Сорока и Чайник

– Заявил баронессе Серафиме фон Корк, что у нее зад похож на корму эскадренного крейсера “Пересвет”.

– Черт! Простите, Леонард Владимирович.

– Тебе не передо мной надо извинятся, а перед госпожой баронессой. Она была несколько фраппирована.

Это всё очень нехорошо. Мало ли что он еще мог наболтать. Фёдор поморщился и посмотрел на Леонарда. Вроде не сердится. Смотрит скорее с жалостью.

– Это еще не всё, мой мальчик.

Сердце Фёдора ёкнуло. Хмель стал быстро проходить. В животе сжался неприятный комок.

– Ты вломился в спортзал, обозвал всех присутствующих обезьяками и мартысобами, начал складывать гимнастические маты в гнездо, намереваясь лечь спать. Сэм желала твоей крови, ребята хотели тебя профилактически побить, но потом пожалели, скинулись на извозчика и отправили домой. Цени их доброту.

– Извините, Леонард Владимирович…

– Оставь. Пустое. Мы же друзья? Какие могут быть обиды.

Леонард поднялся.

– А, и еще. Уже больше двух недель прошло. Ты собираешься возвращаться?

Фёдор понуро глядел на печь.

– Ладно. Я о другом хотел. Раз мы друзья. Не мог бы ты мне помочь?

– Конечно, Леонард Владимирович. Что случилось?

– Да ерунда. Пустяковое дело. Пара человек взяли у меня в долг. И не спешат отдавать. Не мог бы ты с ними поговорить? Очень меня выручишь.

– Побить? – нахмурился Фёдор. – Я еще не полностью восстановился…

– Нет, просто напомнить. Побеседовать. Я могу на тебя рассчитывать?

***

Фёдор ехал в кэбе и мучительно пытался вспомнить, куда он дел все деньги. Ну не мог же он спустить всё накопленное всего за две недели пьянки. Он помнил яркие фонари в районе переселенцев из Жиньше. Маленькие девушки с черными раскосыми глазами смеялись, прикрывая рты ладошками. Нет, ерунда. Кабак помню и не один. От полицейского прятался на помойке. Ну не мог же я всё спустить? Там в глубине клубящихся мыслей шевелилось что-то тёмное. Оно наверняка знало ответ. Но как ни морщил Фёдор мозг, ничего не всплывало. Факт оставался фактом. Почти всё, что он заработал за полгода побед в Лиге и за последний бой с Наковальней, он куда-то спустил. Перерыв комнату, Фёдор нашел запрятанные сто рублей. Может его ограбили пока он… А еще Инга. Надо с ней поговорить. Она, конечно. дура набитая, но и он тоже еще тот молодец. Как же нехорошо всё вышло. Ничего прорвемся, сейчас с делами покончу и поеду к ней…

– Приехали, барин, – сказал извозчик. – Цветочная шестьдесят пять.

“Ателье Каприз”, – прочел название Фёдор. Когда он открыл дверь, звякнул привязанный к ней колокольчик.

– Добро пожаловать! – подпрыгнул к нему маленький, очень подвижный человечек. – Сюртук? Брюки? Выходной костюм? Нам недавно привезли новые ткани. Кронлайтовская шерсть, мануфактура из Шахства, высшего качества, естественно. Тончайшая шерсть из Каганата. Шелк из Империи Жиньше. Всё что пожелаете. Хотя…

Мужчина подозрительно оглядел Фёдора с ног до головы.

– Думаю вам, молодой человек, подойдет прекрасный авиаторский костюм из кожи. В три, нет – в четыре слоя. Он вас прекрасно защитит от любых напастей. В специальные кармашки можно будет добавить стальные пластины, – мужчина подмигнул. – Если вы понимаете зачем. У меня тут как раз есть один экземпляр. Только вас ждал.

– Господин Кимос? – прервал этот поток слов Фёдор.

– Да, конечно! Это я! Рад, что вы обо мне слышали!

– Я от господина Дювалле.

Собеседник сразу поскучнел и осунулся.

– Триста пятьдесят рублей.

– Но на той неделе было же триста двадцать…

Фёдор промолчал.

– Да, да, конечно. Извините, – мужичок заметался за прилавком. – А может, все-таки триста двадцать? Нет? А может всё-таки куртку авиаторов возьмете? Как раз за триста пятьдесят отдам. И сверху еще кепку подарю, а то ваша, вижу, совсем истрепалась. Ну как? Согласны? Поглядите.

Куртка и вправду была хороша. Если бы у Фёдора оставались деньги. Эффектно выглядит.

– Триста тридцать и куртка, – заявил Фёдор. Наглеть – так наглеть.

Господин Кимос позеленел от возмущения.

– Молодой человек! Как можно! Это же чистой воды ограбление! У меня нет таких денег!

Фёдор молчал, не зная, что дальше говорить. Нет, всё понятно, Леонард Владимирович его попросил забрать долг. В принципе, что тут сложного? Но вот так… Припугнуть его? У Фёдора внутри появилось неприятное чувство, что он поступает не очень хорошо. Хотя какого черта? Этот портной занял денег у Леонарда Владимировича и не хочет отдавать. А Фёдор и так натворил дел. Вот будет номер, если он еще и без долга вернётся.

– Триста пятьдесят рублей или я разозлюсь, – мрачно заявил Фёдор. Звучало очень по-опереточному. Ему даже стало немного стыдно за себя.

В этот момент дверь в глубине зала распахнулась и в комнату впорхнула молоденькая девушка. Лет шестнадцати, не больше.

– Папенька! На подкладку шелк или коленкор?

– Ну какой коленкор?! – возмутился господин Кимос. А потом испуганно глянул на Фёдора и увидел, что тот смотрит на девушку. – Так. Иди работай. Шелк поставь. Иди. Давай-давай. Не видишь, я тут с человеком разговариваю!

Он явно испугался. Оттянул воротник, сглотнул и, пряча глаза, пробормотал:

– Да-да, конечно. Извините. Да, сейчас. Вот. Вот всё что есть, – он выложил на прилавок тоненькую пачку ассигнаций.

Фёдору стало неуютно. За кого его тут принимают? Он хотел взять деньги и уйти, но всё-таки решил пересчитать. Сто, сто пятьдесят, сто девяносто… Двести восемьдесят пять.

– Двести восемьдесят пять? – удивленно спросил он портного.

Господин Кимос жалобно заныл, что денег нет, месяц был неудачный, это всё что есть. Он схватил кожаную куртку, вручил ее Фёдору. Тому становилось всё неприятнее. Блин, да что же он творит? Засунув ассигнации в карман, он вышел из ателье. Новая авиаторская куртка оказалась у него в руке. Он даже на секунду подумал вернуть ее. “Хотя, к черту. Заберу себе, а деньги доложу из своих, – подумал он. – Какая неприятная работенка. Добью список и буду считать, что свой моральный долг тоже закрыл”.

***

– Леонард Владимирович, – кивнул Фёдор, заходя в комнату.

– Проходи, мой мальчик, – улыбнулся хозяин кабинета. – Присаживайся. Познакомься, это Борей.

Сидящий за столом блондин в щегольском черном костюме лениво кивнул.