Продавец снов

– Вы верите этому?

– Я склонен верить. Мало того, я могу доказать все это.

– Как?

– Показать место преступления, и место, где спрятаны тела.

Инспектор задумался. Это было настоящей авантюрой, но если Джонсон окажется прав, то… То это даст возможность найти убийцу и объяснить его мотивы. Но все это покоится на такой зыбкой почве!

– Хорошо, – наконец принял решение инспектор – я и на этот раз поверю вам. Но учтите, если вы лжете – я сделаю все, чтобы вы больше никогда, слышите – никогда! – не могли заниматься расследованиями. Вам не доверят даже уличную кражу. Вы меня знаете, я шутить не люблю.

– … И не умеете.

– Снова вы за свое! Я серьезно, поэтому в случае чего – пеняйте на себя. Где вас высадить?

– То есть, наш разговор окончен?

– Кажется, мы и так достаточно сказали друг другу.

– Вот с этим не могу не согласиться. Но как же сон мистера Скиннера? Вы отдадите мне его? И сны миссис Винкерс и мистера Бэнкса – можно ли их снова изъять у родственников?

– Хорошо, Джонсон. – сквозь зубы произнес инспектор. – Сон Скиннера заберете в участке, его у меня нет. А лучше приходите завтра, сразу заберете все сны. Заодно расскажете, где искать доказательства и тела. Так где вас высадить?

– Ладно, инспектор, уговорили. А высадить меня можете, где угодно, я не буду иметь наглость использовать вас в качестве такси.

Инспектор и вправду не любил шутить, поэтому высадил Джонсона у первой попавшейся станции монорельса. Детектив нисколько не обиделся, но вышел в дождь весьма неохотно, всем видом показывая свое презрение к погодным неурядицам. И только час спустя он был дома, проклиная все на свете, а особенно инспектора и его чувство юмора.

25

Полицейский катер покачивался на волнах, и инспектора слегка укачивало, Джонсон, напротив, легко переносил это небольшое морское путешествие, и единственное, что его раздражало – ледяной ветер, дувший со стороны суши. Города отсюда почти не видно – его серую громаду, расстилающуюся по побережью, скрывает белесоватая дымка, и если не приглядываться, то можно подумать, что катер и люди находятся посреди океана.

Водолазы искали останки мистера Дайсона. Узнать координаты этого места стоило немалых трудов Джонсону, Тиму и инспектору. Джонсон, посмотрев сон не меньше десяти раз, так и не смог сказать что-то определенное, и на этом немало попортил свое здоровье. И проблему удалось решить только с помощью инспектора – он уговорил посмотреть сон знакомого с прибрежными водами капитана, и тот, едва не потеряв рассудок, указал, где же произошло убийство. Правда, для этого пришлось поломать голову Тиму – настроить сон миссис Дайсон под мозг этого немолодого уже капитана оказалось чрезвычайно трудно.

И сейчас полицейский катер покачивался на волнах под серым небом, инспектора мутило, Джонсон курил, а двое водолазов осматривали дно. Шумно работал большой воздушный насос, от которого в воду протянулись два красных резиновых шланга. Водолазы, привязанные к катеру тросами, не подавали никаких сигналов, и чем дольше времени проходило, тем больше волновался Джонсон, тем чаще он курил, и тем более нервной становилась его походка.

Вдруг один из тросов дважды дернулся, одновременно зазвонил звоночек – водолаз подал сигнал к подъему. Водолазная команда, до этого лениво сидевшая на лавке у борта, быстро, совершенно без суеты, и почти без слов принялась за работу: трос был подвешен к крюку крана, натужно заработала лебедка, и через пару минут над поверхностью воды показался большой медный шлем с трем круглыми окошечками. Водолаза быстро подняли на палубу, усадили, помогли снять шлем.

Водолаз устало вздохнул, провел рукой по совершенно мокрым от пота волосам, выпил воду из предложенной ему железной кружки.

– Нашли. В большой трещине, как вы и сказали, мистер Джонсон. Лежит скелет, он прикован цепью к камню. Скелет человеческий, лежит давно, на нем даже одежды не осталось – все, наверное, съели рыбы, да так истлело.

Джонсон тоже вздохнул, но с облегчением. Инспектор хмуро посмотрел на него, но ничего говорить не стал.

– Да, а рядом мы нашли вот это. – водолаз полез в садок, прицепленный на широком поясе, и извлек из него нечто, что раньше было ременной пряжкой, какой-то обросший ржавчиной тонкий цилиндрик и почти чистый серебряный портсигар. – Больше там ничего не было. Скелет поднимать будем?

