До выборов оставалось две недели. Василий Михайлович зашёл к Захару Леонидовичу по какому-то поводу. Заведующий, не отрывая взгляда от газеты, указал рукой на стул, продолжая увлечённо читать. Глазков сел, и газета оказалась перед самым его лицом, так что глаза невольно пробежали по ней. Предвыборная газета блока «СиМ» – эта аббревиатура означала: Сила и Могущество. На первой странице разместился перечень материалов, и среди них Василий увидел «Куда подевался Елин? – узнавал Знакомец». «Если известный журналист заинтересовался, значит есть серьёзный повод», – мелькнула мысль. Василий стал водить лицом вдоль газеты. Тут Захар резко убрал газету и увидел нелепо вытянутую влево шею учёного, даже застыл с открытым ртом на мгновение.
– Если интересуешься – возьми, почитай, – сказал заведующий и, сложив газету, подал её Василию. – Затем он вздохнул, шмыгнул носом (как обычно перед серьёзным разговором) и спросил, как бы извиняясь, но достаточно настойчиво:
– Ну почему ты сопротивляешься против закрытия отдела? Нет же результатов! И финансирования нет. Не сегодня, так завтра, не завтра, так скоро разгонят совсем. Как я понимаю, ты… вы там ничем не занимаетесь… вообще.
Василия же занимала статья Знакомца, хотелось быстрее прочитать.
– Дайте мне неделю. Всего неделю! – Василий Михайлович тут же встал, не дождавшись ответа Захара. Помял в руках газету и направился к двери. Захар молчал, видимо, не знал, как отреагировать.
Глазков прошёл в своё укромное место и с нетерпением стал искать в газете материал про Елина. Написано было немного, и суть сводилась к следующему: самый активный деятель блока СиМ полтора месяца назад почувствовал сильное переутомление и решил временно отдохнуть, затем вообще исчез из поля зрения не только избирателей, но и сподвижников. Родственники обратились в полицию, и Елина объявили в розыск. А неделю тому назад соратники, не веря уже в успешные действия полиции, попросили знаменитого в городе Знакомца провести своё расследование. Уже через три дня журналист выяснил, что Елина избиратели видели очень давно – прошло около трёх месяцев. И визит его был очень уж странным: появился один, неизвестно на каком транспорте добирался, словно вышел из тайги. Выяснилось также, что отдыхать от дел Елин уехал на далёкую дачу, не сказал даже жене куда именно.
Василий призадумался: «Если блок СиМ пишет о своём кандидате такие не совсем приятные вещи, значит вынуждены это сделать. Видимо, избиратели и пресса делают своё дело. Не отвертишься! Знакомец мог опубликовать материал и в городской газете». Затем Василий начал развивать и обобщать свои догадки: «А уехал Елин потому, что дома могли заметить внешние изменения в облике. Если просто недомогание, то ведь можно, и даже лучше, находиться дома под присмотром. Значит, всё-таки начались изменения. Наверняка! Уже через две недели после „Э“ пришлось скрываться, а что же сейчас, спустя два месяца?!» Далее Глазков пришёл к выводу, что необходимо целенаправленно действовать: находить людей, выяснять подробности. Теперь он словно воспрянул духом после двух месяцев застоя – есть результат, пусть пока неопределённый, есть цель.
6. Доверительность
Василий Михайлович пришёл в свой отдел с конкретной целью – поработать. Настроился решительно и оптимистично. Но время шло, а он, вместо желания что-либо делать здесь, всё больше размышлял о необходимости реальных действий в поиске результатов эксперимента: «Надо как-то выйти на след Елина. Но как?! Подключить помощников, не сообщая им полностью сути происшедшего? Не получится! А рассказывать кому-то об „Э“ – не только преждевременно, но и опасно. Что же предпринять?»
Раздумья прервались звуком шагов двух человек по коридору. Василий включил компьютер и начал поиски в интернете политических новостей своего региона. Пробегал глазами, не вникая в суть, множество сообщений, порой интересных, но бесполезных сейчас. «А вот то, что надо», – тихо проговорил он, увидев в строках «Знакомец». В заметке рассказывалось о подробностях поездки Елина в таёжный посёлок. Внимательно прочитал и сделал вывод: «Занимательно, но это было «до того».
Василий посидел ещё с полчаса и, вдруг вскочив, бодрым шагом двинулся к выходу. «Надо приобщать Знакомца», – решился он.
В редакции газеты Глазкова узнали (печатали его научно-популярные статьи по биофизике) и открыли секрет, что Знакомец иногда прячется от посторонних глаз, не желая быть узнанным, в шахматном клубе.
– Вы можете не узнать его! Смотрите внимательней! – сотрудница при этом жестом руки намекнула на возможные изменения внешнего вида лица. – Только я не причём! Хорошо?
Василий отблагодарил женщин шоколадками со словами:
– Вот – Арине, вот – Марине. – А потом спросил с улыбкой: – Девчата, у вас имена такие или псевдонимы?
