Острова-2. 55 родителей, выбирающих свободное образование

Думают, что раз выбрал свободу – тогда наверняка знаешь, куда идешь и что там тебя ждет. Не-а. Вообще ничего не знаем. Что там будет и как. И какими вырастут дети. И чем будут заниматься. И чем на жизнь зарабатывать. И будет ли им от этого свободного настоящего счастье в будущем. Не знаем. Честно. Но верим.

И тогда появляется вопрос – а зачем тогда это все? Да просто чтобы оставаться собой. Не подстраиваться, не казаться, не притворяться. А Быть.

Что есть мы сами и как это – быть самим собой – вопрос тоже непростой. Как в знаменитой байке про монаха в аэропорту, который на вопрос журналиста о том, что самое отвратительное на свете, ответил вопросом на вопрос: а кто вы? И журналист не смог ответить, потому как Джон – это только имя, репортер – это только профессия, человек – это только биологический вид… И вот это и есть самое отвратительное – не знать, кто ты на самом деле.

Но если в школе таких вопросов не задают совсем, то дома есть хотя бы время и повод попробовать о них задуматься. Я сама долго искала ответы на них. И жизнь подкинула мне два верных средства: прогулки туда, не знаю куда, во время которых почти всегда встречаешь себя; и Встречи с интересными людьми, разговаривая с которыми часто узнаешь много нового о самой себе.

Ровно то же самое я решила подарить и детям. Прогулки туда, не знаю куда, превратились у нас в историю под названием «бродячее краеведение». Да, нам, взрослым трудно отделаться от желания все время что-то новое рассказывать или показывать детям. Через бродячее краеведение взрослая часть нашей семьи удовлетворяет свое желание и шаблонную необходимость объяснить детям устройство мира, историю, географию, биологию и много всего еще, а детская часть – осваивает все вышеперечисленное не по картинкам в учебнике или из схем на классной доске, а хватая руками все, что попадется в пути (тут и аммониты, и старые чайники, и камни, и шишки, и ягоды, и желуди, и осенние листья, и головастики, и много всего другого), измеряя своими же ногами расстояния, любуясь своими глазами на красоту природы родного края, на старые дома, на разрушенные мосты, на голубые озера, на вековые деревья…

Встречи с интересными людьми стали у нас своего рода творческими свиданиями с яркими людьми нашего города, которые не просто рассказывали о своей жизни, но и делились своими знаниями, наработками, историями из жизни. А выросли эти свидания из сказок, которые я и мои друзья читали своим детям на встречах в библиотеке. Вот так, цепляясь одно за другое, появилось и выстроилось понимание о том образовании, которое я хочу подарить своим детям. И дар этот – право выбирать самим.

Это понимание оказалось интересным не только нам, но и другим людям, отсюда возникла идея сделать клуб для тех, кому отзываются идеи свободного образования. Так появилась «Свободная школа».

Уроков как таковых в жизни моих детей нет. Есть те самые прогулки и встречи. Но для самой себя, чтобы понимать, что мы не стоим на месте, я придумала Погружения. И каждый месяц мы заныриваем с головой в какую-то определенную тему, изучаем ее с разных сторон, примеряем эти разные стороны к нашей действительности, смотрим, насколько хорошо они ложатся, делаем свои выводы. Иногда тема приживается и разрастается новыми разворотами. Иногда отлеживается долго-долго, пока не придет ее время. При любом раскладе мы довольны, потому что можем сами выбирать, куда двигаться и в каком ритме.

Самое сложное для меня – держать баланс. Материнство само по себе заставляет балансировать между множеством целей, погружаться в детей, в их жизнь, в их здоровье, смыслы, вопросы, мечты – целиком или никак. А когда у тебя не один и не два, а три ребенка, младший из которых совсем малютка, выводить из полноводной реки жизни отдельный поток с названием «образование» нет никакого смысла. Мы учимся, чтобы жить. Не наоборот. Поэтому я всегда ищу способы обкатать конкретный навык, не выходя за пределы нашей обычной жизни. Так сохраняется наше внутреннее семейное равновесие.

