Просто о главном

– Я б не смогла из детского дома воспитывать, – брезгливо заметила Света.

– Я бы тоже, – вздохнула Лена. – Долгая история.

– Рассказывай уже. Все равно делать нечего, – сказала Света.

– Ну ладно. Исповедуюсь перед вами, – согласилась Лена, – Года три тому назад я очень хотела ребенка. У меня не было постоянного мужчины, но возраст бил в колокола. Долго я ходила с этим желанием, жертву выискивала, от которой можно было бы родить, и вот, полтора года тому назад, нашла. Местный театр заказал на нашей фабрике пошив костюмов для нового спектакля. Неслыханное мероприятие. Меня сделали старшей по этому заказу. И вот однажды ко мне пришел он! Режиссер! Статный, харизматичный, умный. Он мне про концепцию, а я слюни распустила и собраться не могу…

– Это случайно не Морозов? – насторожилась Света.

– Нет. Ой! Я совсем забыла, что ты в театре играешь…

– Не переживай. Я никому не скажу…

– Ну хорошо. Только никому.

Света движением руки показала, что рот на замке.

– Он слюни мои заметил и не преминул этим воспользовался, а я и сдалась. Женщина же. Ой, девочки, вы, верно, подумаете, что я легкомысленная натура, но я спешу уверить вас в обратном! Без мужика так тяжело жить!

– Нам ли не знать, – тяжело вздохнула Света.

– Ну, это вы за себя говорите. Я замужняя, – гордо ответила Лера.

– Счастливая ты! А у меня, как у Светы получилось. Женатый, трое детей и две молодые любовницы. Я когда про весь этот гарем узнала, хотела ноги сделать, только вот почему-то ноги мои меня не слушались. Я и решила, рожу для себя. В Москве-то сложно со свободными мужиками, а в нашей Бугульме и подавно. А часики тикают, годы прибавляются. Рожу! Выращу как-нибудь сама! Не захочет помогать, и фиг с ним! На крайний случай к мамке на Урал уеду.

– Выкинула? – спросила Ира.

– Кого?

– Ребенка. Выкидыш был?

– Нет. Бог так и не дал. Режиссер мой пришел как-то вечером. Смотрю, лица на нем нет. И говорит: «Ты-то хоть рожать не собираешься?» И глазами так буравит мне душу, как будто наверняка узнал мой замысел. Я дурочкой прикинулась. Отрицаю все. А он и говорит: «Надька (жена его) и Полька (одна из молодух) беременны». Я до дивана доплыла, уселась, слова сказать не могу. Потом кое-как выдавила: «Что делать-то будешь?» «Пусть, – говорит, – рожают. Бог поможет». И тут, девочки, крест вам даю, все в моем мозгу перевернулось. Не хочу я рожать! Не хочу! Это что ж получается, нищету плодить. Так кроме денег деткам же любовь нужна, родители. А какие тут, к лешему, родители? А вырастит, как ему объяснить потом, где папка. Ту ночь, когда он объявление сделал, я его у себя не оставила, до утра не спала, думала. И такие мне истины открылись, каких я до тех пор не понимала. Аж страшно стало. Понимают ли люди, зачем они детей рожают? И знаете, что я вам скажу? Чаще всего они их просто хотят! И это «хочу» – проявление элементарного эгоизма. Мало кто в тот момент задумывается о новом человеке как о будущем живом существе. Мало кто понимает всю ту ответственность, которая ляжет на их плечи. А больной если родится? Его любить надо еще больше и не позволить себе слабости, даже мысли допускать, чтоб в детский дом отдать. И стоило мне только смириться со своим решением, как вся жизнь встала вверх дном.

– Я смотрю, ты любительница жизнь себе рачком ставить, – ехидно подметила Лера.

– Ну что ты в самом деле?! – возмутилась Света.

– А с режиссером ты рассталась? – спросила Ира.

– Нет. Не смогла, – обреченно ответила Лена.

– Понятно. Слаба на передок, – снова съязвила Лера.

– Шшшшш! – зашипела на нее Света. – Что ты говоришь?!

– А ты не шикай на меня! Правду говорю.

– Ничего, ничего, для меня это не обидно, я же знаю себя, – Леня тяжело вздохнула. – В то время ко мне по распределению от училища на практику пришли пять девушек, но сблизились мы только с Санькой. Видимо, это был замысел божий. Я знать не знала, что она из детского дома, только спустя пару месяцев она мне все рассказала. Подходит как-то утром и говорит: «Теть Лен, у меня сегодня день рождения, приходите вечером в кафе «Иголка». Кафе у нас такое от фабрики есть. «А родственники, – говорю, – против не будут?» «Неееет, что вы». Я и решила девчушке приятно сделать. Прикупила ей подарок и после работы отправилась в «Иголку». Каково ж было мое удивление, когда я ее нарядную увидела одну за столиком. «А где все?» Она смутилась, глаза в пол опустила и говорит: «Нет у меня никого, теть Лен, детдомовская я!» И она рассказывать стала про трудности детдомовской жизни, а я реву сижу, бутылку вина чуть ли залпом не выпила. Скулила так, что все посетители на нас внимание обращали. Официант за час три раза подошел спросить, все ли у нас в порядке. «День рождения у нас, милый, день рождения», – всхлипывала я. Санечка тоже под свой рассказ почти бутылку выпила, я говорить ничего не стала, праздник такой, да и распереживалась девчушка.

