Этот край благодушно заранее высушил вёсла…
Но хрустит под ногами живой, неприлизанный лёд –
По обратную сторону суть не до мозга промёрзла,
Махаоны и мы прозреваем дорогу на взлёт.
Ты во мне говоришь. И я знаю – Оно не уйдёт.
Колпак
Из проломов разбитых шахмат, утопающих в чреве лужи,
Бестелесный и безупречный, гармоничный струится пат.
Кто не ел шоколадных пешек и коней на обед и ужин,
Но при этом и сам не съеден – злой мятежник и психопат,
И лелеет в зрачках колодцев связки новых стальных волокон,
Заполняя прозрачной честью ледяные бокалы душ,
Отзвеневшие под фанфары из разбитых птицами окон,
Озверевшие под слепую и едва солёную глушь…
Колпаком из змеиной кожи – мозаичной и переспелой,
Как раздавленный мозг янтарный в грязно-мраморном тупике –
Накрываю небесный глобус пустоты исподлобно-белой,
Чтобы дольше, забыв о страхе, ты спала на моей руке…
Мы будем летать
В сиренево-мраморных перьях осеннего облака,
Дрожа золотыми ресницами снежного пуха,
Закат, словно пёс, тишиной своей вылакал колокол
И звон проглотил в невесомое синее ухо.
А наша судьба ограничена узкими рамками,
И синее ухо не слышит глашатаев воли,
Душа перманентно сочится кровавыми ранками
И рвётся за рамки, сжимаясь и корчась от боли…
Полёт – антипод расползанья по замкнутой плоскости,
Свобода делиться полуденным запахом сосен,
Возможность не видеть в любимых глазах озлобленья
и жёсткости…
Мы будем летать! Революция рядом. И осень…
Осенью
Осенью дрожа, палая листва дремлет под водой.
Тянутся вокруг толпы грязных рук спать на водопой.
Тянется вокруг мерный цикл сна длинной бородой,
Изредка входя с шелестом волос в пьяный мордобой.
Осенью дрожа, палая листва умирает в слизь.
Острые штрихи веток бытия собраны тобой
В атомный костёр наших белых чувств.
Ад и рай слились.
Мы проснулись.
Пой!
Смысл
Плавно, точно первый житель Вавилона,
Остывает блюдо из сухого мрака –
Ложь-тоска саванна, в пух переслонёна.
Потребитель будет. Всё здесь будет так, а
Синий колокольчик любит быль и поле.
Золотая небыль –