Недо… (рассказы). Ради карнавала

– Ну че, нашел? Поговорил? Теперь ты рад? Рад?!

Неизвестно, сколько бы еще продолжалась экзекуция, если бы Алекс не ухитрился за кончик цепочки вытащить из нагрудного кармана медальон ювелира. От очередного резкого соприкосновения со стеной цепочка лопнула, тяжелый кругляш сорвался и зазвенел по булыжникам мостовой. Алекс зажмурил глаза в ожидании следующего удара, но сумасшедшая тряска неожиданно прекратилась. Его мучитель, не мигая, смотрел на блестящую вещицу у своих ног и, судя по выражению лица, напряженно размышлял, стоит ли доверять собственным глазам. По-прежнему плотно прижимая Алекса к щербатой стене, он дал ему сползти на землю, пересчитывая по пути и без того ноющими ребрами все бугры и неровности.

– Шевельнешься без команды – сверну шею, как цыпленку, усек?

– Усек.

– А сейчас ме-е-едленно поднимаешь свою цацку и топаешь вон к тому фургону… Да куда тебя понесло? Забирай правее. Во-от. Теперь лезь внутрь. – Конвоир повысил голос. – Том! Хэнк! Принимайте гостя!

За обветренным пологом Алекса встретил полумрак и две пары удивленных глаз. Судя по близкому возрасту и сильному сходству, находившиеся в фургоне мужчины были родными братьями. Короткая неловкая пауза была прервана, когда к ним, чертыхаясь, присоединился верзила:

– Ну, вы чего хлебальники раззявили? Хэнк, хорош буркалами хлопать, вяжи этого кренделя! Да не гунди, хиляй суда. Смотри, че я у него надыбал – это ж цацка Шныка! Ну помнишь? Шнык тогда, после большой раздачи, их десятка два замылил и слился с концами, хитрый скварюга.

Жуткий одинокий глаз заглянул Алексу прямо в душу.

– А ну ботань быстрее, мурзик, где ты перетоптался со Шныком? Должок за ним давний, перетереть надо.

Не успевший прийти в себя Хэнк с готовностью подскочил, сделал пару шагов в сторону пленника, после чего вдруг сложился пополам и зашелся в приступе хохота.

Оставшийся сидеть в глубине фургона Том тоже широко улыбался, но внимательного цепкого взгляда от Алекса не отводил. Потом неторопливо поднялся, потянулся, разминая затекшие конечности, и обратился к верзиле:

– Уокер, перестань изображать Грязного Билла и пугать парня – мы эту пьесу уж пять лет, как не ставим. Но, все же чертовски любопытно, э-э-э?..

– Алекс.

– Да. Так вот, Алекс, чем это тебе достопочтенный Фидель был так обязан, что рискнул раскрыться и отдать медальон? И еще очень хотелось бы знать, где с ним можно встретиться?

– Боюсь, что теперь уже нигде.

В наступившей гробовой тишине инстинкт самосохранения начал подавать отчаянные сигналы.

– Нет, нет! Вы меня не так поняли! Я его не убивал! Юве… э-э-э… Фидель сам передал мне это украшение и на момент, когда мы расставались, был совершенно здоров. – Брови Тома поползли вверх. – Ну, по крайней мере, для своего возраста. А встретиться с ним нельзя, потому что сразу после нашей беседы он поспешно удалился в неизвестном направлении.

– Ну, предположим, а медальон?

Алекс понимал, что ступает по очень тонкому льду, но пути назад не было. Осторожно, с паузами, подбирая слова, он продолжил:

– Медальон нужен для аудиенции у аббатисы. У меня для нее секретное сообщение. Важное. Передать надо лично ей с глазу на глаз. Так велел Фидель. Он же рассказал, к кому обратиться за помощью. Поэтому я и пришел к вам.

– А почему же, если это якобы существующее сообщение настолько важное, он сам не отправился к аббатисе?

