Свидетельство Иоанна Богослова. Десакрализация. Ваше Величество Апостол. Серия «Свидетели времени»

Из толкования имён отца Павла Флоренского:

СОФИЯ

Имя София есть женский аспект мужского имени Василий, но не в смысле проявления в женской личности имени мужского, а как явление параллельное этому последнему и от него независимое. Отношение Софии к Василию – совсем не по типу отношения Александры к Александру, а скорее, например, по образцу отношения Анны к Алексею. София не есть мужская норма, женщиной осуществляемая, а самостоятельная женская норма, аналогичная соответственной мужской. Если угодно даже, эта женская норма первенствует пред мужской, и София, может быть признана типом более определенно выражающим некий духовный облик, нежели Василий. Этимологически София отнюдь не есть мудрость в современном смысле слова, как преисполненность чистым созерцанием и теоретическим ведением. Если бы задаться передачею слова София на наш современный язык, то наиболее правильно было бы сказать художество в смысле зиждительной способности, воплощение идеального замысла в конкретном мире, а по-церковнославянски хитрость. Иначе говоря, этимологически имя София близко к тому содержанию, которое признано было выше, за духовный строй Василия.

София божественнее Василия. Поэтому понятно и большее сходство и сродство этой женской деятельности с зиждительством мировой души и глубочайшего ее духовного средоточия в зиждительной Премудрости Божией, Девы Софии.

Широкая по своему кругозору, София не предпримет мер к искоренению дионисического, может быть и потому, что природный такт дает ей заранее почувствовать неудачу таких попыток. Но он и не сумеет, а также не захочет, признать собственную правду дионисического расторжения, с дионисическим не помирится, а будет его только терпеть, отчасти с презрением, отчасти с высокомерием. Приходя на безобразную землю из царства образов, София сознает себя несущей миссию и потому входит в мир не как член мирового целого, не как звено взаимной ответственности и усийной связи существ мира, а мироустроительно, законодательно (первое относится преимущественно к Софии, а второе – к Василию), словом – как власть. Ее снисходительность к миру имеет корнем не признание правды мира и не сознание своей, общей с миром, немощности, а выделение себя из мира и противопоставление себя как власти, как источника мироустроения, миру, долу погрязшему и потому естественно, по ее суждению, помышляющему о дольнем. В Софии нет духовной гордости, в смысле объявления себя непременно первой в той, небесной области; и нет в Софии властолюбия, желания ради себя самое, во имя свое подчинить других.

Но София, из сознания своего, неземного, удела, который она ошибочно считает заведомо превосходнейшим, и не допускает мысли, что безобразная ночь тоже от Бога и может быть ближе к Богу, – София властна и полагает, что власть по природе, по складу ее личности конечно должна принадлежать ей. София берет власть, как свое и делает это с незапятнанной совестью, потому что рука ее никогда не дрогнет от сомнения правильно ли это. Да и не может дрогнуть, раз София берет власть, и другие ей не оказывают препятствия, коль скоро делается это во имя правды и блага, – единственной правды и единственного блага, известных Софии. У Софии есть врожденное самоощущение себя как по природе превосходящей окружающих, – не личными своими достоинствами, а самым рождением. Это можно сравнить, вероятно, с самоощущением коронованных особ, которые могут весьма скромно думать о себе, сознавать свои недостатки, быть простыми в обращении и предупредительными и, однако чувствовать себя отделенными от прочих людей и особым родом, природною властью. Это самоощущение Софией себя как власти настолько живо и ярко в ней, что всякое непризнание ее власти окружающими вызывает внутренний протест, но не из-за задетого самолюбия или неудовлетворенного тщеславия, а как некоторая неправда, как искажение должного порядка. Отсюда – впечатление гордости, которое нередко производит на недостаточно вдумчивых София, хотя это – не гордость, а нечто иное, гораздо более глубокое.

