В доме на берегу

Как память ее, печальны: корабль и боцман угрюмый;
Кормушка, вода, дневальный; темно в закоулке трюма.

И качка, и воздух с солью, недели мерного плеска,
И долгие дни неволи, и клетка, и занавеска.

Продели тонкие ручки сквозь прорези кофты желтой,
И смотрит с тоской горючей в окно, как чужие толпы

Смеются, проходят мимо, торопятся вдаль, к причалу,
И дальше, жарой томимы, – на пляж, под дикие скалы.

Там равнодушное море – ему никого не жалко —
В кудрявой пене прибоя перемывает гальку.

И только луна, немножко жалея, стелет сияньем
По морю свою дорожку туда, в края обезьяньи.

Лестничное

От тебя наследуя бестелесность,
Бухтами разомкнутый окоем,
Я зависла в зыбком сплетенье лестниц,
В хрупком междумирии голубом.
Мой корабль, бесплотно парящий город,
Вертоград превыше земных преград,
Лестницы – твой рвущийся вверх рангоут
Над зияньем призрачных карронад.
Ярусы домов – нависанье палуб,
Нижняя целует волнам хребты,
Подбегая лестницами к причалам,
К морю наклоняется с высоты.
Кружева перил и полет пролетов,
Светотень акаций и миндаля,
Сквозняки аркад, гулких скал пустоты,
И почти бесплотна внизу земля.
Грань могучих вод и притихшей суши,
Что дано тому, кто рожден на ней?
К соли придышаться да ветер слушать,
Шепот парусов, голоса теней.

Межсезонье

Полувздох, полусвет межсезонья…

    Светлана Галс

О, мне бы туда, в межсезонье,
В провал облетевших аллей!
Пройтись бы голодной ладонью
По ржавым крестам якорей.

Увидеть с бульвара, где пусто —
Один под зонтом пешеход, —
Как вниз по мощеному спуску
Промокший троллейбус ползет,

Как в лужу с усталой софоры
Стручки, рассыпаясь, летят,
Как тускло мерцают Бомборы
Окошками кривеньких хат.

О, мне бы на стылую площадь —
Я помню, как будто вчера,
Как ветер платаны полощет,
Как горько гудят катера,

Как, воплям суденышек вторя,
Вздыхает от их кутерьмы
И ждет нелюдимое море
Своей одинокой зимы.

Город

А какого мне счастья, какой мне еще любви,
Если вижу твои берега я, закрыв глаза,
Если путь мой полынью холмов твоих перевит,
Если так и живу я, главного не сказав,
Ибо главная суть – изгиб твоих берегов.
Горизонт не пуст – сторожит его равелин.
В этот город спешу я лестницами веков
В моих снах и яви. Этот город всегда один.
Для того и разлука, наверное, с ним дана,
Чтобы лучше видеть с годами, издалека,
Как в ночи над руиной собора стоит луна,
Светит в море точка сигнального огонька.
Да и я понимаю теперь, для чего нужна:
Я певец твой, во сне идущий на твой призыв,
Я птенец твой певчий, я голос, зурна, струна,
Я поющий стебель, отвод от твоей лозы,
Я пунктир и память, провал, цезура небытия,
Я тоска по дому, я боль надлома, семит, номад,
Я пылинка раскопа, былинка полыни – я.
И когда я иду вперед, то иду назад.

Катер

Как ветер играет, смеясь,
Сатиновым платьем!
Слепящая пенная вязь,