Лорд и леди Шервуда. Том 1

– Отец! – громко закричала она, понукая Воина вернуться на дорогу. – Это я, Марианна!

Невилл, спрыгнув с лошади, бросился навстречу дочери.

– Марианна! Я чуть с ума не сошел! Кто посмел напасть на тебя?! Кто это с тобой?

Теперь, когда они были в полной безопасности, на Марианну навалилась такая усталость, что она покачнулась в седле.

– Этот человек спас меня. Его ранили, когда он сражался с ратниками Лончема, вызволяя меня. Отец, мы не должны оставлять его!

– Как ты могла подумать, что я брошу без помощи раненого? К тому же того, кто защищал мою дочь! – укорил ее Невилл и подозвал одного из ратников. – Найджел, пересядь на лошадь леди Марианны и последи за нашим гостем.

Ратник поспешил исполнить его приказ и, бережно сняв Марианну с седла, сам вскочил на Воина и подхватил Робина, удерживая его на лошади.

– Кусок ткани! Любой! – крикнула Марианна.

Послышался треск – кто-то из стражников оторвал то ли рукав, то ли подол собственной рубашки. Скомкав поданный ей обрывок льняного полотна, Марианна прижала его к боку Робина. Он, не открывая глаз, слабо улыбнулся и без ее подсказки накрыл ладонью наспех сделанную повязку. Невилл взял Марианну на своего коня, посадив перед собой и бережно обняв, затем поднял руку, приказывая отряду трогаться в обратный путь.

– Твоя одежда вся вымокла! – с удивлением заметил сэр Гилберт. – Это кровь?!

– Не моя, – ответила Марианна, часто оглядываясь на Робина и тревожась из-за того, как бледнеет его лицо в свете факелов.

Наконец отряд въехал в ворота Фледстана. Два ратника помогли Робину спешиться и поддержали его, догадавшись, что без их помощи он не удержится на ногах. Сэр Гилберт с факелом в руке шел к ним быстрым шагом.

– Так это вам я обязан… – начал он говорить слова благодарности, но огонь факела ярко осветил лицо Робина, и Невилл смолк, глядя на гостя с изумлением, граничащим с неверием собственным глазам. – Не может быть! – только и смог он сказать.

– Но это он! – подтвердила Марианна. – Меня спас сам лорд вольных шервудских стрелков. Отец, ты понимаешь, что ему грозит, если он попадет в руки властей? Вместо благодарности мы отплатим ему злом!

– Все понимаю, дочь! – и Невилл успокаивающе потрепал ее по плечу. – Не тревожься: я в любом случае не выдал бы нашего гостя. Теперь же стану защищать его до последнего – я умею быть благодарным. Мы укроем твоего спасителя, пока его рана не заживет, и о том, что он в нашем замке, не узнает в Ноттингеме ни один пес! Добро пожаловать во Фледстан, милорд! – и сэр Гилберт склонил голову перед гостем.

– Благодарю за гостеприимство! – в том же тоне ответил лорд Шервуда.

Марианна, опасаясь, что обмен любезностями может стоить Робину последних сил, приказала ратникам помочь раненому гостю подняться по лестнице и преодолеть галерею. Там Марианна отпустила их, непререкаемым тоном отправив обратно во двор, и сама подставила Робину плечо. Полностью доверяя своим ратникам, она все же хотела, чтобы как можно меньше обитателей Фледстана знало, где она устроит лорда Шервуда. Шаг за шагом они медленно добрались до покоев Марианны, где ей навстречу бросилась Клэренс, сама не своя от тревоги и бессонной ночи.

– Марианна, что с тобой приключилось?! Я так волновалась за тебя!

Но, увидев рядом с Марианной привалившегося к стене Робина, Клэренс замерла как вкопанная, прижав ладонь к губам и не сводя с лорда Шервуда огромных испуганных глаз.

Бросив в ее сторону усталый взгляд, Робин еле слышно сказал:

– Все в порядке, Клэр. Помоги мне лечь.

Клэренс молча кивнула и, подхватив Робина под другую руку, помогла Марианне довести его до небольшой комнаты, примыкавшей к спальне. Девушки уложили Робина на широкую низкую кушетку, он вытянулся на ней, устраиваясь удобнее, и закрыл глаза.

Марианна пристально посмотрела на Клэренс: подругу от волнения била крупная дрожь. Она не могла отвести глаз от Робина, непрерывно поправляла пряди его коротких волос, отводя их от лица, а потом внезапно прильнула к его виску быстрым поцелуем.

– Клэр, приди в себя, – негромко посоветовала Марианна и повысила голос, заметив, что Клэренс ее не слышит. – Я принесу воду, лекарства и корпию для перевязки, а ты зажги свечи – я ничего не вижу.

Марианна принесла большой ларец, в котором хранила приготовленные ею лекарственные настойки и мази, а потом кувшин с чистой водой. Опустившись возле кушетки на колени, она с помощью Клэренс принялась раздевать Робина. Пропитанную кровью рясу она просто разрезала ножом, так же поступила и с курткой и стала осторожно, промокая водой, отлеплять от краев нанесенного клинком пореза засохшую от крови рубашку. Ее пальцы сделали резкое движение, и Марианна замерла, испугавшись, что причинила Робину боль. Не открывая глаз, он улыбнулся и ободряюще сжал ее запястье. Осмотрев рану, Марианна к своему облегчению нашла ее не опасной, если бы не слишком большая кровопотеря. Как и говорил Робин, меч только рассек мышцы, не проникнув глубже, и она удивилась точности, с которой он определил тяжесть раны, не видя ее, только чувствуя. Впрочем, судя по шрамам на его теле, будучи воином, Робин как на собственном, так и на чужом опыте мог изучить все виды ранений – от легкого до тяжелого.