Таким образом, строением своего духа София значительно отклоняется от женственности; но это не значит, что она имеет черты мужские: ее организация сближается с мужской, поскольку и эта последняя сама может, удаляясь от полярного раздвоения человеческой природы подходить к ангельскому, общему обоим полам коренному типу человечности. И в Софии есть эта «ангельская крепость» – не крепость узловатого, твердого тела мужского, а упругая сила очень тренированного женского организма, столь же значительная, сколь и неприметная по внешним приметам. София не есть просто женщина, покоряющая того не желая, но и не есть власть, не спрашивающая о согласии. Она – Царь-Девица или, как выражались грузины о полумифической Тамаре, Царь-Царица. И в этом своем микрокосмическом самодовлении София перекликается с Александром, с тою разницею, что в Александре внутреннее равновесие дано статически, равновесие же Софии кинетично, и она находится если не во внешнем, то во внутреннем движении, в неустанной игре внутренней жизни. Но, несмотря на различие происхождения обоих равновесий, в Софии есть та же сокровенная неудовлетворенность, как в Александре. Она слишком монументальна, чтобы в ней самой, в управляемом ею хозяйстве, нашлось уютное место для нее самой.

    Флоренский Павел Александрович. Словарь имён.

Сказание будет неполным, если не присовокупить к нему «Слово о поклонении Волхвов», в переводе из рукописных Житий.

Слово о волхвах

Из рукописных Житий святых 1691 года в моём переводе от 25 декабря. [Рис. Е.2.4]:

Е.2.4. Сказание о поклонении волхвов (рукописные Жития 1691 года)

В ТОТ ЖЕ ДЕНЬ СКАЗАНИЕ О ПОКЛОНЕНИИ ВОЛХВОВ

Иисусу родившемуся в Вифлееме Иудейском, во дни Ирода царя, вот волсвы с востока пришли, не от одной какой-то восточной страны, но от различных, как является из отцов Святых различно о них повествующих. Одни говорят, что пришли из Персиды, как Святой Златоуст, Кирилл Александрийский, Феофилакт, и прочие, ради того, как в то время особенно там славилось учение звездочетское. И не мог никто у них царём быть, если сначала звездочётству не будет научен.

Другие считают, как они были из Аравии, как Святой мученик Иустин, Киприан, Епифаний, ради того, что та страна особенно изобиловала золотом, ливаном и смирною. А третьи из Эфиопии их считают пришедших, поскольку оттуда пришла в своё время царица Савская, то есть Эфиопская, в Иерусалим, слышать премудрости Соломоновой, которая была по Иеронимову разумению, прообразом рассматриваемой вещи, то есть пришествия волсвов, к мысленному Соломону Христу, который есть Божия премудрость.

Обычно Писание Святое одного какого либо города властителей царями именовать, как явно есть в Книге Бытия в главе четырнадцатой (в сегодняшней редакции отсутствует – авт!)

Все звёзды с начала миротворения бытие своё имеют, а та на кончине веков воплотившемуся Слову явилась, все звёзды на небесах поставлены, а та на воздухе виделась. Все звёзды обычно с востока на запад движутся, та одна необычно с востока на юг к Иерусалиму двигалась. Все звёзды в ночи только сияют, а та и во дни солнцу подобно сияя, превосходя несравненно небесные звезды и сиянием и величиной. Все звёзды с прочими светилами, солнцем и луною и со всем кругом небесным непрестанное своё имеют движение и ход: а та одна когда-то шла, когда-то стояла, по словам Феофилакта: Ходили волсвы, ходила и звезда, почивали же они, и она стояла.