Ой, девочки, к концу наших посиделок у меня вся морда в туши, глаза опухли, как у новорожденной. А она мне напоследок говорит: «Мечта у меня есть, теть Лен, хочу в театральный поступить. Актрисой хочу быть, на сцене играть, людям истории разные рассказывать». И решила помочь ей. Поговорила со своим режиссером, он ее пристроил в облцентре в театральный, даже общежитие дали.

– А ты не думаешь, что она тебя просто развела? – спросила Лера.

– Ты знаешь, меня, грешным делом, такая мысль посещала. Но я подумала, ведь каждый из нас своих, родных, родителей не раз разводил. Я когда вот это подумала, заглянула в Санькины глаза, а там надежда! Надежда на то, что наконец появился человек, которому довериться можно, которого развести можно, по-доброму, как ребенок родителя. И я уже была на все согласна. А в конце этого августа поезд увез ее на учебу, и вот уже почти полгода мы не видимся.

– И что? Забыла про тебя? – спросила Ира.

– Неет, куда там. Через день после отъезда позвонила и мамкой называла! Я чуть замертво не грохнулась! Неделю ревела! Сижу вечерами, на машинке строчу, я дома иногда подрабатываю, реву как дура, вина бутылку допиваю, а от чего, и сама не знаю. От неожиданности положения, наверно. Она ж мне как родная стала, и ведь теперь оправдать надежды надо ее, помочь делом, советом. И честно признаюсь, мне все это так нравится! Я жизнь почувствовала. Я хоть сейчас и одна, как и прежде, но все же не одна. Сердечко ее чувствую на расстоянии, и на душе спокойно становится. – Лена прикусила нижнюю губу. – За ней грешок водился, подворовывала. Я всю голову сломала, как ей объяснить, что нехорошо это. Девчонка-то взрослая, орать поздно уже. У нее это как болезнь… Клептострофобия…

– Клептомания, – поправила Света.

– Точно. Я ей говорю: «Ты если уж так без этого не можешь, возьми, в руках подержи и на место клади». И что вы думаете? Так и отучилась. Ей же доверие нужно, опора. Вот так и живем!

– Дааа, влипла ты! – произнесла Лера. – Родному хвост накрутила, и все в ажуре! А тут подстраиваться надо. Лавировать.

– Не права ты, Валерия. С любым человеком по-хорошему надо, добротой. Он слышит так лучше. Вы мне вот что скажите… – Лена смущенно опустила глаза. – Я вот не рожала и уж вряд ли рожу, но ведь против природы не попрешь. Интересно же! Как… – Лена попыталась показать руками объемы ребенка. – Как… вот это все… Вылезает оттуда?

Девушки одна за другой начали смеяться.

– Ой, не могу я над тобой, Ленка. Там же все предусмотрено! – сквозь смех сказала Ира.

Лера решительно встала с кровати.

– Раззадорили вы меня. Слушайте! Женщина – это универсальная машина автономного питания – все могу! Мужики-то, они что? Ходят на работу, если ходят, жрут, на диване валяются. А тут и на работу сносись, и дом в порядке держи, и жрать готовь, но это только верхушка айсберга. Снизу самое интересное! Ноги раздвинь, приятно ему сделай, девять месяцев с пузом проходи, роди, а потом всю жизнь этот цветочек на своем горбу тащи, при этом продолжай жрать готовить, дом убирать, гостей принимать и маму любимого мужа боготворить!

– Тебя ж никто не заставляет так жить! – подметила Света.

– Много ли ты понимаешь, – парировала Лера. – Жизнь так устроена. Я вот хотя бы за своего алкоголика рада, что ему со мной жутко повезло. Я, когда беременна была, ночами его за мороженкой не посылала и фейхоа не требовала. Главное, чтоб в доме была перловка. Я ее употребляла в любом виде. Первое, второе, каша, пирог из перловки, один раз кашку жиденько развела кипяченой водичкой, сахара добавила, вот тебе и компот. Но вот мой благоверный на почве моей беременности трусоват стал, мужикам морды бить – так завсегда, а схваток боялся до чертиков. Как только я за живот возьмусь, через пять минут его мама уже на пороге. Тамара Петровна в соседнем доме живет. Мои-то родичи, которые больше всех мечтали о внуках, когда нашли книжку «Молодая мама» у меня под подушкой, вещички собрали и этим же учебником из дома поперли. Ну да и хрен с ними, я не пропаду.

В общем! Девять месяцев прошли достаточно беспроблемно, гинекология – дом, дом – гинекология, перловка – туалет! Однажды пошла я перед сном умываться, не успела добраться до ванной, из меня как ливанет! Стою как дура! Понимаю, что дела плохи. Дожила! Ссусь посреди коридора. Как представила, что мой сейчас из комнаты выйдет, а я в луже топчусь, стыдно до жути стало. А там не прекращается.

И меня вдруг осенило. Как заору: «Колька, воды отошли!»

Он из комнаты в одних трусах выскочил, на меня глянул и на кухню к телефону.

Я поняла, в чем дело, кричу ему вдогонку: «Матери не звони, придурок, она позавчера в больницу легла с давлением! Скорую вызывай!»

Дальше было хуже. Меня совсем перемкнуло. Памятуя рассказы девочек, как в роддоме скальп на лобке снимают, я полезла в ванну, а поняв, что при наличии живота самостоятельно не справлюсь, позвала своего.

Картина Репина «Приплыли» в натуре.

Из меня льет, а мой с бритвой подо мной ползает!

С этим заданием мы благополучно справились.

Смотрю, лица на Колясике нет, а я еще масла в огонь подливаю. «Может, клизму сделаем?»

Муж глаза вытаращил и с криками: «Совсем с катушек съехала!» из ванной выбежал!