Курортный роман. Приключившаяся фантасмагория

Теперь он понимал и откуда эти смс-ки, приходящие на только что активированные сим-карты. Он не был уверен, но скорее всего, он заплатил какой-нибудь студентке, чтобы та ежедневно в течение какого-то времени делала смс-рассылку на заранее обговоренные номера, а может, сделал это и сам при помощи современных мессенджеров. Отныне Романов знал, зачем потребовалась ему такая противоречивая и изворотливая стратегия с медикаментозной амнезией и всеми этими «фейковыми мэссэджами».

Но как безнадежно больной цепляется за любую надежду на свое спасение, так и Алексей хотел убедиться в невозможности тех абсурдных событий, участником которых он стал лишь благодаря своему упрямству. Он взглянул на рюкзак с деньгами и, махнув на него рукой, вызвал такси прямо на адрес, чувствуя, что совершает большую глупость. До этого он лишь боялся потерять Алису, вернее боялся попасть в ситуацию, которая помешает ее найти, а теперь все было ровным счетом неважно.

Через полчаса он уже был возле огромного торгового центра и, свернув за ним к многоэтажкам спального района, вошел в ни чем непримечательный двор. Он заметил машину издалека и, как приговоренный, идущий к своему эшафоту, Романов, превозмогая желание убежать оттуда, шел на негнущихся ногах вперед. Серебристый «кайенн» со свердловскими номерами, почти не тронутый пылью и грязью, стоял так, словно Романов оставил его здесь вчера, но случилось это два месяца назад. И предшествующие этому события предстали перед Алексеем сейчас со всей своей уродливой подноготной. А в его голове гадким собственным голосом из утренней записи все настойчивее повторялась одна фраза: «Это ПЖ, брат! Это ПЖ!» …

… Долгая монотонная дорога подталкивала к задушевному разговору двух таких близких по духу и совершенно разных по существу людей. Из колонок тихо звучал русский рок, который оба знали наизусть и не раз вместе пели под гитару. Опасный и полный преступного азарта путь только начался, подогревая в каждом немного мечтательное настроение. Но беседа с самого начала не задалась.

– Слушай, Леха! Ты же спортивными всегда бредил, а теперь вот на этой ездишь. Или это рабочая просто?– спросил сероглазый блондин спортивного телосложения.

– А у тебя акцент пропал,– сказал Романов и, не поворачиваясь к собеседнику, оскалил правый угол рта, показывая зубы.

Блондин улыбнулся одними глазами и вопросительно взглянул на Романова, склонившегося к неуклюжему вазовскому рулю. Но Алексей предпочел отмолчаться.

– Ничего. После скока, возьмешь себе «скайлика» последнего. Не могу я на тебя без смеха смотреть за рулем этого корыта,– продолжал подтрунивать блондин.

– Многоуважаемый Алибек Юнусович, по завершению нашей сумасшедшей концессии, некто обещал мне совсем иное,– пафосно ответил на этот выпад Романов, целенаправленно вводя в замешательство Али.

–Чего?

– Только не надо шлангом прикидываться, я помню, как ты целыми главами Онегина декламировал, так что такие обороты вам вполне знакомы,– теперь заулыбался Алексей.

– А расскажи о ней. Реально такая строптивая? Может, просто подъедешь к ней на каком-нибудь «мустанге» и она твоя?– разобравшись в витиеватом ответе Романова, Али нехотя обнажил тот самый нерв, терзающий Алексея с самого начала романа с Алисой.

– Да как тебе сказать, Али,– Романов нахмурился и после долгой паузы начал делиться своими размышлениями.– Не могу сказать, чтобы какую-то нездоровую меркантильность заметил или строптивость, женщины ведь от природы ответственнее подходят к вопросам благополучия и достатка, им же о детках надо думать в первую очередь. И «моя» не исключение, но тут вопрос в приоритетах. Странная она, за путешествия и новые впечатления, мне кажется, готова душу дьяволу продать. Я, если честно, так и не смог в ней разобраться. Мне она, вообще, мало что рассказывала о себе, так ни о чем и вкратце…

– А о чем вы с ней тогда говорили?– спросил Али, глядя на загрустившего товарища, и хлопнув его по плечу, попытался приободрить.– Да ладно, не поверю, чтобы ты перед ней млел и все, что тебе нужно не узнал.