Ничего нового, в общем-то, в свободном образовании нет. Оно было, есть и будет. Пока будут люди. Потому что свобода – это самый большой подарок, который можно сделать как себе, так и другим людям. Потому что только на свободе можно понять, что такое счастье Быть. И стать счастливым.

Думаю, что нам невероятно повезло жить сейчас, когда меняются смыслы образования. У меня есть предчувствие, что совсем скоро уже не будет странной гонки за статусными университетами, да даже просто за высшим образованием. Ведь уже сегодня понятно, что большинству из нас неважно, какой ВУЗ закончил человек, важно, что он при этом создал сам из себя, что он взял из всех возможностей, что понял из книг, чем обогатил свой опыт, в какой теме по-настоящему разобрался. Уже сейчас никто не пойдет к врачу, который плохо лечит, будь у него пять высших образований. Уже сейчас никто не пойдет к учителю, который не любит детей, будь он трижды профессором. Уже сейчас мы выбираем не «корочки», не статусы, не дипломы и прочую белиберду, а Человека со всем, что у него есть внутри. Внутри головы и сердца. И если то, что он делает, – настоящее, нам абсолютно неважно, закончил он Гарвард или три класса сельской школы.

Дальше будет только больше. Ведь образование – это не данность, не константа. Его нельзя получить раз и навсегда. Чтобы быть на волне, чтобы чувствовать биение ритма твоей профессии, нужно учиться постоянно. И не на курсах повышения квалификации, где только стряхивают пыль с вечных тем, а «в полях», у жизни, в среде таких же неравнодушных и ищущих. И этого современное системное образование давно не может дать. Это можно получить только самостоятельно, только самообразованием, только воспитав в себе волю к познанию и жажду Быть.

Есть и масса других причин от технологических и информационных до этических и психологических, по которым можно совершенно уверенно вывести: будущее – за свободным образованием.

10. Ольга Воронина

Россия, Истра. Дети: Тихон 7.

Меня зовут Ольга. Мне 31 год. Я психолог, гештальт-терапевт. Работа терапевтом – это моя большая любовь. Моей практике уже восемь лет, я работаю индивидуально и веду группы. Невероятно ценю свою работу за то, что она вся про важное – про то, как помочь человеку удобно устроиться в самом себе и в своей жизни.

Мужу 39 лет, он один из основателей IT-компании. Нашему сыну, Тихону, сейчас 7 лет. Около 5 лет назад мы переехали из Москвы в коттеджный поселок, недалеко от Истры.

Мне с самого начала понравилась идея этого сборника, но принять участие решила в последний момент. Казалось, что мне особо нечего сказать. У меня не было извилистого пути поисков, сомнений, метаний. Для меня свободное образование в той форме, в которой оно реализуется в школе НОС, куда ходит Тихон, это не что-то революционное, уникальное и требующее объяснений. Это просто естественное продолжение и воплощение тех ценностей, которые важны для нашей семьи. Но недавно я начала понимать, что в глазах некоторых людей, которые привыкли к другим образовательным системам, наш выбор может выглядеть странно. Стало ясно, что для многих это пока революционно, уникально и непонятно. Тогда я поняла, что мне все же есть, чем поделиться. Хочется рассказать о своем опыте, чтобы голоса родителей, которые ищут новые формы образования для своих детей, звучали громче.

«Мне иногда кажется, что никакого „свободного образования“ на самом деле не существует»

Что это такой код, тайный шифр, обозначающий просто свободную и гармоничную жизнь семьи с ребенком. Жизнь, в которой уникальность человека и пути ее проявления важнее, чем внешние системы и навязанные ими ограничения.

