В рейд пошла одна старушка

– На такую вспышку энергий слетится все, что может шевелиться. Если сейчас не убежим, нам …, – уверенно сказал он, и все ему почему-то поверили.

На первых скоростях компания выбежала из города и, стоя на берегу мелкой речушки в пригороде, спрятавшись на всякий случай в кустах, переводила дыхание.

– Погодите, а Ссаныч где? – вдруг спросила Зоя Валерьяновна, поняв, что давненько не видела своего питомца.

– Точно…

– Я его и у мавки не видел.

– И я не видела. Может, взрыва испугался?

– А вдруг мавка сожрала?

– Ссаныч! Сса-а-аныч! – заорала Зоя Валерьяновна, хватаясь за сердце. А потом, уверенно взяв курс на обратный путь в город, вышла на тропинку.

– Зоя Валерьянна, там опасно! Подождем до следующего утра и вернемся за котом! – пытался убедить старушку привратник. Но она подняла на него свои круглые желтые глаза, в которых блестели непролитые слезы, и привратник сдался.

– Ладно, хорошо. Вернемся. Но очень осторожно, ясно? И не идем все вместе. По цепочке. Сначала я. А через пять минут вы. По очереди.

Все с этим согласились. Кот был для всех, кроме, пожалуй, лича, почти что членом семьи. Как же его бросить?

Совершенно невозможно.

***

– Ссаныч, лапушка, ну где ты, котик мой? – плакала Зоя Валерьяновна, бродя по улочкам близ мавьего логова.

К мавке старушка заглянула первым делом, но та только пожала плечами, переваривая плотный обед.

– Не было котика, да и не едим мы их, – сказала она, зевая и собираясь впадать в анабиоз – детками клянусь.

Зоя Валерьяновна поверила и пошла бродить по закоулкам.

– Ссаныч! Сса-ныч! – кричала она, вытирая слезы.

Эльфийка шла за Зоей Валерьяновной следом, шагах в десяти и делала вид, что разглядывает витрины, по при этом старательно искала котика магией, но его нигде не было. Лич подходил к щелям, вентиляционным решеткам и дразнил кота костяшками своего голеностопа, но Ссаныча не было и там. Привратник, вздрагивая от каждого шороха, следил за безопасностью. Но вроде бы пока все было на удивление чисто.

– Ссаныч! Котик мой! Где ты?

Разрыдавшись, Зоя Валерьяновна села на ступеньку трактира и опустила голову на руки. Она всхлипывала, ругала привратника, эльфийку, мавку и правление ЦК КПСС, и город этот, и трактиры, и Темного Лорда, и Никитку, который в эти дурацкие игры играет, и тех, кто эти игры придумывает. Она вся была в скорби и страданиях.

Вверху заплесневел и обрушился трухлятиной небольшой деревянный балкончик. У жителей близлежащих домов заболела голова и появились зубные камни.

– Кота ищ-щешь? – раздался вдруг быстрый шепоток где-то у самой земли.

Зоя Валерьяновна подняла голову, всмотрелась и, завизжав, вскочила на ноги. «Чур меня, господи прости», – шептала она, снова неистово крестясь.

– Чего там?! – подскочили к старушке остальные.

– Так это ж черт, – напряженным голосом сказал привратник.

– Я провожу к коту, знаю, где кот. Черный, тооолстый, вку… Красивый, – запрыгало черное недоразумение на одной тонкой ножке.

– Веди, – уверенно сказала Зоя Валерьяновна, поднимаясь с крылечка.

Черная клякса с рогами запрыгала вперед. Привратник, эльфийка и лич, приготовившись на всякий случай к атаке, пошли за ней следом.

..Спустя пятнадцать минут черт запрыгал на одной ножке перед тяжелыми окованными дверями из красного дерева. «Карты, деньги, гномий спирт» – значилось на золоченой вывеске.

– Это самый дорогой трактир в этом городе, почти что ресторация, – задумчиво сказал привратник, изгоняя черта метким заклинанием. – Эти пройдохи ничего просто так не делают. Его прислали. Поэтому заходим и будем начеку.

– Там может быть Ссаныч, – сказала Зоя Валерьяновна, – я готовая.

Бесшумно распахнулась дверь. Метрдотель, поклонившись гостям, не говоря ни единого слова, проводил всех четверых за столик.

– Вы кота моего… – начала было Зоя Валерьяновна, но вдруг, заробев, замолчала. В таких заведениях она не бывала. Темный паркет, запах карамели и дорогого вина, сверкающие хрусталем люстры с приглушенным светом, удобные кресла и уже сервированный стол. Дорогая рыба, истекающее соком красное мясо, только что снятое с огня, медовый пирог, целая батарея бутылок и бокалов…

– Прошу вас, – сказал метрдотель, отодвигая для эльфийки стул. Она уселась, глядя совершенно влюбленным взглядом на фарфоровый кувшин с амброзией – самой вкусной, самой питательной для эльфиек пищей. А потом как-то совершенно случайно всмотрелась в сам кувшин, который показался ей знакомым. В задумчивости щелкнула по фарфору пальцем и услышала тихую, очень знакомую мелодию. Священный Грааль! Пресветлая драгоценность из ее сокровищницы, которую спер Темный Лорд!

Ахнув, раскрасневшись, эльфийка вскочила на ноги. Обвела взглядом зал.

В самом темном углу за столиком сидел одинокий мужчина. Его черные локоны закрывали лицо, в руках рубиново поблескивало густое драгоценное вино. Длинные красивые пальцы задумчиво касались ободка бокала.

А потом мужчина, гаденько ухмыльнувшись, повернулся и посмотрел прямо эльфийке в глаза.

– Темный лорд, – помертвевшими губами прошептал привратник, узнав мужчину за дальним столиком.

Мужчина отсалютовал бокалом, а потом, взяв кусок сырого красного мяса, скормил кому-то, кто лежал у него на коленках.

– Ссаныч! – заорала Зоя Валерьяновна, приметив своего питомца, который, лениво соскочив с колен Темного Лорда, принялся с урчанием пожирать мяско.

– Какое глубоко поэтичное имя, – отметил Темный Лорд, запуская руку в кошачью шерсть. А потом подмигнул эльфийке.

– Как дела, моя сладкая? Скучала?

– Ну все, смерть тебе, – неожиданно низким голосом сказала светлая. И в Темного Лорда полетела первая ласточка – медное тяжеленное блюдо, которое попалось эльфийке на глаза.

***

– Сволочь! Скотина! Врун! Макака тонкогубая! – орала эльфийка, запуская в Темного Лорда все, что попадалось ей под руку.

Темный Лорд, мягким и плавным движением вскочив с кресла, ловко уворачивался.

– Урюк позорный! Холодец протухший! Подагра ты старая! Порождение орка, тролля и глисты! – орала эльфийка, наливаясь дурной краснотой.

– А вот это обидно было, – удивленно и даже с уважением хмыкнул Темный Лорд, увернувшись от летящего в него чайника. Он был поражен новыми речевыми оборотами Светлой Княгини. Раньше-то у нее даже ругательства были необидными.

– Ворюга поганая! Чтоб тебе за мою сокровищницу с урками на зоне баланду хлебать триста лет! – ревела переобщавшаяся с Зоей Валерьяновной Галаэнхриель.