Все посмотрели на инспектора, тот, совершенно зеленый от донимавшей его морской болезни, утвердительно кивнул. Это послужило сигналом для водолазной команды, которая прикрепила к крану особый крюк с коротким тросом и карабином на конце, и начала опускать его в море. Скоро второй водолаз, получив внизу этот крюк, и прикрепив к нему скелет, подал сигнал.

Через две минуты на палубе лежали изъеденные морскими животными и соленой водой останки мистера Дайсона, а следом появился и второй водолаз.

– Ну как, инспектор, теперь вы мне верите?

– Не торопитесь, Джонсон. Вдруг это вы спрятали труп здесь, и теперь просто морочите нам голову. Сначала нужно все проверить, а потом делать выводы.

Действительно, пока не было никакой уверенности, что водолазы обнаружили скелет мистера Дайсона. Может это вообще какой-то посторонний скелет? Но все сомнения скоро развеялись: и на портсигаре, и на дорогой авторучке (это был тот самый цилиндрик) стояли инициалы и вензель, принадлежность которых не вызывали сомнений. Это действительно был мистер Дайсон.

Это стало вторым подтвержденным убийством – двум днями раньше Джонсон принес инспектору останки юного Билли Хиггинса, и эксперты подтвердили, что Тим не ошибся, сделав верные выводы. Правда, ни у Тима, ни у полиции не было никакой возможности доказать, что эти микроскопические кусочки костей и химические вещества действительно являются останками малыша Билли.

А вчера полиция смогла, наконец, получить разрешение на демонтаж стены в загородном доме, который когда-то принадлежал мэру. Эта операция вызвала ряд трудностей, потому что в этом доме давно живут другие люди, и они никак не могли взять в толк, зачем полиции нужно не просто провести обыск, но еще и поломать стену. Дворе рабочих с самого утра под присмотром инспектора, двух офицеров и Джонсона начали ломать стену, и через пару часов дом заполнился ужасным запахом медленно разлагающихся тел. Превозмогая вонь, с тканевыми масками на лицах, рабочие с большим трудом сломали бетонный саркофаг, и извлекли из него полуистлевшие тела взрослой женщины и мальчика лет одиннадцати.

Это зрелище надолго запало в душу Джонсону – лицо мальчика, искаженное ужасом, пугало, вызывало непреодолимое желание отвернуться и сбежать из этого дома. Еще долго детектив не мог забыть это лицо. А нынешние хозяева дома озадачились вопросом смены места жительства, потому что этот дом теперь одним своим видом наводил легкую панику в его жильцах.

Скоро было подтверждено, что смерть произошла точно, как во сне мэра увидел Джонсон. А после находки останков мистера Дайсона инспектор перестал сомневаться в правоте Джонсона. Все складывалось так, как говорил детектив. Теперь оставалось проверить остальные сны, однако Джонсон не торопился этого делать, а инспектор деликатно молчал, справедливо полагая, что это не очень приятная процедура.

Но инспектор даже не догадывался, насколько это неприятно.

26

– Добрый день, мистер Эванс.

– Это снова вы, мистер Джонсон? Xто заставило вас позвонить мне снова?

– Все то же – мне нужна встреча с вашим продавцом снов.

– Мы уже говорили об этом, или вы забыли? А если забыли, то я повторю: возможен или официальный визит полиции, или деньги.

– Я не привык повторять дважды. Где можно с вами встретиться?

– Что?!

– У главного управления полиции через двадцать минут вас устроит?

– Здесь я назначаю встречи!

– Охотно верю. Но я слишком долго ждал. Так вас устроит это время и место?

На том конце провода не ответили, и Джонсон слышал лишь легкий шум, будто внутри автомобиля, в котором иногда проскакивал электрический треск телефонной линии.

– Хорошо, Джонсон. Но учтите – если вы не выполните условия, я буду вынужден принять меры.

– Меры? О, сколько угодно! Я буду ждать.

Детектив положил трубку. На него вопросительно посмотрел инспектор, сидевший на противоположном конце стола.

– Через пятнадцать минут я иду на встречу с Эвансом. Только прошу – давайте без слежки.

– Черт вас побери! Мы обо всем договорились, а я привык выполнять уговор. Вы не увидите моих ребят.

– Не увидим? Так мы их не увидим, или их не будет?