Купчиха. Том 2

Она заметила, подошла, поцеловала в щеку.

– Мне на работу, не хмурься ты так… Я вернусь пораньше. Попробую пораньше. Работы очень много, больных нужно лечить. А врачей очень мало. Не скучай без меня! Всё в твоём распоряжении. До вечера, Ваня!

После ухода Ирины Иван продолжил хмуриться.

– Одни беды от этих баб, – произнёс он вслух.

Вытащил из-за пазухи отцовский крестик. Поцеловал.

– Пусть теперь она мучается так, как мучился я! Ли-и-и-со-нь-ка… Поросёночка ей подавай! Что же ты осталась без поросят? Не рассчитал Пётр Николаевич, сгинул. Насмехался надо мной и сгинул. Туда ему и дорога. Потом снял с шеи верёвку, разрезал её ножом. В руку скользнул кулончик в форме лисицы.

Открыл окно и выбросил его.

– Покинь моё сердце, Полянская Евгения Петровна!

На верёвку надел отцовский крест. Прилёг на кровать. Вдруг задрожал сильно. Почувствовал слабость. Вертел головой и не понимал, где находится.

Кое-как поднялся. Еле стоял на ногах.

– Золото ведь продать можно, – прошептал он, не узнавая своего голоса. – За золото сапоги предлагали. Дурак… Не согласился тогда.

Иван, шатаясь, приблизился к двери. Собрался на улицу.

– Золото можно продать, можно продать, – бормотал он.

Принялся искать кулончик. Ползал на коленях по мокрой земле, ворошил листья, разгребал. Тоскливо поглядывал на окно, из которого этот кулон выбросил. Из соседнего окна выглянула вчерашняя соседка.

С интересом наблюдала за Иваном.

– Прости меня, Женька, прости… Не уберёг. Ты сберегла, а я нет.

Возвращался весь промокший, грязный. Не разуваясь, прилёг на кровать и уснул.

Не слышал, как вернулась Ирина.

Она трясла Ивана за плечо и недовольно говорила:

– Так не пойдёт, Ваня! Просыпайся! Я никому и никогда не позволяла вот так ложиться на постель. Раздевайся сейчас же! Да ты весь мокрый. Боже, Ваня! Что же ты за человек такой?!

Иван поднялся. Непонимающим взглядом окинул Ирину.

Она смотрела на него с удивлением. Щурила глаза, нервно теребила рюшки на своей белой рубашке. Иван стал стягивать с себя мокрую одежду, бросал на пол. Кое-как справился с сапогами.

Ирина всё подняла, вытерла полы. Ворча, меняла постельное бельё. Потом всё очень долго стирала. Иван сидел в кресле, закутавшись в простыню.

Когда Ирина закончила стирать, взяла стул, подошла к шкафу. Что-то очень долго перебирала на верхней полке. Вытащила оттуда новые штаны, рубашку.

– Это от агронома осталось, надень.

Иван надел. Штаны оказались очень длинными. Ирина присела на корточки, подвернула.

– Знаешь, Вань, – сказала она, глядя на него снизу вверх. – Даже не знаю, сможем ли мы вот так вместе быть. Чувства чувствами, а поступки твои меня пугают. Я сегодня много думала над тем, что ты вернулся. Ведь где-то ты жил всё это время. Может быть, у тебя есть жена, дети. Ты же не помнил обо мне столько лет, а теперь вот пришёл. Так неправильно. И я повела себя легкомысленно. Но меня можно понять. Я похоронила мужа и дочь. Мне нужно в ком-то искать утешение. Не могу сказать, что я ищу его в мужчинах. Вовсе нет. У меня были кратковременные связи. Я могу снова выйти замуж. Но с моей занятостью не смогу быть хорошей женой.

– А я тебя замуж не зову, – грубо произнёс Иван.

У Ирины от неожиданности даже отвисла челюсть.

– Да я не о тебе, – произнесла она после недолгой паузы. – Я о том, что меня зовут замуж. Зовут очень хорошие, добрые мужчины. Есть один вдовец. У него две такие маленькие кудрявые девочки, просто ангелочки. Им нужна мама. А я не могу. Я перед твоим приездом уже подумывала согласиться. Но увидела тебя и решила, что мне некуда торопиться. Я не оправдаю надежд, а это хуже всего: не оправдать надежд перед человеком, который в тебя верит.

Ирина села в кресло. Облокотившись на спинку, подняла голову, закрыла глаза.

– Я тебя, Вань, ждала. Не верила в то, что ты есть, но ждала. Ты стал моим спасителем. Не бросил в трудную минуту.

– А я тебя не звал за собой, – Иван смотрел на Ирину, она по-прежнему сидела с поднятой вверх головой и закрытыми глазами. – Ты сама побежала за мной.

Ирина открыла глаза.

– Конечно побежала, я же оставалась там совсем одна. Ну не одна, ещё та старушка. Вань, а ты помнишь, как горела церковь? Я больше никогда не видела такой красоты!

– Дура ты, Ирина! – бросил Иван. – Какой дурой была, такой и осталась.

Ирина усмехнулась.

– Отчего же ты так решил, Ваня? – поинтересовалась она. Её ничуть не оскорбили слова кузнеца. – Нет той Ирины, которая бежала с тобой. Я умная женщина. Благодаря моему мужу, я стала врачом. Меня уважают и боготворят.

И, знаешь ли, оскорблений в свой адрес я давно не слышала. Прошу тебя, впредь не позволяй себе таких вольностей. Это, как минимум, невоспитанно по отношению к женщине, которая приняла тебя у себя, накормила, уложила спать, выстирала твою одежду.

Если ты остаёшься у меня, будь добр жить по моим правилам. Сапоги снимаются вон там, на пороге. И незачем валяться в грязи приличному человеку. Я не знаю, что ты там искал. Мне соседи пригрозили, что в следующий раз вызовут участкового.

В этом доме живут приличные люди. И они боятся, что незнакомец, которого я поселила у себя, может быть преступником. А я и сама ведь не знаю, ты преступник или нет. Так что выбирай: или ты остаёшься, и я ищу тебе работу, или уходишь и больше никогда не возвращаешься.

– Я ухожу, – ответил Иван. – Спасибо за гостеприимство, но жить по чьим-то правилам я не привык. Я свободный человек.

– Ну как знаешь, – Ирина поднялась с кресла, подошла к двери, открыла её. – Удачи, Ваня! Спасибо, ты помог мне распрощаться с прошлым. Теперь я спокойна. Я вспомнила и теперь с лёгкостью забуду тебя.

Иван, проходя мимо Ирины, остановился. Хотел было сказать, что передумал. Но гордость не позволила. Сам ведь только сказал, что уходит.

Ирина закрыла дверь. Иван долго стоял перед дверью. Сначала была тишина, потом услышал всхлипывания. Махнул рукой и вышел на улицу.

– Надо было утром уходить, – пробормотал он, – что теперь ночью-то делать?

Иван долго раздумывал над тем, куда пойти. Решил вернуться к Ирине, попросить разрешения остаться до утра.

Постучал.

Она открыла заплаканная. Молча отошла от двери.

Мужчина шагнул в квартиру.