Есть во всей церкви верное разумение, что волсвы эти Христу в Вифлееме и в вертепе ещё поклонились: а через два года Христос Господь не только не был в Вифлееме, но даже и в Палестине, а в Египте. Ибо как говорится по свидетельству Луки Святого, после сорокадневного в церкви очищения, где Симеон старец встретил Господа, и как свершилось всё по слову Господню, возвратился Иосиф святой и Пречистая Дева Мария с младенцем сразу в Галилею, а не в Иудею, в город свой Назарет, а не в Вифлеем. И оттуда по повелению Ангелову к Египту собрались: как поэтому могли волсвы через два года найти Христа в Вифлееме;

Смотрим, как ни вспоминают, ни устанавливают звезде этой двухлетнего времени, но только говорят, прежде многого времени, как бы говоря, за несколько месяцев. Отсюда Златоуста и Феофилакта то, что прежде времени Рождества Христова звезда явилась, повествования держась, благочестно разуметь, как в самый тот день и час, в который Благовещением Архангеловым, Духа святого пришествием, Слово плотью стало, зачавшись в пренепорочной утробе Девической, за девять месяцем перед Рождеством звезда на востоке явилась. Это разумея, и от воспомянутых учителей свидетельства не отступим, и недостоверное волсвов в пути через два года задержку отметём. А о двухлетии избиенных младенцев впоследствии в день памяти говорится. За девять месяцев, как говорим, перед Христовым Рождеством во время Благовещения волсвы на востоке звезду увидев, сначала рассуждали, удивляясь и проразумевая, какая это есть звезда. Не некая ли из метеоров, блистающих на воздухе, и от провозвещающих некие злоключения, какимы бывают кометы.

Когда вошли волсви в царский город Иерусалим, о новорожденном Царе спрашивали: – где, говоря, родившийся Царь Иудейский; видели звезду его на востоке, и пришли поклониться ему. И сразу эта новая весть удивила народ, смутила Ирода царя и всех начальников Иерусалимских, и собрав царь всех первосвященников и книжников людских, спрашивал у них: – где Христос рождается; убоялся, пусть не будет отнято у него царство, и думал, как бы новорожденного Царя убить; и узнав, как в Вифлееме Иудейском Христос рождается, призвал волсвов тех, и о времени явления звезды испытал. Также с притворной лестью, имея мысль неправедную и намерение злое, сказал лукаво: – пойдите, испытайте доподлинно о Младенце; когда найдёте, возвестите мне, пусть и я, пойдя, поклонюсь ему. Отошедшим волсвам из Иерусалима, сразу звезда, водящая их, явилась, и пошла перед ними, радующимися им о явлении её снова. И идя впереди них, пока не довела их в Вифлеем к вертепу, и стала сверху, где был Младенец. Над этим жилищем, где Младенец был, звезда стала, то есть: с высоты вниз сошедши, и к земле приблизившись. Иначе невозможно было бы узнать, над которым стоит местом, если бы не снизошла ниже.

Нашли волсвы искомого, вошли в помещение, как говорит Евангелие. Откуда некоторые думают, что не в вертепе, но в каком-то городе волсвы Христа нашли, поскольку не вертеп, но храмину Евангелие воспоминает: – когда разошлось, говорят, множество народа, которые написаться пришли, пуста стала и общая гостиница, и прочие гражданские дома, и переведена была Матерь с Младенцем в комнату некую. Но Святой мученик Иустин, Златоуст, Григорий Нисский, и Иероним говорят, как в вертепе, где родился, был даже до времени очищения после четырнадцати дней бывающего; там и волсвами найден был, это же ради того, пусть цари земные увидят новорожденного Царя царство в нищете, в смирении, и в презрении мирской славы, а не в богатствах, почестях и палатах. К тому же пусть и вера их множайшая явится, когда того, ради которого долгие труды путешествия подняли, и которого в царских палатах найти надеялись, такую нищету увидев, не раскаются, и не запрезирают. В вертепе найдя Господа волсвы, поклонились Ему, пав ниц, то есть, не простым поклонением, но Богу должным, не как человеку только, но и как Богу поклонившись.

