Жизнь на кончике кисти

– Наверное, это не очень красиво…

Ричард после того, как отведал стряпню Маши, облизнулся, осмотрелся, подумал немного и убежал, со стороны это выглядело так, будто он вспомнил что-то важное и отправился по своим кошачьим делам.

– Согласен, но некогда мне с ним общаться. Не, ну куда его приглашать. Вообще, где Стас, а где живопись. Просто денег заработал, а уважения нет. Ему надо всегда и везде показать свою значимость. Был единственным ребенком в семье. Родители при должностях, вечно баловали. Мать работала в НИИ, где разрабатывали электронику для военных, отец руководитель лаборатории, занимался автоматизацией в области стали и сплавов. Всегда были заняты, вот и вырастили эгоиста. А так, как говорится, Стас из грязи в князи. Внезапно разбогател и ошалел от собственной крутизны. Характер у него это апофеоз нетерпеливости. Даже говорить не хочется, – Алексей сморщил нос.

Ему стало душно, подошел к окну и открыл, он долго смотрел в открытое окно, дышал свежим воздухом. Размышлял минут десять, но так ничего в голову и не пришло. Никаких подозрений у него не было, он даже представить себе не мог, кто бы это мог сделать. Алексей утешал себя тем, что это случайность, какое-то недоразумение. Он надеялся, что где-то в банковской системе закралась ошибка, и скоро во всем разберутся.

– М-да. С родственничком мне понятно, фрукт тот еще. Но все равно, стоит пробить. Мало ли, вдруг что-то всплывет, может, на что-то факты натолкнут.

– Не, Надь, Стас, вряд ли. Он хоть и возомнил из себя капиталиста, а на деле просто зажравшийся спекулянт и постоянно зависает в ресторанах, пропадает на своих пьянках-гулянках. Все время тратит на баб…

– Как ты о женщинах!

– Извини, – Хлебников вжал голову в плечи.

– А сколько лет Стасу? Фамилия, Отчество? – Маевская глубоко вдохнула и расправила плечи.

– Сорок восемь, Станислав Григорьевич Забалуев.

– Ладно, запишу на всякий случай. А кто такой Левон Паруйрович? – Надежда подняла большие светло-голубые глаза.

– Не, опять не в тему. Не с тех ты начинаешь, Надь. Это прекрасный человек. Бизнесмен. Он мне сделал очень выгодный заказ. От души заплатил. Широкой души человек, добрый, порядочный, надежный. Я его очень уважаю. И он же порекомендовал мне человека, который и заказал всю эту коллекцию, – вскинул брови Алексей.

– А зачем он звонил-то?

– Сильно извинялся, что не может приехать. Я же его на вечер пригласил. Не, не…весьма уважаемый человек, тут даже думать нечего, – Алексей виновато улыбнулся.

– Так, ладно. Уже кое-что. Извини, а вот про баб, как ты говоришь можно задать нескромный вопрос? – подняла голову Надежда.

Алексей задержал взгляд, любуясь гладкой белой кожей, тонкой шеей, длинными густыми волосами.

– Какой смысл мне от тебя что-то скрывать. Спрашивай, – немного по-детски улыбался Хлебников.

– Виктория, это кто? Это…твоя подружка? Или твоя бывшая? – вскинула тоненькую бровь Надежда.

– Бррр, упаси Боже! Скажешь тоже! Одна напыщенная особа, прет, как танк, она пыталась любой ценой купить мою коллекцию. Денег предлагала много, но дело не в этом. Здесь не все так однозначно. Долго рассказывать, в итоге я ее культурно отшил.

– Она пыталась к тебе…подкатить, как женщина…

– Что скрывать, да. Она просто дышать мне не давала. Так и навязывалась без лишней скромности, но ничего, собственно, не вышло, и на этом я поставил жирную точку. Надеюсь, что она это поняла, – с напряжением в голосе ответил Алексей, опустив взгляд.

– Вот! Это уже действительно полезная информация. Викторию надо будет в первую очередь проверить, заносим в список подозреваемых под номером один.

– Даже не знаю, что и сказать. Все может быть, кто его знает, вернее ее. Мне трудно что-либо утверждать, я просто в шоке, – потер взмокший лоб Алексей.

Хлебников попытался разогнуться, повернул голову, которая в последнее время стала часто побаливать, и почувствовал пронизывающую боль в области сердца.

– А сам заказчик не мог, образно говоря кинуть тебя. Ты его хорошо знаешь? – Надежда говорила, едва шевеля губами, и немигающим взглядом смотрела в упор.

