Судьба Пятерых, или Нефритовая лилия. Историко-приключенческий роман

– Вспомните о Боге. Закройте глаза, и услышьте глас Божий! Слышите?

– Нет, мы не слышим, – ответил один из разбойников.

– Откройте ваши уши от злобы, и услышьте глас, глаголющий вам о покаянии. Ведь я слышу. Слышу. Слышу глас Божий! Слы… ы… шу гла… с Бо… жи… й! Слы… ы…ы… шу гла… а…а…с Бо… жи… й!

С каждой минутой его голос становился протяжнее и громче. Последний возглас показался разбойникам настолько сильным, что они даже схватились за уши. Со всех сторон леса, разносилось долгое эхо, после которого, лесные грабители начали ждать, знамений. Не дождавшись гласа Божьего, разбойники открыли глаза, но перед ними уже никого не оказалось.

– Он одурачил нас!!! – произнес с досадой разбойник, кинув от злости на землю свой костыль.

Разбойники попытались помчаться в погоню, но аббат и его «сопровождающий», как будто, растворились в воздухе.

Тем временем аббат и м-ль де Мишельен, были уже далеко от них. Они мчались по кипарисовому полю, вспоминая про одураченных разбойников, и весело хохотали.

– Славно вы их провели – с задором проговорила Камилла, на лице которой, появилась очаровательная улыбка.

– Да, быть может, моя проповедь приведет их к покаянию, – с какой-то мечтательностью произнес аббат.

– Но, как вы это сделали? – поинтересовалась герцогиня.

– Бог, одарил меня этим даром, который я и сам не в состоянии объяснить. Однако сударыня, я бы попросил вас, об этом не распространять слухи, а то еще обвинят в колдовстве.

– Не беспокойтесь аббат, эту тайну я унесу с собой в могилу, – пообещала мадемуазель Мишельен.

– Разрешите и мне у вас полюбопытствовать, откуда вы милое дитя, научились так хорошо владеть шпагой? – спросил де Рамис.

– Все очень просто, мой отец служит при маршале Франции, г-не де л’Опитале. Разумеется, служа при таком человеке и не владеть шпагой, это было бы больше, чем странно. Отец всегда мечтал о сыне, но родилась только я. После того, как Бог больше не дал моим родителям детей, отец решил привить мне военное дело, правда это получилось, весьма плачевно.

– Не скромничайте мадмуазель, вы превосходно овладели этим оружием, – похвалил де Рамис, поцеловав ей руку.

– Благодарю вас де Рамис, – кокетливом, поблагодарила Камилла. – Простите мое любопытство, но все же разрешите вас спросить, как часто вы прибегаете к этому волшебству? – продолжала допрашивать, любопытная, мадемуазель, которой не давало покоя, увиденное.

– Весьма редко, в самых крайних случаях, – ответил де Рамис.

Весь день де Рамис и м-ль де Мишельен, проскакали верхом по травянистым равнинам, и только к вечеру, когда они перебрались через каменистый ручей, де Мишельен увидела на склоне горы замок, который окружал могучий лес.

– Поглядите господин де Рамис, это ведь наш замок, – произнесла с радостью она. – Благодарю вас милый аббат. Без вас я бы никогда не добралась бы до дома.

– Что вы мадмуазель, какие пустяки, я всегда готов быть к вашим услугам.

Он поцеловал ей руку, и м-ль де Мишельен припустив коня, помчалась в свое имение. Аббат продолжал стоять на месте, с какой-то не свойственной ему тоской, он глядел вслед, исчезающей из вида, Камилле.

Глава III

В дорогу, храбрый бургундец!

B провинциальном городе Бургундии, у северных склонов Морвана, в графстве Аваллон, располагался старинный замок дворянства де Шарон. Правда, этот замок был больше схож на усадьбу, украшенную по бокам небольшими башенками, чем привычный для замков вид.

Испокон веков, в нем проживал древний род де Шаронов. Со временем род де Шаронов разорился и стал находиться в критическом состоянии. Несколько лет назад, шевалье Бертран де Шарон, пытаясь воспрепятствовать разоренью но, увы, все его попытки оказались плачевными. Распродав почти все свое имение, шевалье скоропостижно умер от удара, не оставив за собой, ни одного экю.

После похорон супруга, г-жа Франсуаза де Шарон, задумалась о судьбе юного наследника. У молодого шевалье Алена де Шарона, был ветреный и необузданный, характер. Все его мысли были об одном, быстрее выпорхнуть из родительского гнезда, и отправится в Париж, чтобы подобно отцу, всю свою жизнь, посвятить службе королю. Но г-жа де Шарон, после потери двоих сыновей (один из которых, погиб при сражении, а другой, по слухам, был убит на дуэли), и слушать не желала, о военной карьере, младшего сына. Ко всему прочему, чтобы юному шевалье стать королевским мушкетером, или хотя бы гвардейцем, требовались деньги и рекомендательное письмо. Ни того, ни другого у них не было, и быть не могло.

