Саги зала щитов. Кюна волчица. Книга первая

– Щит должен встречать удар сверху чуть склонённым иначе разрубят, что его, что руку твою не умелую, а так проскользнув, в сторону уйдёт.

– Удар на развороте наноси только после крепко поставленной ноги, иначе утянет, сбив равновесие. Да голову вперёд тела надо оборачивать, видя врага.

– Шаг, удар, щит, шаг, удар, щит, одно из второго притекает, не прижимай щит к подбородку коли зубы дороги. На уровне глаз чуть поодаль держи. Не сжимай ты так топорище, рука, занемев лишиться воли, плечё, плечё чуть отводи, сильнее замах будет.

Доносились до слуха кровавой кройщицы указания наставников изредка сопряжённые со звонкими затрещинами да глухими ударами. И неспешно пройдя из конца в конец, она осталась довольна, остановившись всего единожды. Да и то указать секущему колоду парню, Ольфу Свенссану, чей отец, поди, сейчас гному предложившему камень взамест брёвен броду рвет, что каждый удар должен быть на выдохе, иначе лёгких не хватит.

Всё сидит, отстраненно подумала Хортдоттир, возвращаясь к своему визжащему выводку, мельком глянув в сторону Вагни, и не жалко ему детишек! Ведь гонять буду, пока не скроется.

– Разбились по ристалищу, оружие меч, щит наготове. Тормунд меч говорю, за мной повторять. – словно правя командой драккара скомандовала наставница обнажая правый меч и беря на руку один из лежащих неподалеку учебных щитов.

– А пироски будус? – спросила маленькая розовощёкая воительница, что оказалась поближе к Сольвейг, оправляя постоянно сползающую на лоб явно больную шапочку, растянувшись в широкой улыбке сверкнув пустотами, не сегодня вылетевших ли молочных зубов.

– Конечно будут. – Твердо ответила Сольвейг, чьей волей на ярловом подворье несколько служек ежедневно готовили угощения для всех без исключения детей.

Эту кроху Хортдоттир видела впервые и по неловко сидящей подлатанной одёжке сразу определила одна из семей освобождённых трэлов. Надобно будет новую одежку ребёнку справить, решила наставница, принимая боевую позицию тут-же повторённую на свой лад у кого лучше у кого хуже, неполными четырьмя десятками детей. Тело чуть подано вперёд, ноги широко расставлены да слегка согнуты, левая впереди правая позади, щит на уровне глаз, а клинок лежит плашмя на окованной кромке щита.

Блокируя удар сверху, кровавая кройщица чуть поднимает щит, над головой ставя его по косой, и с шагом вперёд наносит рубящий сверху-вниз справа-налево. Дождавшись, когда за ней повторят, делает шаг, назад сопровождаемый ударом слева-направо над самой кромкой щита воротившегося в исходное положение. Толчок щитом от себя и коварный колющий сверху вниз над воображаемым вражьим щитом. Махи сверху, снизу, блок длинный колющий переходящий в пинок Помешенное из десяти разнообразных выпадов сдобренных защитой упражнение это повторялось множество раз, но каждый новый день менялась последовательность дабы, запоминали детские мышцы а тела были готовы к любым поворотам сечи, не ведающей порядка

А затем, когда дети худо-бедно начали справляться сами не глядя на неё, кровавая кройщица сложив свой щит и убрав меч, принялась ходить меж неровных рядов чуть поправляя секущих воздух учеников.

– Сеча это вам не Хольмганг или потеха! Она не прощает ошибок, увидели слабость бейте! В стою не отступайте, как ни было бы тяжко, держитесь изо всех сил, пали вы пал весь хирд. Не щадите, вас не кто не пощадит, потеряли оружие есть пальцы или зубы да хоть камни под ногами! Главный дар Асов это ваша жизнь сберегите её любыми способами. В бою нет чести, только выжившие. – грозно разносились слова кюны над детьми, к коим не без участия внимательно прислушивались и ученики постарше и проходящие мимо лёствёртцы.

День что в преддверии долгожданной весны с каждым рассветом становился всё длиннее, понемногу стал, угасать, уступая место сумеркам, ведущим на поводу подгоняемою Хати луну. Уже давно сбегли поклонившиеся в пояс ученики, торопясь угоститься на ярловом подворье. Лествёртские длинные дома дымно выдохнули затопленными очагами. Мимо ристалища, оставив сменщиков палить костры, прошли усталые, но шумно и к диву весело обсуждающие каменные укрепления работники, возглавляемые дюже вдохновлённым новыми познаниями Свеном. А четверо наставников всё обсуждали успехи своих подопечных, где смеясь, а где качая головами.

