Посолю разрез восхода,
зашевелится трава,
зашипят блестящей кожей
змеи, кольцами дымясь.
В паутинные мишени,
что обстреляны росой,
тихо ляжет круглый ветер,
поднимая паруса.
Мы сомкнём свои ладони,
дух захватим, и вперёд –
оплывать цветы каштанов
и качаться на волнах.
***
Паутинки, спрятанные в иней,
Видимы, как падающий голос
В глубину сиреневого леса.
Как медвежья невесомость Винни,
Тучкой полетевшего за мёдом,
Как печаль от радости – на волос.
Видимы, как следствия эксцесса.
Важно знать не то, откуда родом,
Важно видеть то, куда мы рядом…
Ты летишь тантрическим обрядом,
Паутинкой, спрятанной под иней,
Глубиной, отзывчиво-весенней.
А любовь – не это ли спасение?
***
За холодные столбы соляные
И хрустящие сугробы орехов
Содрогается стоглавое эхо
И в пространства вытекает иные,
А сиреневая накипь галактик
Через трещины мерцающей лампы
Тихо падает на мягкие лапы
И ворчит в ногах улыбчивой Шакти.
Из мозаики зари, как из лодки
Всеспасительного деда Мазая,
Зайцы солнца на ковёр вылезают
И садятся на твоём подбородке.
А твоих весёлых глаз звездолёты
Серым отблеском надсеверных вотчин
Мне рисуют, как огонь непорочен
И как сладок путь любви и заботы.
Итальянское
Под корою времён и за пазухой ваз
Сетью трещин на мраморной статуе
На тебя и меня наползает Этвас –
Почерневшее и полосатое.
Складки моря разглажены ветром из глаз,
И никто, кроме моря, не смотрит на нас.