Лоскутки Эверетта, или Заблудившиеся дети

– Скорее, минус, чем плюс.

– Уклоняетесь, уклоняетесь…

Потом какое-то быстрое шушуканье.

«Ясно», – улыбнулся я и открыл дверь.

– Семен! – театрально выкинул руки в мою сторону психиатр.

– Лев Измайлович! – в том же духе ответил я.

– Я тебя вот таким помню.

– А я вас нет.

– Это почему же?

– Никак не получается преодолеть разницу в двадцать пять лет.

– Логично.

– Не хами, – тихо одернула меня жена. – Проходите, мы как раз ужинать собирались.

– Значит, я вовремя… Саша, Кирочка… И Юлечка здесь… Как славно…

44. Мы сидели за столом, и я невольно ощущал, что так или иначе, хотя неумело-скрытно, все внимание было сосредоточено на мне.

«Игра началась, – отметил я про себя. – Ну, что ж… Главное – ничему не удивляться».

– Юлечка, кто-нибудь уже занял место в твоем сердце? – спросил Лев Измайлович.

– Пока ничего серьезного, – улыбнулась моя дочь.

– А у меня есть один кандидат на примете. Могу познакомить. Папа, думаю, будет не против. А, Семен?

– Папа с удовольствием переложил бы этот вопрос на плечи самой Юли, – ответил я. – Как-то не очень мне нравится совать свой нос в такие деликатные вещи. Если бы я вдруг узнал, что моя дочь вышла, не оповестив меня, замуж или ждет ребенка, то принял бы это как должное.

– Обалдеть, – комментарий моей жены.

– Моя школа, – гордо заявил тесть.

– Твоя, – несколько скептически подтвердила теща.

И все дружно засмеялись.

– Кстати, как поживает твой друг Михаил? – спросил психиатр.

– Давно я его знаю, но он в моих списках числится до сих пор в разряде хороших знакомых, – ответил я.

– Ну, и… – подтолкнул меня Лев Измайлович.

– Извините, пусть Ира расскажет, а мне на минуточку надо выйти. Она в курсе. А я после дополню, если что. – И я встал из-за стола и вышел, заметив скрыто-растерянные взгляды.

45. В ванной комнате я «покашлял» от души так, что у меня по-настоящему запершило в горле.

– Все нормально? – спросила Ира, когда я снова вернулся за стол.

– Что-то не туда попало, хм… хм… – ответил я. – Итак, про Мишку, – напомнил тему.

– Да, да… Ирочка немного уже…

– А сам Михаил? – пристально посмотрел я в глаза психиатру.

– От тебя, Семен, разве что-нибудь скроешь, – развел руками Лев Измайлович. – Но это, наверное, и к лучшему – не будем ходить вокруг, да около, а попытаемся прояснить некоторые моменты, связанные… э-э-э… с неким Артемом. Если ты не против, конечно? И отнесись к этому, если можешь, как к…

– Профилактическому осмотру, – подсказал я.

– К дружеской беседе, но пусть будет по-твоему.

– А что, есть симптомы? – покрутил я пальцем у виска.

– Есть некоторое беспокойство родных людей, Семен. И чтобы его развеять…

– Навскидку, Лев Измайлович, какой бы вы дали предварительный диагноз моего состояния?

– Я… я…

– Не стесняйтесь, прошу вас.

– Семен, ну пожалуйста, – попросила меня Ира.

– Ладно… Так о ком-о чем конкретно вы хотели меня спросить?

– О… об Артеме и… и диктофоне, если можно.

– Это все?

– И о бананах, пожалуй…

Я обвел взглядом присутствующих, сосредоточенно глядящих на меня, и не выдержал – рассмеялся. Сначала тихо, как бы покашливая, а потом все больше и больше расходясь и самозаводясь.

Через минуту я уже лежал на полу, скорчившись от безудержного хохота.

– У него истерика, – слышал я голос психиатра, и новый прилив веселья подкатывал к горлу.

– Может, «скорую»? – волновалась Кира Захаровна, а я взрывался ржанием.

– Папочка, – обращалась ко мне дочь, а я бил по полу кулаком.