– И то, и другое. А зачем это вам понадобился Евгений? – Арина поняла, что проговорилась о Знакомце, и чуть скривила лицо. – Может мы поможем? – добавила она поспешно.
– Спасибо. У меня… так, ничего серьёзного, – завершил разговор Василий и откланялся в буквальном смысле.
Владелец клуба задумал сделать его в стиле знаменитого французского «Кафе де ля Режанс», чтобы современные последователи легендарных шахматистов прошлого Филидора, Стаунтона и Морфи чувствовали себя здесь на верху блаженства. После нескольких трансформаций заведение закрепилось на позиции обычного шахматного клуба. Но кофе попить – само собой разумеется.
Василий Михайлович шахматы любил, но ходить в клуб не представлялось возможным. Да и наука занимала и время, и мысли гораздо больше. Он вошёл в помещение неуверенно, чувствуя скованность, словно человек в банкетном зале, не знающий правил застольного этикета. Просто стоял на одном месте и оглядывался, что, впрочем, никто не замечал – все глядели на доски. А посетителей набралось человек двадцать. «Как же мне найти Знакомца? Да и здесь ли он?» – обдумывал Василий. Помог случай – у одного игрока, сидящего спиной к нему, зазвонил телефон. Игрок ответил: «Да, Марина». «Всё-таки верно утверждение, что случайность – форма проявления закономерности», – быстро пронеслась мысль в голове Глазкова. Он догадался, какая Марина звонит сейчас человеку, который, скорее всего, и есть Знакомец. Тот огляделся по сторонам и остановил пытливый взгляд на Василии. Учёный, в свою очередь не мигая смотрел на Знакомца, опознав его под гримом. Знакомец посмотрел на партнёра, что-то тихо сказал ему и встал из-за стола.
– Как я понимаю, у вас ко мне дело.
– Извините… простите, что назойливо вторгаюсь в… – неуклюже начал разговор учёный. – Василий Михайлович Глазков, сотрудник института «Генетика мозга» – представился он и замолчал.
– И…
– Мы, конечно, не знакомы. Но… я, вот…
– И что же вы хотите? – профессионально терпеливо продолжил журналист.
Василий, ободрённый приветливым тоном, оживился:
– Знаете, Евгений, извините – не знаю отчества, – продолжая говорить, Василий заметил реакцию Знакомца на то, что его имя известно постороннему. – Вас должны заинтересовать некоторые подробности в деле очень известного человека. Не согласитесь ли выслушать меня? Только не здесь…
В опустевшем парке встречались лишь редкие прохожие. Сырой пронизывающий ветер доставлял такой дискомфорт, что и говорить не особенно хотелось. Василий чувствовал отсутствие у Знакомца заинтересованности. «М-да, неудачное место я выбрал», – подумал он и поспешно стал, как ему казалось, исправлять ситуацию. Беседа продолжилась совсем не в том русле, в каком привык учёный излагать свои мысли и доводы.
– Вы занимались делом Елина – того исчезнувшего кандидата в депутаты.
– Что, существует какое-то «дело» этого Елина? – прервал журналист.
– Ну, вы же писали о нём!
– Это, скорей, небольшое расследование.
– Так ведь, в розыск объявлен! Значит, заведено дело о пропаже, что ли.
– Не знаю. Меня попросили разузнать, где он, и я навёл кое-какие справки.
«Не договаривает», – подумал учёный, а вслух произнёс:
– Читал. Только до конца не выяснено, ведь, где же, всё-таки, Елин.
Знакомец вдруг остановился, посмотрел проницательно в упор и произнёс, выделяя каждое слово:
– Почему вас – учёного – очень интересует этот человек?
Василий замешкался с ответом, и отчётливо заметная растерянность отобразилась на его лице. Он предугадывал подобный вопрос, заранее придумал достаточно убедительное объяснение, чтобы не выдавать полностью своё участие. Но слова вылетели такие, что ошеломили самого Василия:
– Если вы поможете, то – обещаю – узнаете… первым сенсационные сведения.
У Знакомца от удивления поползла вверх одна бровь, отчего отклеился её краешек.
– Продолжайте, я слушаю вас очень внимательно, – спокойно сказал журналист, показывая своё профессиональное мастерство.
Василий Михайлович понял, что пошёл «ва-банк» и отступать поздно.
– Он со своими сообщниками несколько раз выступали в нашем помещении. – Глазков сделал паузу, а собеседник заметил:
– Несколько странное определение: «сообщники». Хотя, по сути, верно.
– Так вот, своими высказываниями Елин многих слушателей довёл до… мягко говоря, бешенства.
– Вот как?! Интересно! Продолжайте.
– Да он же… просто чудовищный циник и демагог! – не сдержал эмоций Василий Михайлович. – Люди не могут не реагировать в ответ на пренебрежение.
Журналист молча наблюдал за откровением учёного.
– Произошло, скажем так, спонтанное противодействие по отношению к отталкивающему поведению этого человека.
Знакомец состроил гримасу от такой витиеватой фразы.