Звери не меняют свой облик

Звери не меняют свой облик
Авенир Декабрист

Учёный непреднамеренно совершает эксперимент. Содеянное превращает его жизнь в бесконечную тягостную драму, ведь последствия непредсказуемы. Друзья журналисты помогают разыскивать человека, ставшего «объектом», и считают происходящее ироническим детективом.

Звери не меняют свой облик

Авенир Декабрист

© Авенир Декабрист, 2018

ISBN 978-5-4493-1997-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1. Тайга

Непривычные по утрам звуки мешали, требуя ответной реакции, и Ефим приоткрыл глаза. Машинально глянул на часы: они показывали шесть тридцать – в это время он обычно вставал, если планировал продуктивно провести день. Посмотрел по сторонам, а голова никак не хотела соображать. Задай ему сейчас вопрос «кто ты?» – вряд ли ответил бы. Через несколько минут сознание слегка прояснилось, и он начал не совсем осмысленно оглядываться. Его окружали высокие деревья, между ними свободное место занимал кустарник вперемежку с валежником. Местность напоминала ему бардак, творившийся сейчас в голове. В пьяном виде Ефима – если он ещё что-то соображал – постоянно мучила виртуальная головоломка: казалось, будто он собирает довольно простую конструкцию из нескольких мелких предметов, а они никак не соединяются в единое целое. Вот и сейчас эти маленькие детальки вертелись перед глазами на фоне дикой тайги. Звуки, разбудившие его, издавали птицы.

В сознании отложилось первое понятие, говорящее об окружающей обстановке – «тайга». Итак, Ефим осознал своё местонахождение, и это сразу же подстегнуло мозг на более продуктивную работу. Отвратительное самочувствие заставило вспоминать предшествующие события. В голове крутились обрывки отдельных эпизодов гулянки в ночном клубе.

«Так, – работал мозг, отдалённо напоминая деятельность в стиле размышления, – гуляли в „Филине“, а тот находится на окраине, но вокруг города со всех сторон никакой тайги, только небольшой лес. Что же получается? Выходит, решили продолжить на дикой природе. А на чём поехали, и куда – главное?! Хорошие джипы есть у всех парней. А где ж тут джипу?»

Ефим пошевелился, пытаясь приподняться и сесть. В голову стрельнуло похмельем. Когда боль поутихла, сел, прислонившись к толстому стволу. Начал вспоминать название этого высоченного дерева. Ничего на ум не приходило. Снова вернулся мыслями ко вчерашнему разгулу: «Может, у кого-нибудь есть вертолёт, и тот для потехи забросил меня сюда? Узнаю – харю начищу! Да, наверное, так и есть. Только одному не справиться – сговорились. Видят, что перебрал. Шуточки, тоже!»

Вспомнил про телефон и начал искать по карманам пиджака. В одном нашелся бумажник, но он оказался пуст, что, впрочем, никак не отразилось на сиюминутном настроении. «Надо выбираться», – решил он вслух, неуклюже встал и начал оглядываться, слегка протрезвевшим взглядом. «Куда же идти? Ни одной зацепки для определения направления, откуда принесли… или притащили. Трава вроде не помята, кустики не затронуты – будто с неба упал», – бормотал вполголоса Ефим. Пошел наугад, выбирая путь полегче.

Вскоре, не заметив за густой травой крутой склон, шагнул и, не удержав равновесие (как это нередко бывает со ступенькой, ведущей вниз), упал и скатился в ложбину. Громко чертыхаясь, потратив неимоверно большое количество энергии, с трудом выбрался наверх. Постоял и решил, что напрасно выбирался: идти, скорей всего, следует вниз. Снял излишки недовольства и раздражения нецензурным пожеланием неизвестно какому адресату и осторожно начал спускаться.

Примерно через час, когда он с поцарапанной щекой бессильно упал отдыхать, послышался звук мотора. Ефим узнал этот звук – у него имелся катер. Поэтому вскочил, превозмогая усталость. Где-то поблизости вода! Не теряя времени бросился пробираться через заросли и бурелом напрямик к звуку. А звук удалялся. Ефим спешил, стараясь изо всех сил. Наконец деревья расступились, открылся вид на реку с высокого берега. Ефим успел заметить скрывшуюся за поворотом моторную лодку, поэтому, не колеблясь, направился в ту же сторону.

