Антология. Достояние Российской словесности 2024. Том 5

стремился вверх, как будто собирался
однажды научить меня летать.
И я летала, поднимаясь к ветру,
как Буревестник, восхищаясь им.
И на последнем, дальнем километре
вновь возвращалась в детство за своим…
И, не найдя сегодня друга боле,
храня в себе восторженный завет,
благословляю башенку на Первой Школе,
которой выше и прекрасней нет…

Матросский парк

Матросский парк. И птицы в небе – строем.
И танцплощадки струганая стать.
И «Рио-Рита», возвратясь из боя,
вновь продолжает мирно танцевать.
Танцует старомодно и свободно —
фокстрот не изменился за войну.
И синих форменок прибой холодный
теплеет за минуту за одну.
И с истовостью уцелевшей жизни,
оплаченной бессмертием наград,
без сожаленья и без укоризны
здесь каждый каждому друг другу рад.
Гляжу по малолетству сквозь ограду
на праздник, уходящий в облака.
Он – в каждом. Он – во всём.
Он – всем награда.
И понимаю – это на века.
И понимаю восхищённость взглядов,
девчоночье смущенье и порыв,
и интерес – совсем не для парадов —
и «Рио-Риты» чувственный прорыв.
И старшина, предвосхитив румянец,
порукой в том – наградная броня,
шагнул вперёд и пригласил на танец
девочку, ПОХОЖУЮ НА МЕНЯ…

«От самого от сотворенья мира…»

От самого от сотворенья мира,
когда Земля ничьей была.
Когда Божественная Лира
не пела песен, так мала
была потребность в том. И бранно —
недобрым был и луг, и лес.
И всеспасительная манна
нигде не падала с небес,
я уже был… Мотыжил землю,
лелеял, холил, корчевал
и, состраданию не внемля,
зверью глумиться не давал.
Я уже был. И пил я воду
всегда из своего ручья.
И слово сладкое «свобода»
тогда ещё не слышал я,
пока единожды верхами,
пришёл один, подмяв жнивьё.
И пролетело между нами,
как взорвалось: «Здесь всё – моё!..»
Мои – земля, леса и горы,
ты сам, и твой крестьянский дом,
дрова в лесу, и лисьи норы,
эфир, Гоморра и Содом…
Моё – и право первой ночи,
очарованье первых слёз,
и – вниз опущенные очи,
и – даже твой дворовый пёс…
Он говорил опять и снова.
И слышит мир из века в век —
«МОЁ!» Осталось только слово
свободным – слово «ЧЕЛОВЕК»…

«Умолкнет телефон в полночном изголовье…»

Умолкнет телефон в полночном изголовье.
И в нижнем этаже закроется окно.
И многотрудный день, вздыхая по-воловьи,
уйдёт в небытие, где тихо и темно.
Останутся слова, абзацы, фразы, строки,
раздумий фейерверк, знакомый окоём.
Любви и нелюбви воздушные потоки.
и вспышки их в ночи, как днём.
И запоёт Земля вполголоса, в полслова
о Солнце, о Дожде, о радости – живи!
О хлебе пополам… Ей отдавать – не ново.
И – шёпотом для всех, о празднике Любви.
И необъятна ночь, и высоко дыханье.
И понимаешь жизнь, в ней главное и – не…
Благословенна Ночь, прозренье Мирозданья,
и – тихая звезда в окне.
И – нежный, синий свет, и тайна – око в око.
И – заповедных чувств настойчивый призыв.
И – тихие слова о близком и далёком,
понятном и большом, которым каждый жив.
И времени движок жужжит неторопливо,
и нервом бьётся жизнь, что не увидишь днём.
Благословенна ночь, где можно быть счастливым.
И – эта тишина. И – комната с окном.