Г-жа де Шарон, не найдя иного выхода, решила, что для сына безопасней и доходней будет, если он, как и ее брат, станет священником. Она отправила в Париж, депешу брату с просьбой, чтобы он по возможности, позаботился о судьбе юного племянника. Получив одобрение, в ответном, письме, госпожа де Шарон, снарядила сына в дорогу: старой клячей, едой и небольшим количеством денег.

Но горячего и бесшабашного бургундца, не удовлетворяла спокойная жизнь кюре[11 - Кюре

 – во Франции, Бельгии и в некоторых других странах: католический приходской священник.], и чтобы, не огорчать отказом мать, он решил пойти на хитрость. Де Шарон решил отправиться в Париж, но только не к дяде – священнику, а к капитану королевских мушкетеров, графу де Монтале, таким образом, попытаться попасть в гвардию.

В день отъезда, г-жа де Шарон, не подозревая о намерениях сына, поцеловала его на прощанье, и сказала:

– Будьте благоразумны, мальчик мой, и постарайтесь по дороге не попасть в неприятную историю.

– Хорошо матушка, я вам обещаю, – пообещал де Шарон, целуя мать.

– И как только прибудете в Париж, потрудитесь оповестить, что с вами все, слава Богу.

– Непременно матушка, – пообещал де Шарон, и поспешил поскорее вскочить на лошадь.

Садясь в седло, он случайно задел нагой плащ, под которым скрывалась фамильная шпага. Увидев край эфеса, мать с тревогой подошла к сыну, и спросила:

– Сын мой, зачем вы взяли с собой фамильную шпагу?

– Дорога длинная, никогда не знаешь, что тебя ждет впереди, – ответил де Шарон, хитро, улыбнувшись.

– Храни вас Господь! – перекрестила напоследок его мать.

Подобно отцу, де Шарон, отсалютовал на прощанье матери и, дернув за узды, помчался по пыльным дорогам Бургундии, тем самым распугивая местных кур, которые едва успевали вылетать из-под копыт «Буцефала». А г-жа де Шарон, стояла среди слуг, махая уезжающему сыну, и с восхищением и грустью думала: « Как же он похож на отца».

Сам юноша, выглядел необычайно молодо, однако по-мужски привлекательно: прямой нос, волевой подбородок, зеленовато-карие глаза, а легкий пушек над пухлыми губами, показывал, что юноше едва исполнилось, пятнадцать лет.

Не удивляйся дорогой читатель, что столь юный герой, отправился в самостоятельную жизнь. В те далекие времена, 15-ти летние юноши были вполне зрелые для жизни. Происходило это, по той простой причине, что процесс старенья, происходил значительно раньше теперешнего, а стало быть, люди взрослели раньше, дабы успеть прожить полноценную жизнь, чтобы вкусить все ее прелести. Правда, и в те времена были долгожители, которые доживали до 90 лет, что и по нашим меркам не мало, но эти случаи, случались редко.

Но вернемся к нашему герою, который, уже проехал полтора лье[12 - Лье

 – французская мера длины, равная 4,5 км.], покидая родные края. Выехав из города и, поднявшись на возвышенность холма, он в последний раз, взглянул на родной город, окруженный вокруг лесными массивами. Простившись с городом, бургундец пришпорил коня, и отправился в путь.

Ах, Боже мой, какое это блаженство скакать на лошади по дороге, навстречу славе, судьбе и приключениям, о которых де Шарон мечтал все эти годы. Правда скакать ему, приходилось не часто, так как его «резвый» скакун, после каждого пятиминутного ускорения, останавливался, и начинал медленно ковылять, словно побитая собака. После нескольких отчаянных попыток, ускорить шаг престарелого русака, де Шарон смирился, не желая мучить, несчастное животное.

Лошадь медленно тащилась сквозь лесные массивы, вместе с ней, тащился и ее юный хозяин, в опасении потерять последнее средство передвижения, а ведь до Парижа было еще далеко.

Тощая кляча, едва не падала от каждой неровности, встречающейся ей на дороге. Де Шарон ехал осторожно, особенно по каменистым местностям. Несколько раз, бургундец порывался избавиться от лошади, и идти пешим, но жалость к старушке, каждый раз останавливала его, ведь она так верно служила его отцу, все эти годы.

Так продолжался его медленный и утомительный путь. Спустя шесть дней, бургундец, наконец, приближался к воротам Парижа.

Глава IV

Алмазный перстень

Уже была глубокая ночь, когда молодой бургундец проехав городские ворота, попал в Париж.