И весть приняв во сне от Ангела. явившегося им, не возвратились к Ироду замыслившему злое и убить новорожденного Царя покушающемуся, иными путями отошли каждый из них в свою страну, и там учители и проповедники Христовы были по достоверному повествованию Никифорову. Имена их такие: первый Мелхиор, стар и сед, волосы головы и бороду имел длинные. Тот принёс золото Царю и Владыке. Второй Гаспар, молодой и без бороды, лицом красен, тот принёс ливан Богу вочеловечившемуся. Третий Валтасар, смугл лицом очень, бородат, тот смирну принёс Сыну человеческому смертному; тела их по прошествии многих лет принесены были сначала в Константинополь, также в Медиолан, потом в Колонию, в честь Христу Богу воплощённому, Которому с родившей Его от нас будет слава, во веки. Аминь.

Не комментируя всё сказание о волхвах (в русском варианте Житий волсвах), зададим простой вопрос: – «Кем являются эти трое Магов, Волсвов, Царей, с нетерпением ожидающие новорожденного младенца?»

Несомненно, одним из них является отец ребёнка, как мы понимаем, Бог-Отец. На роль Бога-Отца подходит Валтасар – бородатый, смуглый волсв. Видно: – Отец Христа ещё жив, и необычайно рад рождению Сына, называя Того Царём и Владыкой (Господом). Но это пока только версия, попробуем понять до конца: – кем является этот волсв?

На роль второго волсва – Гаспара, молодого и без бороды, красивого (красного) лицом, блестяще подходит суженый Софии жених – Великий княжич Московский Василий I Дмитриевич.

Василий I Дмитриевич (30 декабря 1371 года – 27 февраля 1425 года) – великий князь Московский и Владимирский с 1389 года, старший сын Дмитрия Ивановича Донского и великой княгини Евдокии, дочери великого князя Нижегородско-суздальского Дмитрия Константиновича.[12 - Источник информации: https://ru.wikipedia.org/wiki/Василий_I_Дмитриевич]Женат на Софье – единственной дочери великого князя литовского Витовта.

Летом 1387 года митрополит Киприан, по дороге из Константинополя, берёт Василия с собой и привозит его в Литву. Киприан убедит Витовта возглавить антипольскую коалицию и обручит дочь Витовта Софью с Василием Дмитриевичем. 19 мая 1389 года Дмитрий Иванович умирает, Василий становится великим князем Московским. 6 марта 1390 года Киприан прибывает в Москву и 9 января 1391 года обвенчает Василия Дмитриевича с Софьей Витовтовной.

Чтобы обезопасить себя внутри Руси, Василию приходится договариваться с наиболее опасными конкурентами: – с дядей – Владимиром Андреевичем Храбрым о подчинении последнего в обмен на земельные уступки и братом Юрием Дмитриевичем, получившим от отца Звенигород, Галич, Рузу и Вятку. Василий продолжает инициативу Дмитрия Донского по правовым взаимоотношениям великого князя с уделами, утверждая главную роль Великого князя, но оставляя за подчинёнными князьями частичное коллективное владение в московской земле.

Уже в 1392 году Василий совершит первое приобретение, выкупая в Орде право на Нижний Новгород, до этого принадлежавший городецкому князю Борису Константиновичу, а самого князя отправит на принудительное поселение в Суздале, разлучив с семьёй. Кроме того им куплены права на Городец, Мещеру, Тарусу и Муром. Этим он создаст прецедент перекупки владения при существующих наследниках. До этого ярлыки выдаются только на выморочные земли.

В 1395 году войско Тамерлана во время успешной военной кампании против Тохтамыша направляется в пределы Руси, но разворачивается у города Ельца. Василий прекращает выплату дани Орде. Тохтамыш обращается за помощью к Витовту, обещая сделать его правителем всей Руси и Новгорода. Орден также готов признать Витовта правителем всей Литвы, Руси и Новгорода в обмен на уступку ордену Пскова.

В 1399 году Витовт выступает против Едигея – ставленника Тимура в Орде, но терпит сокрушительное поражение в битве на реке Ворксле, в которой погибают герои Куликовской битвы: – Дмитрий Михайлович Боброк-Волынский, Андрей и Дмитрий Ольгердовичи. В том же году князь Рязанский Олег Иванович, отец жены одного из смоленских князей Юрия Святославовича, организовывает захват Смоленска (ставленник Витовта и участник Куликовской битвы князь Роман Михайлович Брянский убит). После смерти Олега в Смоленске утверждается его зять Юрий. После смерти польской королевы Ядвиги (1399 год), жены Ягайло Ольгердовича, без наследников, литовские феодалы, ослабленные поражением на Ворскле, идут на династический брак Ягайла с другой внучкой Казимира Великого и новый союз с Польшей, результатом которого станет захват в 1403—1404 годах Вязьмы и Смоленска, а также победа при Грюнвальде (1410 год).

В 1407—1408 годах Иван Владимирович, князь Пронский, с помощью Едигея захватывает Рязань, затем разбивает рязанского князя Фёдора Ольговича, получившего помощь от своего шурина Василия, но по мирному соглашению Фёдор возвращается на рязанское княжение.

Казалось бы, брак с дочерью литовского князя Витовта в 1391 году обеспечит Василию Дмитриевичу помощь в решении проблем с Новгородом, однако у Витовта свои проблемы и цели. Во-первых, он ещё не является великим князем, а находится на территории Тевтонского ордена (с 1389 по 1392 годы), противостоя своему конкуренту Ягайло. И только в 1392 году Витовт станет великим князем Литовским. Во-вторых, как серьёзный политик, Витовт склонен использовать родственные связи в своих политических интересах.

Это заметно из первых же действий литовского князя. Не успев решить военные проблемы с крестоносцами, сорокапятилетний Витовт в 1395 году обещает своему 24-летнему зятю военную помощь против Тамерлана, но в сентябре захватывает Смоленск, используя склоку в Смоленском княжеском доме. Василий безропотно принимает это сообщение, а через полгода едет на встречу к тестю как раз в захваченный Смоленск, где обсуждает пограничные и религиозные дела.

В 1397 году Витовт вновь, ответно, нападает на Рязанское княжество, а Василий I пропускает Витовта обратно без возражений и даже встречается с ним в Коломне. По летописным сообщениям Витовт планирует использовать своё влияние в Орде для установления власти над Русью:

Далее отношения между родственниками резко ухудшаются.

В 1403 году, только восстановившись после поражения на Ворскле, Витовт захватывает Вязьму, а в 1404 году, в отсутствие смоленского князя Юрия, атакует и захватывает Смоленск, после чего город надолго отходит под руку Литвы.

Когда Витовт в том же 1405 году совершит поход на Псков и захватит Коложе, Василий I собирает войско против него, призвав под свои знамёна тверичей и татар.

Весной 1406 года войска родственников-противников встречаются на реке Плаве под Тулой, но всё завершается перемирием до будущего года. Это перемирие, заключённое без ведома тверичей, вызывает обиду тверского князя, который на следующий год отказывается поддержать Василия I.

В 1408 году Витовт захватывает Одоев, а Василий в ответ атакует литовские владения, захватив крепость Дмитровец, которая охраняет дорогу на Вязьму у реки Угры. Русское и литовское войско сходятся на реке Угре, где почти полмесяца простоят друг против друга, после чего заключён «вечный» мир. Это – своевременный шаг Василия Дмитриевича, так как в этом же году происходит нападение на русские земли войск Едигея.

В дальнейшем, до самой смерти Василия Дмитриевича в летописях нет сведений о его конфликтах с Витовтом.

Таким образом, отрицательные итоги политики Василия I в литовском направлении следующие:

большая уступка земель на юго-западе Великому княжеству Литовскому;

вмешательство ВКЛ в дела русских княжеств;

сохранившиеся претензии ВКЛ на Новгород и Псков.

Положительные моменты таковы:

приток православной литовской аристократии под управление Москвы;

избежание кровопролития между Московским и Литовским княжествами;

использование авторитета Витовта для сдерживания междоусобицы в начале правления наследника, Василия II.

При Василии I продолжает расти феодальное землевладение. С усилением власти великого князя происходит изъятие из ведения феодалов части судебных дел и передача их в руки великокняжеских наместников и волостелей.