«Всё сидит, чую, не обойдется в этот раз, вот ведь зараза и без него хлопот полон рот» – распрощавшись с Бареброй, Хьярвардом и Эйольвом кровавая кройщица обречённо двинула к Вагни всё так-же ожидающему её на скамье.

– Ну купец. Сказывай? Что у тебя за дело.

Поднявшись и двинувшись рядом с кюной Вагни как человек прямой и бескорыстный, главные черты людей его торговой стези, начел разуметься из далека. Спросил о каменных башнях, слухи доползли и до него. О делах берсерков, мол, может товаром каким помочь для начала строительства, на складах у него всякое иметься. Спровадился, почему Адульва не видать, отчего постоянно крутиться с не к ночи будь упомянутой вестницей скорби, задев вопросом за живое Сольвейг тоже не особо этому вдохновлённой. Ей сильно не хватало родича на ристалище, к которому тот и дорогу забыл. А услышанные от Бергдис на днях слова о звоне стали, что донеслись до ребёнка гостившего у помощницы смерти вместе с Адульвом и вовсе взбудоражили. Неужто бою обучает? Что может показать жрица лучше неё, не за умение штопать да прясть получившей прозвище кровавая кройщица.

А беспрерывный поток слов, извергаемый хорьком, все лился и лился и всё-то он знал, про всё ведал, пока не был остановлен, громким хватит!

– Если есть чего по делу сказать, то говори, а так не трави мне душу. – не выдержав кюна остановилась.

– Так я к тому и веду. – чуть даже при обидевшись засопел торгаш. – Ты ведь только на Ярловство вошла, а проблем то не впроворот, а я все думал каким подарком приветить новую правительницу.

От последней его фразы Сольвейг чуть было не взвыла зверем но, соскребя остатки воли, дабы не прибить на месте тихо спросила.

– И как надумал?

– Как есть надумал. – сверкнул хитрющей до нельзя самодовольной улыбкой Вагни, видимой даже средь сгущающейся тьмы. – Мы ведь на конунга ратится вознамерились? – дождавшись легкого кивка Хортдоттир на свой вопрос, продолжил. – А ладей то нет, мало морских коней-то у нас.

– А ты стало быть знаешь где разжиться драккарами да снеками. – большая аж кричащая не верю, мина воцарилась на рассечённом веснушечном лице воительницы.

– Да не только драккарами, но и справным мастером судостроителем! – чуть не лопаясь от гордости заявил торгаш. – дракар Хьярти помнишь? Увёзший твоего отца в Вальхаллу я про того мастера.

Не врёт, ошарашено подумала Кюна, кардинально меняя своё отношение к хитрому торгашу, чьими словами освободились её плечи от груза чёрной хлопоты.

– Сказывай. – взволнованно сказала Сольвейг готовая вот прям здесь на радостях расцеловать Вагни. – Коли обживёмся конями волн вся добыча отсеянная после налётов не перекуп, через тебя пойдёт слово кюны.

– Тем летом – чуть кашлянув от волнения. – На вольный остров Нисмир, всё не шедший под руку Игвана конунгства, мозолящий глаз на самой его границе. Родом, с которого сам славный мастер судостроитель Ойвинд. Налетели сэконунги, всласть гульнули да потешились, ни кого в живых не оставив. Все думали, сгинул и мастер, а пойди, сыщи теперь морских удальцов, след то поостыл да и кому искать всех правых мстить со сталью обвенчали.

Хортдоттир что слышала эту историю, чуть кинула.

– Я тоже думал что сгинул Ойвинд ан нет, не дольше Йольской расправы аккурат через семьдницу прибыл ко мне дюже переживавший за меня родич Трюмонд брат двоюродный, тоже честный купец, и рассказал что, мол, поползли шёпоты меж ярловых кресел. Что кто-то хочет продать кораблестроителя Ойвинда как трэла! Не стали золото в грязь сыпать находничьки захвати мол. Ту-то я и тряхнул мошной, знатно тряхнул. – Вагни чуть примолк, добавляя весу своим словам. – И вызнал, откуда ноги растут, слыхала про эгировы рёбра.

– Как не слыхать, худое место, тёмное. – Сольвейг припомнила слухи о дальней северо-восточной части побережья Хальконира, где в тени обширного плато средь множества высоких скал и рифов затерялась сеть пещер наполовину сокрытых водой. Множество ладей, драккаров, кноров и снекк нашли там, на радость Ньерда и его корабельного двора Нотауна свой последний приют разбившись о неприступные скалы, прозванные в народе Эгира рёбра. Мало нашлось бы кормщиков отважившихся выйти в те коварные воды а людей охочих посетить пещеры и того меньше. И Кровавая кройщица начинала осознавать к чему клонит Вагни.