Чтобы оформить наш опыт в какое-то линейное повествование, я мысленно отмотала время назад, пытаясь обнаружить точку, в которой мы свернули к самонаправленному образованию. И поняла, что этой точки не существует, потому что мы вообще никуда не сворачивали. Наоборот – неуклонно шли к тому, что есть сейчас, словно точно знали, куда идем. Но мы, конечно, не знали. Просто в каждой ситуации выбора делали то, что подсказывало сердце и потребности сына. Знали мы только то, что с обычной школой связываться мы не будем. Идея подчинить жизнь ребенка и семьи требованиям почти механической системы традиционного образования выглядела крайне сомнительной. Из альтернатив я знала о существовании прогрессивных школ, где ребенок тоже не может следовать за своим интересом, а вынужден заниматься тем, что навязывают ему взрослые. Различие для меня было только в том, что в «обычной» школе это явное принуждение и часто насилие, а в «мягких» – больше вежливых манипуляций. Они, возможно, не оставляют тяжелых душевных ран, но все равно задают направление развития, сообразуясь не с потребностями ребенка, а с внешними критериями успешности. Туда тоже не хотелось. Были анскулеры, которые много путешествовали, обретая тем самым богатую среду и разнообразный опыт. В таком формате этот вариант нашей семье тоже не подходил. Еще я знала про хоумскулинг, который, как мне казалось, подразумевал непосредственное и постоянное участие родителей в обучении детей. Этот вариант отпал ввиду полного отсутствия у нас с мужем педагогического задора. Потом я узнала про демократическую школу Тубельского, и в ней мне понравилось почти все. За исключением классно-урочной системы и того, что она была в Москве, а нас там уже не было. На этом известные мне варианты (которые, как я сейчас вижу, были кашей из обрывочных знаний и фантазий) заканчивались. Но Тише было четыре года, мы счастливо проводили с ним время дома, и все эти разновидности «-скулеров» на тот момент нас мало интересовали. Начать паниковать по поводу того, что же делать дальше, мы собиралась еще года через два. Но запаниковать не успели, так как прямо рядом с нами открылась демократическая школа НОС (Новая образовательная среда). И все сложилось. Каким-то чудом наши ценности совпали с ценностями организаторов, сотрудников и многих других родителей, благодаря которым появилось это сообщество. Вот уже почти 3 года как оно является важной частью Тишиной жизни.

У меня нет идеи, что есть какая-то отдельная взрослая жизнь, для которой ребенка надо заранее готовить, жертвуя его временем и силами здесь и сейчас. Я воспринимаю жизнь как поток постоянных изменений. Если человек умеет слышать себя, других и ощущать импульсы этих изменений, то ему легче быть в этом потоке, ловить подходящие течения и находить свои смыслы, даже если бушует шторм или, наоборот, полный штиль. Мне важно, чтобы мой сын имел достаточно свободы, чтобы осваивать себя и те отношения, события и процессы, которые разворачиваются в его жизни уже сейчас.

В НОСе, на мой взгляд, как раз есть баланс между разнообразием ситуаций и возможностью усваивать тот опыт, который в них рождается. Это происходит благодаря небольшому количеству людей (около 80 человек) и большому вниманию, которое уделяется качеству отношений. Мне нравится, что там нет безоговорочного приоритета интеллектуальных знаний и технических навыков над всем остальным, что происходит вокруг и внутри человека. И много пространства отдается другим умениям, которые хоть нельзя оценить количественно или написать по ним реферат, но которые очень важны. Например, способность замечать и учитывать чувства (как свои, так и чужие), разрешать конфликты, обращаться за поддержкой и оказывать ее, искать баланс между личными и общественными интересами. Это происходит не потому, что кто-то внезапно решил развить кому-то «коммуникативные навыки», а просто потому, что в процессе жизни постоянно возникают ситуации, в которых они нужны.

В отношениях для меня очень важна искренность. Если бы мне нужно было объяснить ребенку, почему он должен идти в школу и полдня сидеть за партой, изучая то, что сейчас ему не интересно, я бы не смогла этого сделать. Потому что у меня внутри нет ответа, в который я бы верила сама. Мне важно, чтобы мой ребенок ощущал целостность и внутреннюю непротиворечивость своих чувств, решений и действий. Чтобы мог спокойно и в своем темпе осваивать самого себя и тот мир, который разворачивается вокруг него прямо здесь и сейчас. Для этого важно располагать свободой в сочетании с надежной поддержкой близкого окружения.