Несколько раз останавливался сорвать ягоды, выбирая лишь известную ему костянику. Голод вовсю давал о себе знать, но Ефим не думал сейчас ни о чем, кроме цели – найти людей. Следы присутствия человека в этих местах обнаруживал даже он, не знающий об особенностях уклада жизни в тайге. Вот, к примеру, вбитый в землю колышек подсказывал, что к нему рыбаки могли привязывать какую-нибудь снасть. Дальше стали попадаться срубленные ветки и содранная кора, окурки, банка из-под консервов. Люди близко – воодушевлялся Ефим, хотя едва переставлял ноги…

Вначале он увидел какой-то навес. Под ним находился разнообразный инвентарь, в большинстве своем непривычный для городского жителя. Чуть далее стоял домик, на двери виднелся белый прямоугольник – по-видимому, плакат или афиша. За домиком открывалось безлесное пространство примерно на полкилометра. Там располагалась деревушка. Он увидел и жилые строения, и людей, когда подошел к первому домику. Но интерес его переключился с открывшейся взору панорамы на тот, издали увиденный, белый прямоугольник. Ефим едва взглянул на него, как застыл в изумлении: это ж его портрет! Первой мыслью было предположение о розыске его полицией. Впрочем, это абсурдно: за несколько часов в глухой тайге развесить объявления. Ефим сам усмехнулся над своим измышлением. Пока он недоуменно разглядывал свой портрет (совершенно не обращая внимание на то, что на плакате еще что-то написано), подошли несколько человек – издали увидели странного путника.

– Вон оно как: на ловца и зверь бежит! – услышал Ефим чей-то голос и только сейчас глянул в сторону подошедших. Он не понял смысл фразы, поэтому поинтересовался:

– Что вы спросили?

– Так мы, однако, еще не начали спрашивать, – сказал, судя по голосу, другой житель. – Всё ждали: когда объявишься, да расскажешь нам о своих намерениях.

Ефим ничего не понял – разговор ещё больше внёс сумятицу в мысли. Заметили ли местные его недоумение и растерянность – кто знает?! Только они стояли спокойно, не отображая избытка эмоций на лице. Вперед вышел мужчина одетый по-другому – понаряднее, с претензией на официальный стиль. Он и продолжил говорить:

– Стало быть, Ефим Лазаревич, раз уж вы пожелали (при этом указал рукой на портрет) стать нашим депутатом, то не обессудьте – попросим провести встречу с избирателями.

Ефиму долго (как ему показалось) переводил поочередно взгляд то на плакат, то на людей, постепенно вникая в ситуацию. Таёжники спокойно и терпеливо смотрели на него. Один участливо спросил:

– Видать, трудновато было добираться? Отдохнуть с дороги не желаешь? – Не ожидая ответа, все дружно повернулись и зашагали к жилью.

Ефиму ничего не оставалось делать, как последовать за ними.

– А остальные позже прилетят, или как? – не оборачиваясь, спросил тот, кто «при параде».

Но кандидат вопрос не слышал – его мучила загадка: «Как я сюда попал, чёрт возьми?!»

2. ГМ

В лаборатории института «Генетика Мозга» (сокращенно – ГМ; а это сочетание из двух букв, как известно всем читающим, означает «хмыканье», что нередко приводило к самокритике своего объекта сотрудниками) проходила планерка. Это такая встреча руководителя с работниками, где вроде что-то планируют и отчитываются о сделанном. По мнению самого руководителя, это – переданная в наследство древность. Но и сам не знал другого метода организации работы.

– Василий Михайлович, вчера я заметил в вашем поведении воодушевление и возбужденность, и сделал вывод о возможности грандиозных успехов. Что-то помалкиваете. Скрываете? – начал ЗЛ (завлаб и он же Захар Леонидович) допрос «главного идеолога» проекта. Василий Глазков по должности считался старшим сотрудником, а идеологом его прозвали сослуживцы за неиссякаемый запас идей, а также за неуёмную пропаганду морально-нравственных принципов во всём.

– Видите ли, – начал Василий быстро и уверенно, словно отрепетированным, голосом, – каждый день мы получаем новые и, возможно, обнадёживающие результаты, многие из них открывают свои направления в исследованиях. Если пуститься в эти разветвления, то нам ни сотрудников, ни жизни не хватит. Я думаю, что следует ограничиться главными целями. Но, какими?! Я стараюсь прислушиваться к мнению коллег и выбрать те, что дают перспективы не только для развития науки, но и реальному качественному улучшению жизни человека.

– Звучит убедительно, но, честно говоря, чувствуется недосказанность и, как бы помягче выразиться, много пустых слов. – ЗЛ испытующе глядел не моргая, что являлось признаком давления и подразумевало требование ответить. Вместо ответа Василий молча изобразил несколько гримас и жестов руками, вроде как и сказать-то больше нечего.