Алексей в глубине души завидовал ее спокойствию. Ему казалось, что даже если бы прямо сейчас за столом уселись бы инопланетяне, Надежда спокойно продолжила бы разговор, нисколько не удивляясь.

– Как тебе сказать? Разумеется, не очень-то хорошо его знаю. Тофик Асланович это птица высокого полета. Деньги пропали хоть и большие, но его уровень существенно выше. Он миллиардер. К тому же это человек слова и дела. Ему проще открыть еще один бизнес, чем отвлекаться на подобные авантюры. Понимаешь, просто уровень не тот, чтобы пачкать свои руки. Не, не думаю…

– Что ж, первый круг очерчен. Кое-что уже прояснилось. И сразу наваливается куча вопросов. Здесь главное не спешить, иначе можно утонуть в море противоречивой информации. Надо постараться не подаваться эмоциям, – рассуждала вслух Надежда.

Вечером Маевская уселась за письменный стол, включила настольную лампу и начала старательно что-то писать и рисовать.

Откуда-то появился Ричард, взобрался на стол и стал лапкой подталкивать карандаш.

– Что ты делаешь? – поинтересовался Алексей, глядя на то, как сосредоточенно работает Надежда.

– Ты меня спрашиваешь или кота? – не поднимая головы, спросила Маевская.

– Тебя. Кот помогает тебе, он любит кисти, карандаши, когда я пишу картины, он всегда со мной. Вообще он не любит одиночество. Пришлось взять в соавторы, однажды даже своей лапой доработал еще не высохшее полотно.

– С вами все понятно, товарищи художники. Я составляю карточки, так сказать, героев и записываю, чтобы ничего не забыть. Сейчас думаю составить схему событий, чтобы не упустить ни одной мелочи, – Надежда погладила Ричарда, и он, оставив в покое карандаш, пристроился рядом.

Хлебников прошелся несколько раз по комнате, не находя себе места.

– Пойду кофе попью, чтобы тебе не мешать, и немного успокоюсь, – Алексей наклонился к Надежде, поцеловал. От нее шел едва уловимый запах духов, пьянящих голову.

– Во-первых, ты мне не мешаешь. И еще у меня к тебе могут быть вопросы. Во-вторых, я бы тебе не советовала пить кофе, то есть совсем! Забудь про существование этого совершенно неполезного напитка, – Надежда смерила его строгим взглядом.

– А я читал, что в малых дозах кофе даже полезен.

– Не верь прессе, торгашам продавать нужно, лучше о своем здоровье позаботься.

Вроде не полный, что-то даже спортивное во внешности. С чего бы у него такое высокое давление. Похоже, питается не совсем правильно. Постараюсь ему помочь, подумала Надежда.

– Слушаюсь.

Алексей отправился на кухню, наполнил два бокала апельсиновым соком и вернулся.

– Уже лучше, чем кофе, но не советую увлекаться соками. Мне еще надо осмотреть все в доме, абсолютно все закутки, пообщаться с охраной, обслугой, задать вопросы. Так, что зависну у тебя здесь я надолго…

– Пожалуйста, я только за. Дай Бог, чтобы все это принесло хоть какой-то результат, – с сожалением выдохнул Алексей.

– Можешь не сомневаться, я постараюсь, но, пожалуйста, сам не предпринимай никаких шагов, – Надежда провела пальцем по большим ушам Ричарда.

– В смысле?

– Как можно меньше информации! И еще не надо давать никаких интервью, отвечать на звонки журналистов, да и вообще, лучше держать язык за зубами, даже с самыми близкими. Преступник или преступники за тобой могут наблюдать, провоцировать тебя на непродуманные поступки. Могут сбить с толку, навести на ложные следы.

Надежда придирчиво осмотрела всю технику у охраны – компьютер, систему видеонаблюдения, изучила содержимое мобильных телефонов.

Еще Маевская обошла все помещения в доме. Времени она потратила много, в каждом все внимательно осматривала, фотографировала. В одной из комнат она увидела роскошную коллекцию колокольчиков. Они лежали на полках, висели – от крошечных до корабельных рынд. Надежда не удержалась и позвонила, ее удивило, насколько по-разному, оказывается, может звенеть колокольчик. Это была не единственная коллекция, хотя моделей оригинальных машин было гораздо меньше, чем колокольчиков. Машинки были заботливо выложены в ячейках огромного, во всю стену стеллажа.

– Слушай, я тут кое-что обнаружила! Пошли! Кое-что покажу.