Сорока и Чайник

Борей покачал головой и пошел одеваться.

***

– Птичка сорокопут. Хищник. Убивает других птиц, грызунов, насекомых, ящериц. Убивает и развешивает вокруг на шипах или острых веточках.

Фёдор потёр виски. Голова слегка кружилась. В ночной тишине кто-то за окном пел пьяную песню.

– Ты меня слушаешь?

– Да, конечно. Продолжай, – ответил Фёдор.

– Ты не сорока, ты сорокопут. Сорока хитрая и умная. А ты дурак.

– Зачем ты мне это рассказываешь?

– Я тебя буду называть Сорокопутом.

– Да всё равно. Как хочешь меня зови.

– Или на кронфилдский манер – Теодор.

Теодор. Тео. Так звала его Инга. Фёдор затянулся, выпустив сладковатый дым, и уставился в окно. В черном небе недобрым красным светом мерцала луна.

– Ты доволен своей жизнью? – сменил тему медный чайник.

– Нет.

– Почему?

– Я просто хотел уйти из дома. От отца и брата. Я подумал, что училище – это хорошая идея. Я уплыву отсюда и больше никогда их не увижу. Не услышу их идиотских разговоров про честь и положение в Обществе.

– И теперь ты связался с бандитами, – усмехнулся чайник.

– Бандитами? Ну я бы так не сказал. Просто…

– Что просто? Выбивать долги? Прикрывать уличных девок? Торговать контрабандным алкоголем? Это как раз и есть бандиты. И ты теперь один из них.

Фёдор молчал.

– Это заметный прогресс. Махать кулаками на потеху толпе, а теперь лупить должников. Сопротивления меньше, денег больше.

– Всё. Замолчи. Я не хочу больше об этом говорить.

– Придётся, Тео.

– Не называй меня так!

– А то что? – с вызовом спросил чайник.

– Сдам тебя в ломбард!

Чайник замолчал. Фёдор затянулся. Самокрутка обожгла пальцы и поэтому отправилась в приоткрытое окно.

– Ладно, прости, – сдался Фёдор. – Просто не называй меня – Тео. Как хочешь, но только не так.

– Дураком можно? – после долгой паузы спросил чайник.

– Можно, – ответил Фёдор и тяжело вздохнул.

– Тогда слушай меня внимательно, Федя. Сейчас ты живешь без цели. Без смысла. Просто бежишь от своей старой жизни. Так не пойдет.

– “Не пойдет, – прорычал в голове грубый голос. – Посуда дело говорит”.

***

Дверь в квартиру Фёдора с тихим скрипом открылась. Утренние лучи пробивались через грязные окна. Инга, перешагивая через разбросанные бутылки, прошла внутрь. Прикрыла ладонью в перчатке нос от неприятного запаха. На кухонном столе стояла грязная посуда, посередине лежал большой бумажный пакет, разрисованный золотыми змеями. Девушка прошла в жилую комнату. Подошла к кровати, глаза ее расширились, черты лица ожесточились. Там среди одеял лежал Фёдор в обнимку с медным чайником. Рядом с ним, закутавшись в одеяло, лежала абсолютно голая девица. Ничего не говоря, Инга метнулась прочь из квартиры, громко хлопнув дверью. От резкого звука Фёдор зашевелился, но так и не проснулся, только покрепче прижал к себе чайник.

***

– Никто не видел Корявого? – в гимнастический зал вошел Леонард Дювалле.

Ребята из зала отрицательно покачали головами.

– Мерде! Куда же этот кретин делся?!

– Может в подсобке? – сказал Берёза. – Посмотрю?

Он пошел вглубь зала, потом занырнул в подсобное помещение, где хранили инвентарь.

– Тут он! Вставай, сволочь, пьяная!

Спустя пару минут бесполезных попыток вынести безжизненное тело, Леонард плюнул и пошел прочь из спортзала. Но потом, вдруг, развернулся:

– Сорока, иди сюда, поговорить надо.

Фёдор пошел следом. В кабинете скучала Сэм. Сердце слегка ёкнуло.

Это что, это он со мной и с ней наедине хочет поговорить? Во рту слегка пересохло.

– Привет, Сэм, – промычал Фёдор.

Та не ответила и даже не повернула головы.

– Сэм, душа моя, оставь нас наедине, сделай милость, – сказал Леонард, садясь в кресло.

Девушка закатила глаза.

– Я в машине подожду, – сказала она вальяжно и пошла наружу. В сторону Фёдора она даже не посмотрела.