– Так находчики беззаконные и обретаются в тех пещерах этих, как прознал, спросишь? Да торгуют в тихую с ближайшими селениями заодно и защищают их. – продолжил хорёк.

– Много ладей у них? – сведя брови, Сольвейг уже прикидывала, сколько займёт лыжный путь до той части полуострова.

– Два дракона и одна змея. – уверенно ответил торгаш, используя обыденные названия драккаров и снек.

– А людей? Почтенный советник, посол ярлова кресла.

– Дак это… – от лица Вагни отлила кровь, едва он осознал, кем оборотился за свой дар. – Чуть более сотни, но злые до драк ветераны

– Ну сотня это не беда осилим. И мастер Ойвинд там у них в порубе сидит?

– Как есть сидит. – новоявленный советник даже чуть испугался порченному шрамом лицу кюны, растянувшемуся во мраке в хищном зверином оскале, полном томительного предвкушения.

Уже подсчитывающая людей способных отбыть с ней Сольвейг не обратила внимания на то, как Вагни, будто во что-то всматриваясь чуть приблизился, щуря глаза заглядывая ей за плечо.

– а там не Адульв в потёмках крадется? – шепотом прозвучавший опрос вывел Хортдоттир из полной расчетов задумчивости.

– Где? – воительница обернулась, пытаясь обострившимся даром Скади зрением вглядеться в угол плетня ближайшего дома, в сторону, на которую указывал Вагни. – Не ошибся? может, кто другой был? – она-то знала, что названный племянник, оставив к её удивлению Бергдис сегодня дома, отравился к вестнице скорби и воротиться ранее завтрашнего утра не собирался.

– А то я Адульва не признаю хоть и темно но одёжка у него приметная да и кривой кинжал этот чудной на пояснице.

– За мной. И чтоб не звука. – крадучись кровавая кройщица двинулась к плетню, твердо чуя в происходящем одну из тайн, что прям гнездились вокруг её родича и его белоокой подруги. И эту она твёрдо вознамерилась разгадать. Вот на кой ему красться через своё же городище? А следом за своей кюной двинулся и торговец тоже немало заинтригованный происходящим.

Пара миновала плетень, и взор Сольвейг мельком зацепил свернувшую вправо за следующим подворьем детскую фигуру, не ошибся Вагни. Рядом в ближайшем хлеву истошно взвыли собаки, заставив кюну витиевато ругнуться, чуяли волка внутри нее, но почему блохастые бестии не реагировали на названного родича, тоже оставалась вопросом.

Увидь их кто со стороны, долго чесал бы броду. Правительница и знатного рода почтенный торговец, словно тати в ночи шныряли по справно чищенным от снега тропинкам меж плетней и дворов, следуя за ребенком, ведомым неведомой целью. Благо была ночь, и жители сидели у родовых очагов, уплетая поздние ужины.

– Во дают! Айда Трюд во проказница. – хмыкнул торгаш прислушиваясь к звукам доносящимся из ближайшего дома у которого замерли преследователи, едва маленький ярл остановился опасливо оглядываясь по сторонам.

– Тебе то, что любятся и Асы на встречу завидно что-ль. – шикнула на него кровавая кройщица неотрывно следящая за силуэтом Адульва.

– Да в принципе ничего только вот муженек Трюд, Харальд нынче в дозоре на вратах стоит. – многозначительно заметил Вагни. А кровавой кройщице стоило немыслимых сил сдержать хлынувший наружу смех вызванный последним его комментарием. Правда длится их веселью, долго не довелось, Адульв вновь двинулся, вперёд, и где-то в глубине души Хортдоттир уже догадывалась, куда он направляется.

Словно стерегясь неведомого глаза мальчик выписав по городищу несколько пустых кругов, оказался в итоге у стоящего особняком дома Олова. Того самого былого хозяина Бёргдис и её павшего на Йоль брата Эйнара.

Невидимой для мальчика тенью, Вагни и кюна прошмыгнули сквозь не сказать, чтобы обширное, но все, же немалое хозяйство и схоронились за небольшим сараем доверху набитым тюками шерсти, из тени которого открывался отличный вид на дверь Олова дома, в которую настойчиво постучал маленький ярл.

Заслышав шаги, Адульв чуть отступил назад, под не слышимый ему скрип зубов наблюдавшей родственницы, сжав руку обратным хватом на рукояти кривого ровно коготь кинжала. Скрипнув засовом, отроилась дверь и пред мальчиком, оказался дородный чуть пошатывающийся от хмеля хозяин, освящённый со спины отсветами очага. Олава трудно было не узнать, вечно заляпанная рубаха да свалявшаяся борода и чуемый аж за версту хмельной дух.