– Не поверишь это точно,– заулыбался Алексей,– я только с ней так обманывался. Она четыре образа сменила передо мной. Нельзя сказать, что все четыре сыграла убедительно, но свою настоящую натуру, да и жизнь личную от меня, таким образом, скрыла. Она и девочкой наивной побыла, и стервой, и мамочкой, и леди; сумела внушить мне, что она жертва, и только я смогу ее спасти…

– Ну, так и должно быть, это ж женщина. Утром – одна, вечером – другая, – перебил Али и подвел разговор к главному.– И что думаешь? Я не спрашиваю, нужна она тебе такая или нет, я хочу знать, что ты с этим «счастьем» делать будешь. Ну, увезем мы ее в аул к Абу, будет там под присмотром женщин, а дальше? Ты же понимаешь, что жениться ты на ней там не сможешь, только если ислам оба примите? Находится долго у Абубакара, по той же причине, вам не позволят. Да и несладко ей там будет, поверь.

– Там видно будет,– поспешил убедить Алексей товарища в твердости своего решения. – Мне без нее никак.

– Ладно. Может кто-нибудь из вас двоих образумится. Хотя если говоришь, что на деньги не падкая, тогда не знаю… Она тебя первому встречному сдаст и затарахтишь ты в цугундер лет на пятнадцать, и мне проблем наживешь… Или сломают ее у Абу на перевоспитании, запугают, а оно тебе надо? И мне не надо, чтобы ты на меня косо всю жизнь смотрел,– задумчиво рассуждал Али, глядя на своего «близкого» с той стороны, о которой не догадывался.

– Подожди, Али! Ты меня сейчас отговариваешь?!– возмутился Алексей.

– «Мошна» подумать я тебя не знаю! Ты был «упрамым», как ишак, таким и остался. Я просто хочу, чтобы ты знал, что у тебя будет один вариант – посадить ее в золотую клетку, и посадить так, чтобы твоей «женшыне» там нравилось! Я тебе скажу «прамо» – теперь на тебя большие планы, если этим планам что-то будет мешать, то все уже будет зависеть не от меня и с этой проблемой быстро покончат. Ты «панимаышь», о чем я?– с чеченским акцентом прикрикнул Али, заглядывая в глаза Алексею, и даже подался к нему вперед.

– Да куда уж яснее. Мне все равно с тобой или без тебя, я ее оттуда увезу, а пугать меня длинными руками, дело пустое. Ты не хуже меня знаешь, что при случае есть, кому заступиться, кто бы там ни был у тебя в старших, можешь им сразу так и передать,– злобно глядя исподлобья, свозь зубы процедил Романов.

– Ты меня услышал,– спокойно ответил на это Али.

Оба замолчали. И Алибек, и Алексей понимали, что раскачивать раньше времени лодку, в которой оказались по воле случая, чревато для обоих. Али нуждался в надежном человеке с самым, что не на есть максимальным кредитом доверия, а Романову без Гароева невозможно было осуществить похищение Алисы. То есть украсть – то Алексей бы ее может и украл, но куда ее везти и что с ней делать потом, он совершенно не представлял.

– Неужели, так любишь?– нарушил озлобленное молчание Алибек, спустя несколько минут.

– Хм, люблю, да она мне целым миром стала. Она теперь, как ты говоришь, моя женщина на всю жизнь,– буркнул, все еще недовольный Алексей, понимая, что Али спросил лишь с целью разрядить обстановку.

– А она? Готова она быть твоей женщиной, готова рожать тебе детей, готова быть твоим миром?– спросил философски Гароев, умышленно переводя разговор в риторическую плоскость.

– Ты хочешь спросить, не придумал ли я ее себе? Нет, не придумал! В ней сошлось все, чего я хочу от жизни,– ответил Алексей нехотя.

– Браво! Только она этого не хочет! Вся твоя любовь – это разговор слепого с глухим! Ты не увидишь ее настоящую, а она не услышит твоего настоящего чувства, – Али криво ухмыльнулся и продолжил.– Почему твоя женщина не с тобой? Ответь себе сам. Может быть, ты недостаточно смел, чтобы защитить ее? Может, ты не прокормишь ее и своих детей? Может быть, ты глуп и жесток? Может быть, это не твоя женщина, а, Алексей?

– Я не могу это объяснить в двух словах, Али. Она – свет, манящий и прекрасный. Все к чему она прикасается становится светом. Ее радость и улыбка дарит мне надежду, что все в этой жизни не зря… – Алексей задумался, и улыбка, появившаяся при воспоминании об Алисе, сошла с лица, а на лбу появилась глубокая складка.

Романов не ожидал от Алибека такой прозорливости в делах сердечных, и теперь осознавая, как наивно прозвучали его слова о высоком и светлом, все искал внутри себя ответ, позволяющий и дальше верить в божественное происхождение и предназначение любви.

– Вы дали своим женщинам столько свободы, что скоро просто выродитесь. Они стали сильнее вас, а так быть не должно. И не спорь, иначе я решу, что ты не только потерял хватку, но и последние мозги из-за своей любви, – резюмировал Алибек, явно не желая слушать романтично-экзистенциальный бред, готовый вот-вот опять сорваться с губ Романова…

… Подталкиваемый наитием, а не памятью, Романов наклонился к переднему колесу с красно-черным на золоте шильдиком и нащупал в техническом отверстии арки крыла ключи с брелоком. Открыв машину, он сел за руль и вновь почувствовал себя дурно, его мутило, и разболелась голова. Весь его разговор с Алибеком так подробно возникший перед глазами, казалось, был пережит только что, а не три с половиной месяца назад или и того больше. Все припоминалось как-то смутно и интуитивно. Зачем-то вспомнилось, как он пару дней назад вот также оставил свою «двенашку» в одном из челябинских дворов, но забыл посмотреть даже адрес. От этого ему стало еще тоскливее и захотелось бежать без оглядки к своей неказистой машине, к прежней жизни и к прежнему себе.

Разглядывая бежевую кожаную отделку салона, Алексей будто бы и помнил, что в бардачке находится черный полиэтиленовый пакет с долей Али и австрийским «Глоком», но ему казалось, что представь он сейчас бриллиантовое колье Алисы и оно непременно окажется там. Романов потянулся к отделению для перчаток и, открыв его, извлек черный увесистый пакет. Заглянув в него, он обнаружил в перемотанные зелеными резинками полмиллиона евро, матово – серый пистолет и… бриллиантовое колье. Вынув, не разглядывая ожерелье, Алексей машинально засунул его в нагрудный карман куртки, а пакет положил обратно.

Романов почему-то не удивился своей находке, но откуда взялись «камни», не понимал. Мутная взвесь отзвуков от каких-то образов и впечатлений застилала перед Алексеем и прошлое, и настоящее, но поразительно и необъяснимо открывала будущее. Вместе с фигурами из пережитого являлись перед Алексеем и обрывки противоречивой будущности, понять в которых хотя бы что-то не представлялась ему возможным. Параллельно за красным предупреждающим рубежом памяти, сами собой проигрывались сцены из позабытых снов и, наверное, из бредовых галлюцинаций. Пространство вокруг Романова потеряло всякие очертания и накрыло его сплошным светло-коричневым шатром…

… Алексей стоял возле открытых ворот гаража, в который был загнан серебристый «кайенн». На корточках у порога сидел Алибек и держался одной рукой за голову.

– Не обессудь, брат. Нельзя ее к Абу везти, она у тебя «шумоголовая» и не боится ничего. Это будет гол в свои ворота,– сказал Юнусов, потирая на голове ушибленное место.

– Объяснишь, что случилось?– заметно нервничая, спросил Романов.

– Я ж тебе сказал по телефону, соскочила твоя Алиса, огнетушителем меня выключила и «подмоталась» отсюда. И это под «стволом», «Лэкс»! Она или думала, что он не заряжен или на такой «броне вольфрамовой» была, что любой «игровой» бы позавидовал. Понимаешь, она уверена была, что я не выстрелю, а он заряжен был, брат, на предохранителе, но заряженный!– эмоционально и с характерным акцентом, отвердив шипящие и звук «р», ответил Али, подскакивая на ноги.

– А ты ей обо мне ничего не сказал?– с потухшим взглядом Алексей интересовался, уже догадываясь об ответе.

– Да сказал только, что это твоя машина и твое поручение доставить ее сюда. Хотел за тебя чешуей блеснуть, ты ж, придурок, всегда считаешь это ниже своего достоинства. Думал «подкинется» на «тачку» и может, везти ее никуда не придется.

– Ну и что, «подкинулась»?

– Не «стебись». Она как имя твое услышала, словно с цепи сорвалась. Я понимаю теперь за что, ты ее любишь, но прошу, не советую, а прошу – оставь ее. Она тебя не уважает, Алексей, и никогда не полюбит…

– И чем же подкреплены такие глубокие выводы, Алибек?

– «Лэкс»! Хорош язвить, тебе говорю!!! Тем, что она сказала «подкреплены»! Она готова была со мной уехать и говорила, поверь, серьезно. А как только поняла, что не прокатит эта педаль, схватила огнетушитель. Вот тебе и расклад весь. Давай закончим эту тему на том, что если ты не угомонишься со своими страданиями, я ей сам голову откручу. Я серьезно, руки уже чешутся, наше общее с тобой только останавливает.

Романов сел за руль алибековского внедорожника из Штутгарта, а сам Али разлегся на заднем сидении. Разочарованием нельзя было охарактеризовать состояние Алексея, это было скорее бесконечное уныние и отчаянье. Все его усилия, безумные шаги и бесконечные попытки вернуть Алису потерпели крах. Он слышал, что Алибек рассуждает о делах в Екатеринбурге, о поставке новой партии товара и новом транше, но у Романова было ощущение, что он вообще впервые видит эту дорогую машину, и дошло до курьезного, даже самого Гароева.

Поднявшись в пентхаус жилой челябинской высотки, Романов и Гароев разошлись по разным комнатам. Алибек что-то шумно выяснял по телефону, а Алексей, не прислушиваясь, бродил от окна к стене, в тоске заламывая руки. В комнате раздался странный писк, на который Романов сначала не обратил внимание. Лишь спустя какое-то время он смог связать его с сигналом собственного смартфона, хотя и сам не понял как – звук не был похож на уведомление.

Алексей достал телефон и увидел значок непрочитанного смс от Алисы. Невероятно взбудораженный и снова окрыленный надеждой, он сумбурно провел несколько раз пальцем по экрану и застыл, не понимая смысл написанного:

« А он красавчик этот твой Алибек, такой рельефный весь, просто прелесть*) Ты думаешь, он просто так меня отпустил? Наплел тебе, наверное, что-нибудь про огнетушитель или ключ разводной? Посмотри у него в кармане нагрудном, только не смей забирать себе. Это мой ему презент) Счастливо оставаться, неудачник!*»

Опрометью бросившись к входной двери, Алексей подбежал к вешалке и засунул руку в куртку Алибека. Нащупав внутри хрустящую материю, он вынул из кармана красные кружевные стринги. Схватив лежащий перед зеркалом «Глок», Романов побежал на звук голоса Алибека, сжимая в кулаке нижнее белье Алисы. Ослепленный неистовой ревностью, он не осознавал на какой дешевый трюк купился, как, впрочем, не знала, что натворила и та, по чьей вине все началось и, конечно, должно было кончиться.

Вломившись в комнату к Алибеку, Алексей, не раздумывая, направил дуло прямо на него и трижды с осатанелым ожесточением спустил курок. К этому моменту Али закончил свои телефонные переговоры и, повернувшись к двери при появлении Романова, смотрел ему в глаза. Эхо выстрелов зазвенело в тишине пустой и большой комнаты, а Алибек медленно осел на пол, заваливаясь навзничь.