Каменные сердца

(Чистый лист)

Арион

На празднике царило веселье, но для меня оно являло собой скуку. Из года в год одно и тоже: все фейри выходят на поверхность холмов и устраивают праздник «девяти зёрен». Пьют яблочный сидр и старинное вино, принесённое кем-то из личных запасов, едят грамеллу и делают вид что веселятся. Или не делают?

Если бы не Олливия, просяще хлопающая глазками я бы не пошёл. Просто посчитал кощунством лишать единственную дочь праздника. Пусть повеселиться, хоть какая-то отдушина должна же быть в этой однообразной рутине.

Скука преодолела свой предел, перерастая в уныние. Смотреть на раскрасневшиеся после ряда танцев лица, излучающие счастье стало противно. Встав с импровизированного трона, подошёл к одному из доверенных лиц – Мору. Дал поручение по окончанию праздника привести в целости и сохранности принцессу домой. Получив утвердительный кивок, со спокойной душой двинулся к холму, в котором сегодня открылся плавающий портал. Подняв руку вверх дал отмашку склонившемуся в поклоне народу продолжать веселья.

Пройдя уже половину свода пещеры, увидел маленькую тень. Она бесшумно ступала за мной по пятам, держась за край церемониального одеяния. Я остановился, тень тоже. Я сделал шаг, тень тоже. Я развернулся и увидел, что тень, преследующая меня, оказалась ребёнком. Девочка лет шести-семи. Светлые спутанные волосы, голубые глаза в которых зеркальным отражением отображается испуг пополам с интересом.

Хм. Чертами похожа на Олливию в детстве. Юная фейри. Наверное, за кем-то увязалась хвостиком, так же как сейчас за мной и пробралась на человеческие земли. Маленькая хитрюга.

– Так. Так. Так. И кто это у нас? Куда это ты собралась? – строго спросил, глядя на поднимающеюся с пятой точки малышку.

Красный румянец окрасил щёки ребёнка. Указав, указательным пальцем за мою спину негромко произнесла.

– Мне нужно туда.

– Зачем?

– Туда брат с какой-то тётей ушёл. – хлопая своими большими глазами произнесла девочка.

Значит, пришла с братом, а тот, оставив сестрёнку, увязался за юбкой. Безответственный какой! А если бы с этой малышкой что-нибудь случилось, пришли бы ко мне с этим делом.

– Давай руку, пошли. – протянул ладонь беря за руку ребёнка. Вырвался нервный смешок. А то я как-то не привык, что за моей мантией дитё идёт. – Как тебя зовут?

Сбавил шаг, увидев, что малышка не успевает и почти бежит.

– Я Эль. – споткнувшись ответила девочка. – А вас как зовут, господин?

Я удивился.

– Не знаешь? – с сомнением смотрю на ребёнка. Имя короля знают все.

– Нет – просто ответила Эль.

– Арион.

– Ариииоон… – протянула малышка, будто пробуя имя на вкус. – Красиво. – сделала вердикт. – Ты отведёшь меня к брату?

– Да я отведу тебя к брату.

И заодно вправлю мозги на место кое-кому безответственному.

Замок короля. Покои верховного

– Папа, кто это? – удивлённо спросила принцесса, тыкая пальчиком в спящею на моей постели малышку.

Вчера вечером Эль наотрез отказалась ночевать в гостевой комнате. Тогда я предложил ей другую, но она снова отказалась. Когда я задал вопрос: почему ей не нравиться предложенные покои, она просто ответила, что боится одна. «Комната такая большая-большая, а значит там может водиться много больших и злых монстров!». Попытки переубедить потерпели провал. Пришлось брать малышку на руки и нести в свои покои. Никогда не замечал за собой сентиментальности, но тут как волной накрыло. Возможно, это из-за схожести Эль с Олливией.

– Тиши Олли, разбудешь ведь. – попросил дочь. Личико принцессы приобрело удивлённое выражение.

– Это моя сестричка? – Олли забралась на постель с ногами, нависая над спящим ребёнком, рассматривая. – Она очень похожа на меня. Только маленькая. – насмотревшись дочка села на кровать, уходя в мечты. – Я давно мечтала о сестричке. – счастливо прощебетала. – Мы будем с ней вместе гулять, вместе кататься на лошадях. Она будет ходить со мной на балы и мне не будет так скучно смотреть на чопорные лица этих зазнаек. Мы всё будем делать вместе…

Хотел было прервать поток речи, но Олливия не давала возможности мне и слова вставить, продолжая и продолжая распыляться на эту тему.

– Я научу её петь и танцевать «Расмин» (упращёное танго). Ей понравиться. – кивнув своим мыслям произнесла принцесса. С диким криком наполненным счастьем кинулась мне на шею. – Спасибо! Как ты угадал мои мысли, пап? Или подслушал разговор с Рогнедой, или… Это она тебе рассказала? – вопросила дочь, но тут же отвлеклась на свои мысли, продолжив разговор сама с собой. – Нужно будет запомнить на будущее, поменьше рассказывать этой докладчице. – спрыгнув с колен, предварительно поцеловав меня в щёку, побежала к двери. – Спасибо папочка! Я тебя обожаю! – крикнула мне из-за двери. Её было всё ровно, что принцессе такое поведение не позволительно.

Совсем ещё ребёнок.

До моего слуха донеслось, как восторженный голосок Олли произнёс: «Пойду расскажу Тину, ему понравиться моя новость.»

Тин – это её оборотень, привезённый в подарок на пятилетие из морских земель.

Осмысливая только что произошёдшие ситуацию, да и слова Олли, я всё больше понимал, какую ошибку совершил. Олливия была баловным ребёнком и всёгда привыкла всё, что ей хотелось получать. Сказать ей сейчас, что это не то о чём она подумала, это пережить ещё один скандал. Думаю, будет лучше, если я оставлю всё как есть. Всё равно я подумывал, что Олливии не помещает верный ей фейри. А кто может быть верней сестры? Мне малышка хлопот не доставит. А что до её родителей, если придут сообщать о пропаже юной фейри, предложу сделку. От высокого положения в обществе и вознаграждения они не откажутся, да и дочери обеспечат хорошую, беззаботную жизнь.

Посмотрел искоса на спящею. Надо будет ей память подчистить. Сегодня же созову совет семи хранителей.

Храм

– Всё готово Милорд. Можем начинать. – мужчина, одетый в тёмно-синий балахон, вышел вперёд держа в руках чащу, наполненную кровью хранителей. Остальные участники ритуала встали в круг над распростёртым, закутанном лишь в белый саван, телом.

Сделал кивок в знак согласия. Заметив мой жест, призыв к действию, главный или как его ещё называют верховный, склонился над ребёнком.

Обмакнув палец в чаше, нарисовал магический знак на лбу девочки. Такие же символы нанёс на запястья и щиколотки ребёнка. В то время как верховный занимался ребёнком, круг произносил слова:

– Разум пуст, душа чиста,

Пусть забудет юная дева всё,

Что происходило до сегодняшнего дня.

Певучие голоса слились в один. С каждым стуком моего сердца они становились всё громче, всё сильней. Звучало всё это зловещие.

– Разум пуст, душа чиста,

Пусть забудет юная дева всё,

Что происходило до сегодняшнего дня.

Повторялись слова, казалось в сотый раз. Мелкие крапинки пота бежали со лба верховного, ему досталось самое сложное. Резко стряхнув руками, хранитель упал на колени, но на помощь ему никто не спешил. Он запел вместе с остальными, стоя на коленях. Новый тембр голоса воссоединился с остальными, завершая целостность звучания.

Стоило ритуалу закончиться, как тут же разбился круг. Все подбежали к седевшему на полу мужчине. Глаза его были прикрыты, а руки сотрясала дрожь. Я не подходил, давая суматохе улечься.

– Почему так долго длился ритуал и почему с такими последствиями? – спросил уже в зале собрания круга.

Верховный в чистом балахоне и почти без отпечатка усталости на лице сидел напротив меня. Услышав мой вопрос, принялся за объяснения.