Мне очень ценно, что утром сын с радостью сам идет туда, где может реализовать то, что ему сейчас интересно. В какой-то момент это были занятия математикой, в какой-то – керамикой, в какой-то – развитие все более сложных отношений с людьми. И в такие моменты было очень легко и радостно за него, за наш выбор, за то, что для всего этого открыты возможности. А в какой-то момент ему стало важно проводить очень много времени за просмотром видео на Ютубе. И возможность для этого тоже открыта. Вот тут у нас с мужем появился отличный повод проверить, насколько мы искренни в том, чтобы действительно поддерживать свободу выбора.

Тут же всколыхнулась тревога. И стремление защитить от «плохого» выбора раньше, чем он успеет его сделать. Следовательно, надо ограничить свободу выбирать. Ограничения – удерживать и контролировать. Не доверять. Все более жестко транслировать свое видение, опираясь не на ту реальность, исходя из которой человек делает выбор, а на свои страхи и предубеждения. Это был трудный для нас с мужем момент, когда мы подошли к своим собственным внутренним ограничениям. Когда теплая поддержка и живой интерес к жизни человека, который растет в нашей семье, вдруг сменилась на подозрительно-ультимативный тон. И ребенок даже начал было следовать ему, потому что привык доверять. Привык, что родители находятся с ним в уважительном диалоге, в котором нет необходимости обороняться. И очень быстро я увидела, какой конфликт это порождает внутри него, как образуется комок противоречивых чувств и стремлений. И как больно и горько стало мне самой от того, что я поверила своей собственной мнительности больше, чем способности сына ощущать, что для него сейчас правильно.

Тогда я, возможно, впервые по-настоящему ощутила, что вопрос не в том, кто делает выбор – родитель или ребенок. А в том, лишаю ли я своего ребенка его собственного опыта, а вместе с ним и возможности стать сильнее и понятнее для самого себя? Или у меня достаточно внутренней силы и доверия для безусловной любви и поддержки, даже тогда, когда он делает такой выбор, о котором потом может пожалеть? Доверяю ли я человеку в том, что он способен прожить свою собственную жизнь? Если да, тогда ему понадобятся все ресурсы, которые у него для этого есть. И ему нужна свобода, для того чтобы он мог их обнаружить и освоить. Нужна уверенность, что родители всегда рядом и на его стороне, а не где-то сверху с указкой и сводом правил. Что близкие люди видят и принимают его целиком, уверены в его способности выбирать именно то, что ему сейчас важно. А не находятся в тревожном ожидании того, что что-то пойдет «не так», если вовремя это не пресечь. Особенно нужна поддержка как раз тогда, когда человек сталкивается с трудными последствиями своего выбора и ему нужна помощь в том, чтобы пережить и усвоить их. Когда я увидела, каким образом ограничиваю и себя, и сына, и наши отношения, то появилась возможность пройти сквозь эти ограничения. И вернуться туда, где может быть трудно, непонятно и уязвимо, но есть возможность говорить и быть услышанным. Как для меня, так и для него. И как это часто бывает после того, как отпускаешь даже еле заметное напряжение, которое должно было помочь контролировать и улучшать ситуацию, но на деле только усугубляло ее, все изменилось. Сын наконец ощутил, что его отношения с гаджетами – это не мой невроз, а часть его собственной жизни. А значит, это его свобода и его ответственность. Сейчас он ищет свои способы выстраивать эти отношения, и мы можем спокойно с ним это обсуждать. Теперь мне очень легко поддерживать его в этом поиске и давать искреннюю обратную связь. Но это стало возможным только после того, как я увидела выход из своей, якобы контролирующей, но на самом деле беспомощной и разрушительной позиции.

Иногда меня спрашивают, как ко всему этому относится сам Тиша? Так как для него это просто привычная реальность, в которой он живет, то у него нет к ней и какого-то специального отношения. Он привык, что к его потребностям прислушиваются, а мнения учитывают, идет ли речь о том, какую одежду он хочет носить или чему хочет посвящать свое время. Мне кажется, что у него нет большой разницы в самоощущении между «школьной» и «домашней» жизнью. Дома он чувствует себя таким же важным членом семьи, как и все остальные, а в НОСе – таким же ценным участником среды, как и все остальные. Конечно, он знает о том, что школы бывают разные. Он с интересом слушает о том, как была устроена наша жизнь в его возрасте. Задает вопросы, когда читаем книги и фильмы, в которых описываются обычные школьные будни. Когда водитель такси спрашивает его «добрая ли у тебя учительница?» или «сколько у тебя пятерок?», то Тиша говорит, что не может ответить на этот вопрос, так как у него другая школа. Иногда он рассказывает подробнее, а иногда выбирает не продолжать беседу. То есть для него существование разных форм образования – это не про столкновение и противоречие, а просто воплощение все той же идеи про право каждого выбирать то, что ему подходит. Вот он соприкасается с каким-то способом бытия, отличным от того, к которому он привык, и для него это еще одно свидетельство того, что все люди разные, с разными привычками и взглядами. Для него это нормально – оставлять другим право на их жизнь, а себе – на свою.

Материнство для меня – это ежедневный опыт все большей открытости и проницаемости. Постепенно возрастающая смелость в том, чтобы отодвигать в сторону как чужие, так и свои закостенелые идеи о том, как все должно быть. Это постоянно растущая способность доверять – себе, ребенку, жизни. Приглашение идти навстречу неизвестному и любить, любить, любить. Тогда открывается какое-то новое измерение, где страхи, схемы и советы теряют свою силу. Остается бесконечное пространство радости от того, что можно быть не «правильной мамой правильного ребенка», а просто живой и неидеальной собой в глубоких отношениях с близким человеком.

Бабушкам и дедушкам Тиши такой формат образования казался сначала весьма радикальным. Они, конечно, тревожились про «обязательную базу» и «вдруг не научится читать». Но при этом они готовы воспринимать новое и слышат те причины, по которым мы выбрали именно такой путь. Тем более что и сами они с сожалением вспоминают о тех трудностях, которые сопровождают традиционное образование. Они пережили их дважды: сначала в процессе своего обучения, а затем – в роли родителей школьников. И они видели, что вред от обычной школы часто перевешивает пользу. Даже если не вдаваться в тонкие материи свободы выбора и формирования личности.

Мои родители одобряли самостоятельность в выборе образовательной траектории. Даже тогда, когда она расходилась со школьной программой. Поддержали они и мое желание закончить последние два класса школы экстерном. Это сэкономило мне очень много сил и времени, которые я посвятила изучению того, что мне было действительно важно. Им хватило любви и мудрости, чтобы дать мне настолько много свободы, насколько это было для них посильно. Если бы они не позволяли мне читать ночами книги по философии, а настаивали на том, чтобы я исправляла двойки по математике, то, наверное, я бы даже их послушалась. И, скорее всего, в мире было бы одним плохим математиком и несчастным человеком больше. А одним психологом и счастливым человеком – меньше.

Родители мужа вовремя заметили, что у него есть большой интерес к информационным технологиям, и приложили много усилий, чтобы обеспечить ему возможность заниматься тем, чем ему хочется. Благодаря этому он мог сосредоточиться на главном и развиваться в своем направлении, не особо отвлекаясь на все остальное. С младшим сыном они тоже пробовали более мягкие варианты обучения из тех, что тогда были доступны.

Можно сказать, что наши родители сделали первые осторожные шаги в сторону от традиционной школьной системы. А мы просто продолжаем идти в этом направлении, опираясь не только на негативный опыт школьного образования, но и на позитивный опыт свободы от школы. Я очень ценю то, что они разделяют свои тревоги и понимание того, что ответственность и окончательное решение о том, какое образование мы выбираем для нашего сына, лежит на нас. И благодарна им за то, что они замечают и признают, что такой выбор лучше всего подходит их внуку и всей нашей семье.

11. Ирина Гаврилина

Россия, Москва. Дети: Роман 30, Дмитрий 25.

Мне 64 года, по образованию я учитель химии, больше 20 лет проработала в обычной советской школе, потом в частной. Сейчас вот уже пятый год я в семейной «Утренней школе», хотела написать «работаю», но это слово не подходит, это другое! Радуюсь, огорчаюсь, разочаровываюсь, удивляюсь, восхищаюсь, устаю, спорю и т. д. Много вопросов, мало ответов. Но мне это нравится!

«Роль учителя – друга – соратника – помощника – оппонента важна не меньше, чем среда свободной школы»

У меня два сына. Старшему уже 30 лет. Математические классы, Лицей на Воробьевых горах, МИФИ, инженер-физик, аспирант. Бальные танцы (А-класс), водные и горные лыжи, единоборства, походы, путешествия. Младшему 25. Сам решил стать поваром – колледж, пищевой институт, инженер-технолог, первые попытки бизнеса. И тоже – бальные танцы, горные лыжи, борьба, походы, много путешествий по миру.

Они росли в обычных дворовых школы без «альтернативности» и «свободных систем образования». Никто не думал о свободном образовании, да и термина такого не было. Мы искали добрых и умных учителей, активную школьную и внешкольную жизнь. Я старалась помогать учителям, зная как непроста работа в школе. Был ли у детей выбор? Конечно, как у каждого. Но и мнение родителей не могло не влиять на него. Они как-то сами научились принимать решения, и часто говорили «я тебя услышал», но делали по-своему. А в других случаях, наоборот, не пользовались своим правом на мнение и выбор. Была такая ситуация: Роман ходил в музыкальную школу, не очень хотел, но я хотела, и до какого-то времени мне удавалось его уговаривать. В день икс он сказал: «Мам, если ты так хочешь, я буду ходить, но если спросить у меня – я бы бросил, надоело». Сердце дрогнуло, и школа была брошена. Я была рада, сама я бы от музыки не отказалась, но муж был против и музыки и танцев, и когда сын сам попросил – все решилось. А через 10 лет Роман сказал: «Не надо было меня слушать, сейчас было бы музыкальное образование – очень бы пригодилось».

Я спросила у них однажды: «А если бы вы могли абсолютно самостоятельно принимать решения, вся ответственность легла бы на вас, вы не делили бы ее со взрослыми – было бы лучше?» Они ответили (оба, что удивительно), что и так были совершенно свободны. Как это получилось? Благодаря или вопреки чему они могут сейчас принимать самостоятельные решения, отстаивать свое мнение, идти своим путем? Наверное, им повезло с учителями, ближним окружением. Плохие для ребенка (но очень хорошие по рейтингу) школы мы меняли. Учителя, которых мы выбирали, не давили на них, не ломали, спорили, убеждали, видели в них людей – равных, только младших. Так бывает. Вообще, я уверена, что модель свободной школы, конечно, очень важна; она ставит детей в условия, где их возможности шире и разнообразнее, формирует больше ответственности и самостоятельности. Но и роль учителя – друга – соратника – помощника – оппонента (может быть, в одном лице) важна не меньше.

У сыновей пока нет своих детей. Мы часто обсуждаем дома нашу жизнь в «Утренней школе», они примеряют на себя этот проект, спорят, удивляются, не соглашаются. Мне это нравится. На вопрос «в чем нужна свобода детям» Дмитрий отвечает: «В выборе учебного заведения и в возможности выражения себя и своих интересов перед старшими», Роман: «Свобода мысли, свобода слова, свобода иметь тайну, неприкосновенность жилища, свобода передвижения – ну это по конституции, а еще свобода выбора в цвете, вкусе, музыке, суждениях, свобода критиковать и не иметь авторитетов».