Сердце Алекса колотилось в ребра перепуганной пичугой. Еле сдерживаясь, он с равнодушием обреченного пожал плечами:

– Этого вопроса Фидель не касался, а я не спрашивал.

Стоявший в углу Уокер не выдержал:

– Да чего ты с ним возишься, Том! Дай мне с ним вечерок поболтать по душам. Он мне все выложит, как миленький. А после где-нибудь в лесу прикопаем – комар носа не подточит!

– Нет.

– Давно бы так!.. Прости, что ты сказал?

– Я сказал – нет.

Атмосфера в фургоне ощутимо накалилась. Уокер подошел к сидящему Тому вплотную и навис над ним, словно богомол над кузнечиком.

– Ты что, не понимаешь, чем мы рискуем?

– А ты понимаешь? Ты сам не боишься того, что услышишь? Что если Фидель действительно пытается предупредить аббатису о чем-то серьезном? Если сведения на самом деле секретны? Нас же потом матушка Абигайль лично в каменоломни отправит. Или, того хуже, шепнет словечко Фениксу, и все – нету нас с тобой. И никогда не было. Нет уж, мы поможем этому человеку добраться, куда ему нужно, в целости и сохранности, а там пускай с ним разбираются те, кто должен. Фидель все рассчитал правильно. Если поспешить, вполне можно успеть к отплытию папаши Майкрофта. А до той поры, Уокер, ты будешь опекать нашего гостя, чтобы он не потерялся по дороге в порт, и чтобы ни один волос не упал с его головы. Ты меня понял?

Последовала длинная пауза. Алекс непроизвольно поежился, ожидая нового взрыва, но Уокер, бросив напоследок недобрый взгляд на своего новообретенного подопечного, кивнул, соглашаясь.

Том приобнял за плечи Хэнка и Алекса.

– Вот и отлично. Завтра пораньше отправляемся в путь-дорогу, а пока пойдем, присоединимся к остальным – отметим удачное выступление.

__________

Актеры в харчевне веселились, как последний раз в жизни.

Три часа и несколько бутылок вина спустя, Том, выждав момент, пока Уокер на минуту отлучился, поманил сидевшего неподалеку Алекса и с заговорщицким видом спросил:

– Никакого сообщения не существует, я прав?

Полугость-полупленник, уже успевший порядком успокоиться, ошарашенно уставился на собеседника. Том ответил серьезным, абсолютно трезвым взглядом.

Продолжать гнуть свою линию или сознаться? До сих пор выручавшая интуиция на этот раз благоразумно помалкивала. Пауза все сильнее затягивалась удавкой на шее. Поколебавшись, Алекс шагнул с обрыва:

– Да.

Том удовлетворенно кивнул.

– Так я и думал. Ты правильно поступил, сказав правду. Еще вопрос: тут замешана женщина?

Алекс замялся.

– Ага… Не переживай, я не Уокер – он парень славный и честный, но недальновидный. Однако даже ему достаточно взглянуть на тебя один раз, чтобы понять, что секретное сообщение – это липа. Но вот Фидель – старый хитрый лис, опытный интриган, добрые двадцать лет прячущийся от нас из-за прошлых неблаговидных делишек. Ему-то зачем вываливать смертельно важные секреты первому встречному влюбленному недотепе? Уж извини, у тебя это на лбу написано.

– И почему же он так поступил?

Том задумчиво потер подбородок.

– Ума не приложу. Но точно знаю одно: Фидель заварил эту кашу неспроста. Он первостатейный мошенник и авантюрист, но не предатель и, хоть сам не посмел бы показаться на глаза аббатисе, но что-то важное он все же хотел ей передать. Возможно, от чего-то предостеречь или помочь. Скорее всего, дело в простом везении – в нужный момент ты подвернулся старому пройдохе под руку и ваши планы совпали. В каком-то смысле ты сам являешься секретным сообщением Фиделя для матушки Абигайль. Именно поэтому я и помогаю тебе, в отличие от излишне принципиального Уокера.

– Благодарю!

– Не стоит.