Купчиха. Том 2

Иван повеселел.

– А вы давно его знаете? – поинтересовалась женщина.

– С сотворения мира, – ответил Иван.

Она опять рассмеялась звонко. От этого смеха у Ивана на душе вдруг стало легко. Он взглянул на незнакомку: слегка прищуренные глаза, подрагивающий от смеха кончик носа, белоснежный ряд зубов. Вспомнил вдруг фотографии красавиц, которые попадались в документах Петра Николаевича. Они были вложены в папки с бумагами, встречались в торговых книгах.

Ивану показалось, что вот одна из этих красавиц сошла с тех фотографий.

Так задумался, что не сразу пришёл в себя от громкого крика женщины:

– Очнитесь!

Иван вздрогнул.

– Кого ты там в чувства приводишь, душа моя? – Иван услышал знакомый голос.

– К тебе вот пришли, – отозвалась женщина и обратилась к Ивану: – Проходите же скорее, мне с бельём закончить нужно.

Иван вошёл в знакомый дом.

Прохор Леонидович сидел за столом. Длинной иглой пришивал к подошве верх из ткани. Он отложил свою работу и уставился на Ивана.

– Вот так встреча! – воскликнул он. Поднялся со стула. – Мой безмолвный друг!

Прохор Леонидович обошёл Ивана несколько раз.

– Женька, Женька, – подразнил он. – Нашёл свою Женьку-то?

Ивану вдруг стало не по себе.

– Да ладно, ладно! – Прохор Леонидович похлопал его по плечу. – Голос-то вернулся?

– Вернулся, – еле слышно произнёс Иван.

– О-хо-хо! – воскликнул брат дьякона. – Ну наконец-то! Рассказывай! Где был, чем занимался? Чего вдруг вспомнил старика?

– Жил как все, – начал Иван. – Работал, семьи нет.

Иван вдруг покраснел.

Прохор Леонидович смотрел на кузнеца пристально.

– Где-то лукавишь, – произнёс он. – Ну да ладно, твоя жизнь меня не интересует. Говори, зачем пришёл?

– Проведать, – засмущался Иван.

– А-а-а-а, – протянул Прохор, – проведать это хорошо. А я вот женился! Сын у меня родился. Жёнушку мою видел?

Прохор Леонидович подошёл к Ивану близко и прошептал ему на ухо:

– Славную бабёнку урвал? Правда ведь?

Иван кивнул.

– Так что я ещё ого-го! Шью вот тапки для вашей советской власти. Патефон у меня конфисковали. Спасибо, что меня пока к рукам не прибрали. Тоскую без музыки, слов нет!

В это время в дом вошла женщина.

– Тосечка, налей нам чаю, – обратился к ней Прохор Леонидович.

Она кивнула.

– А вот это моя жена! – брат дьякона выкрикнул это с такой гордостью, что Иван тоже загордился.

– А это мой давний друг Иван, – продолжил Прохор. – Человек, без которого я не жил бы уже давно. Тосечка, нам бы ещё пирога твоего. И подойди ко мне.

Жена подошла к Прохору, он шепнул ей на ухо:

– Тосечка! Ну и по стопочке, разумеется! Гостя дорогого уважить надобно.

– Хорошо, Мурлыка, – весело ответила женщина.

Иван улыбнулся. Ему смешно было наблюдать за этими влюблёнными. «Тосечка, Мурлыка», – повторял он мысленно.

Тосечка быстро накрыла на стол.

– Прошу вас, дорогой гость, – обратилась она к Ивану.

Прохор Леонидович смотрел на жену влюблёнными глазами.

Когда она вышла из комнаты, произнёс:

– У меня в жизни две любимые: музыка и Тосечка. Никак не наоборот. Тося младше меня на три десятка лет! А музыка вечна!

Иван к еде не притрагивался.

– Чего засмущался? – спросил у него хозяин дома. – Или тушёночки не хватает? Так нет её больше. У нас теперь еда простая. Я перед конфискацией успел-таки доесть припасы. Пару дней поголодал и вот, живу до сих пор и здравствую. Если бы не Тося, не знаю, что со мной было бы.

Тося вернулась, присела за стол с мужчинами.

– Душа моя, – обратился к ней Прохор, – а Василёк-то где?

Тося махнула рукой в сторону двери:

– У бабы Дуси гусей гоняет. Пускай порезвится, спать будет крепче.

– Ну хорошо, – Прохор Леонидович кивнул и вдруг задумался. Уставился на тарелку.