Смогут ли они доверить своим детям их выбор, выйти за свои внутренние рамки, принять новое? Это будет их решением. Главное, что у них всегда есть выбор.

12. Виктория Гласко

Россия, Москва. Дети: Герман 16, Мирон 6.

Директор АНО «Центр содействия семейному образованию», создатель и руководитель Семейного клуба «Кайманчик», автор книги «Детки без клетки. Среднее образование в семье», мама сыновей 6 и 16 лет. Старший сын закончил среднее образование в 15 лет и сдал ЕГЭ. Младший – просто человек мира. Вдохновляю, провожу вебинары, семинары и консультации по семейному образованию, готовлю курс по расшколиванию для родителей. Более подробно о нашей семье я недавно писала в одной из статей, привожу ее здесь, так как наша история, возможно, будет интересна и вдохновит кого-то.

…В 2010 году я узнала, что у каждой семьи есть возможность не водить детей в школу, а обучать дома самостоятельно. Это невероятное открытие изменило всю мою жизнь! Я забрала своего тогда единственного сына после 1 класса из школы домой и стала обучать сама. Да, результаты были невероятными, особенно если их соотнести с теми целями в жизни и образовании, которые я ставила на тот момент. Ребенок хорошо и уверенно обучался, мы много общались и путешествовали, чувствовали свободу, но главным результатом первых лет семейного образования я считаю – физическое здоровье! Освоение школьной программы на 100% без пробелов дало мощный фундамент, который до сих пор помогает сыну обучаться и готовиться к экзаменам. А еще умение учиться, которое тогда, 8 лет назад, я совсем не ценила как навык и не особо обращала внимание на это.

Стоит отметить, что на тот момент у нас с мужем был свой бизнес и наша занятость в этом самом бизнесе была куда более 8—10 часов в день. Работа было почти круглосуточной. Приходилось ездить в офис и работать из любой точки города. Часто мы работали и по ночам, т.к. многие наши партнеры находились в других часовых поясах.

С переводом сына на СО мне стало легче, т.к. не приходилось отводить и забирать из школы, не было необходимости обслуживать его. Сын быстро научился помогать по хозяйству, и я уже не представляла свою жизнь без вот такого помощника. Несмотря на огромное желание сына учиться в музыкальной школе, я забрала его и оттуда, т.к. извозы 4 раза в неделю не вписывались в ту модель жизни нашей семьи, которую я себе представляла. Мое время, затраченное на обучение сына дома, было меньше, чем время, затрачиваемое на извозы ребенка в школу и музыкальную школу. Да, очень быстро мы привыкли обучаться везде: в машине, на прогулках, в путешествиях, в магазинах. Я тогда тоже не придавала этому методу никакого значения, считая, что просто облегчаю себе и сыну жизнь. Для нас было в порядке вещей поехать к бабушке в гости, застрять в пробке и выучить поэму «Бородино». По дороге в магазин в уме разобрать предложения по членам. На заправке повторить таблицу умножения, считая, сколько литров бензина мы сможем купить на 1000 рублей. И это все в игре и в общении, без принуждения. Вот такое общение. Уже позже я поняла, что другого общения и не бывает. Мы, мамы, если не ругаем и не отчитываем ребенка, то почти всегда обучаем. Так устроен мир!))))

Да, вокруг было много людей, которые показывали на нас пальцем и считали нас странными, но дети в основном завидовали моему сыну, что он не ходит в школу. Взрослые говорили, что они бы не справились с СО, но постоянно ругали школу. В итоге мой сын перескочил через класс в 3—4 классе, а его бывший класс, наоборот, отставал от программы, т.к. учителя постоянно сменялись, ну не повезло классу.

В 2010 же году я создала «Клуб туризма и краеведения», который был необходим, как я считала, для социализации и общения моего сына со сверстниками. Мы с детьми много путешествовали, изучали краеведение, ходили в походы и на туристические слеты. Сами организовывали бесплатные массовые спортивные мероприятия для жителей района силами детей и родителей клуба, а также моих университетских и походных друзей.