Заведующий еще кого-то о чем-то спросил, но вопрос не вызвал общего интереса, и беседа осталась незамеченной. Вскоре разошлись по рабочим местам. институт имел обширную площадь, и в трёх десятках больших помещений легко было затеряться и провести весь день практически незамеченным для начальства.

Глазков специально направился вначале в редко посещаемую кладовую, где на многочисленных стеллажах размещались почти ненужные никому химические вещества, биопрепараты, инвентарь.

Накануне он присутствовал на избирательном митинге. Наслушался демагогов, отравляющих общество неприкрытым цинизмом, и вернулся домой в состоянии бессильного бешенства от незнания способов утихомирить пройдох, ловкачей и прочих мелких проходимцев. В семье свои негативные эмоции Василий умело скрывал – оберегал психическое здоровье жены. А сам не мог долго заснуть, всё думал…

Василий не определил еще для себя конкретную цель прихода в эту кладовую, эта цель лишь созревала в подсознании. Она исходила из результатов его исследований. Василий Михайлович, лелея и сберегая не столько сами результаты, сколько эту самую цель, всё уже решил, только сам себе не признавался осознанно. Он настраивал себя обдумать «действие и последствие», но, как ни старался, никакого обдумывания не получалось – лишь сумбурные, хаотичные мысли.

– Михалыч, – тронул кто-то неожиданно плечо, – прячешься? Я бы тоже не прочь. Может, гульнём? Огнедышащую смесь недолго приготовить.

Обернувшись, Василий обнаружил Андрея – приятеля, с которым его связывал только досуг, по работе пути не пересекались.

– Слушай, а что это завлаб у тебя выпытывает? Что, в вашем отделе самые важные эксперименты проводятся? У нас, к примеру, тоже интересные и даже любопытные вещи получаются.

– Наверное, у Захара свои намерения, о которых он никому не сообщает, и желает их подпитывать именно нашими результатами. – Глазков специально ответил отвлеченно, чтобы закончить общение с Андреем, потому что вдруг ясно понял, что хочет предпринять. Василий стоял и молчал, и Андрей, видя, что компания не получается, понятливо направился к выходу, напоследок спросил:

– Так ты, стало быть, не?.. – показал жестом на выпивку.

– Знаешь ведь – я давно «не»!

– Тогда я пошел? – выразил Андрей последнюю надежду обрести собутыльника. Впрочем, эти выпивки у них носили скорее символический характер, но Глазков отказывался и от таких.

– Пока, будь здоров! – напутствовал он привычным выражением.

Оставшись в одиночестве, Василий решительно зашагал к своему личному уголку (у многих имелись такие) и на ходу достал телефон – задать супруге ничего не значащий вопрос. Таким странным образом он добавлял себе психологической уверенности и твердости в предстоящих действиях. Вот уже его столик, сейф, несколько полок. Машинально сунул телефон в карман, не выключив его. В одном из ящиков стола нашел недавно изготовленную авторучку. Внешне предмет походил на пишущий инструмент, а на самом деле представлял собой прибор для инъекций на расстоянии. Внутри размещалась катапульта, стреляющая струйкой на несколько метров. Василий достал из другого ящика коробочку, где среди прочих, неприметных для глаз, вещичек хранилась небольшая металлическая колбочка. Он положил ее в карман. И совсем в укромном месте хранились главная деталь – ампула. Её Василий спрятал в другой карман. Оставалось наполнить ампулу жидкостью из колбочки и вставить в «авторучку».

Прислушался – никаких звуков. Неторопливо огляделся по сторонам, трижды глубоко вдохнул и выдохнул. Разложил все на столике и начал открывать колбочку с «секретной» жидкостью – результатом исследований отдела и его самого, в первую очередь.

– Василий Михайлович, – тихо прозвучал голос неожиданно появившегося заведующего лабораторией, – а я вас ищу.

Василия бросило в жар. Такого стресса он никогда не испытывал. Сам почувствовал, как пылают огнём щёки и дрожат ноги. Но быстро мобилизовал психические силы, постарался незаметно зажать в кулаке колбочку, держа вертикально, чтобы не протекла жидкость из-под наполовину открученной крышки. Затем медленно опустил руку в карман. Только после этого глянул на Захара Леонидовича, стараясь выглядеть непринужденно, а слова вылетели неуместные в такой ситуации:

– Как вы меня нашли?

Захар задумчиво и невнимательно глядел куда-то мимо лица собеседника, не проявляя любопытства ни к занятию подчиненного, ни к обстановке. Василий мог и не беспокоиться, что его «застукают». Заведующего в последнее время интересовало одно – конечные результаты. Вместо ответа он ткнул пальцем в нагрудную эмблему на униформе Глазкова и продолжил в прежней тональности: