывает с Лерайе в руках:

–Какого…

Глава двадцать третья

Всего за три дня кафетерий превращается в пункт поставки. Центр всей Академии. Сердце, без которого не проживет ни один ученик. Там наставницы тщательно следят за процессом, пока Директор разбирается со всеми необходимыми поставками. Коридоры и лестницы оставляют свое предназначение неизменным; все школьные кабинеты заперты. Бесконечно проходящие ученики, неся коробки, спускаются на первый этаж к заднему, раньше почти не используемому входу и поднимаются обратно наверх, чтобы зайти в кафетерий и оставить там продовольствие. А потом снова, устало плетутся на первый этаж. Лекарства и средства заканчиваются быстрее, чем их успевают приносить ученики-переносчики. Из-за непрекращающихся ливней доставлять еще сложнее. Благо, города, которые Академия защищает, понимают всю важность и опасность происходящего. Кто же хочет лишиться защиты? Поэтому грузовики не сдаются и едут по затопленным дорогам в эту Академию. Если они не могут подъехать поближе, то ученики и наставники выходят под ливни и умудряются все занести. Несколько коробок все же становятся непригодными, их приходится выкидывать. Среди учеников-переносчиков нет счастливых мин, а особенно у промокших до нитки, мрачных как при похоронах. Они бредут походкой зомби, издавая тяжкий вздох.

Одним словом – эпидемия.

Мардеро находится в ближайшей открытой комнате и набирает холодную воду в тазик через душевую кабину с краном. Она приходит сюда как минимум пять раз за сутки. Это выматывает. Звук падающей воды, эхом раздающийся в ванной, успокаивает ее. Но спокойствию быстро приходит конец. Когда вода наполняется донельзя, она дергает за выключатель и не торопится взять тазик. Мардеро ждет, пока последние капли упадут в маленькую водную гладь и все равно ничего не делает. На самом деле ей не хочется выходить из этой комнаты. Не то, чтобы ей здесь нравится. Тут ни простынь, ни одеял, ни матрасов. И подушек нет. Только вещи как были прибраны или разбросаны, так и лежат, нисколечко не шевельнувшись без хозяек этой комнаты. Очень даже одиноко.

Она берется за ручки тазика и готовится его поднять. Ее долг – помогать другим. Это и еще парочка правил расписаны в семейном кодексе, который Мардеро знает наизусть. Ходить маршем. Вести себя гордо и строго. Выполнять свои обязанности. Всегда держать слово. Что-то в этом духе…

И зачем она следует этому кодексу и вообще всем правилам, что выучит? Ее сестра просто их игнорирует.

–Тогда кто же будет их соблюдать, если не я? – Мардеро силой воли заставляет себя поднять зеленый тазик с водой. Этот тазик оказывается не таким тяжелым, как она представляла.

Ее васильковые глаза мельком смотрят на свою тяжелую катану.

Две дочери, родившиеся в семье военных могут стать только военными. Отец и мать, что строже всех родителей на земле, хотели послушных мальчиков, а получили обманщицу и мягкотелую. Они – родители – добились своего. Теперь первая военный медик, а вторая военный пограничник.

Но Мардеро незачем жаловаться. Она сама хочет им угодить. И все ради похвалы, которую она так и не получила, как бы не старалась.