Тщательно промыв рану и смазав края остро пахнущей травяной настойкой, Марианна накрыла ее компрессом, пропитанным лечебной мазью, и наложила не слишком тугую повязку. Клэренс сбегала на кухню за чашкой крепкого мясного бульона, а Марианна согрела вино, добавив в него мед и пряности. Напоив Робина и тем и другим и накрыв его покрывалом, девушки привели все в порядок: вылили окровавленную воду, выбросили ставшую негодной одежду Робина, убрали лекарства. Задув свечи, они ушли в спальню Марианны, оставив Робина одного.

Не в силах даже пошевелиться от усталости, Марианна упала в кресло и закрыла глаза. Клэренс развела в камине огонь, взяла в руки гребень и принялась расчесывать спутавшиеся волосы Марианны. Обе молчали.

– Наверное, я должна объясниться, – наконец решительно сказала Клэренс, откладывая гребень. – Это и есть мой брат, о котором я тебе рассказывала.

Марианна устало открыла глаза и, обернувшись, посмотрела на Клэренс долгим взглядом, словно искала сходство с лордом Шервуда.

– Я уже поняла, Клэр, – ответила она. – Еще на турнире в Ноттингеме подумала об этом. А сегодня, увидев вас обоих вместе, невозможно было не увериться в твоем родстве с лордом Шервуда.

Клэренс в ответ высоко подняла голову и гордо вздернула маленький упрямый подбородок.

– И я не стыжусь родства с ним! Напротив, я горжусь тем, что мне выпала честь родиться его сестрой.

К ее удивлению Марианна лишь рассмеялась, обняла Клэренс за плечи и прижалась щекой к ее щеке.

– Ну и чего ты волнуешься? Кто сказал, что ты должна стыдиться? Клэр, помнишь, я как-то рассказывала тебе о стрелке, которого прошлым летом встретила в Шервуде?

– Тот, которому ты отдала свою лошадь взамен его, раненной стрелой? – уточнила Клэренс и тихо ахнула. – Так это был Робин?

Марианна, улыбаясь, кивнула.

– Вот почему ты узнала его тогда, на турнире! – воскликнула Клэренс, всмотревшись в лицо Марианны особенно внимательным взглядом. – Кажется, и я о чем-то догадываюсь. Неужели ты все это время…

Ладонь Марианны мягко, но властно легла на ее губы.

– Довольно откровений! Мы обе устали, иди спать.

Не став спорить, Клэренс поцеловала Марианну и оставила ее одну. Марианна умылась, переоделась в ночную сорочку и откинула край покрывала, собираясь лечь в постель, но внезапно передумала. Набросив на плечи широкую суконную накидку и стараясь ступать как можно тише, она прошла в комнату, где спал Робин, и опустилась на колени у изголовья его постели. Долго и безмолвно она смотрела на его неподвижное во сне, такое утомленное сейчас лицо, и чувствовала щемящую нежность, заполнившую всю ее душу.

Ресницы Робина дрогнули, он открыл глаза и увидел рядом с собой Марианну. В его прояснившихся глазах не было ни удивления, ни вопроса – только завораживающая синь вечернего неба.

– Я даже не успела поблагодарить тебя, – прошептала Марианна.

– Ты и не должна благодарить меня, – слабо улыбнулся Робин. – Защищать тебя – мой долг.

– Защищать от чего? Или от кого?

– От всего и от всех, – ответил он и, не сводя с Марианны исполненного нежности взгляда, кончиками пальцев провел по ее щеке.

Глава шестая

В первые дни пребывания во Фледстане Робин был слаб. Хотя рана оказалась не слишком тяжелой, сказывалась большая потеря крови, и он был вынужден оставаться в постели. Клэренс и Марианна окружили его самой трогательной заботой. На скуку ему также не приходилось жаловаться: Марианна развлекала его чтением вслух, охотно играла для него на лютне и пела, когда он просил. От звуков ее нежного мелодичного голоса, сопровождаемого серебряным звоном струн, черты его лица смягчались, на губах появлялась мечтательная улыбка. А еще они разговаривали – подолгу, на самые разные темы.

Эти беседы доставляли огромное удовольствие и Робину, и Марианне – им обоим казалось, что они понимают друг друга с полуслова. Каждого жадно интересовало, что скажет или как ответит другой, и в том, что они говорили друг другу, не возникало конфликтов, которые неминуемо повлекли бы за собой сдержанность и осторожность суждений. Не признаваясь себе в том, с помощью бесконечных бесед каждый из них стремился как можно лучше познать собеседника, и это занятие было головокружительно увлекающим для обоих. Нечаянно оказавшись вместе, они пользовались щедростью случая, который их свел и подарил возможность проверить, совпадают ли представления друг о друге с тем, кем они были на самом деле.

Марианна, которая из рассказа Клэренс поняла, что брат и сестра происходят из благородной семьи, приняла как должное образованность Робина. И все же чем больше она узнавала его, тем большей загадкой он ей представлялся.

Он был хорошо осведомлен о событиях, которые происходили не только на острове, но и на континенте, разбирался в тонкостях хитросплетений политики. В том, что он владеет французским языком как родным, она убедилась еще на ноттингемском турнире. А вот то, что он может говорить на нем и как уроженец Нормандии, и как если бы был родом из Аквитании, ее удивило. Заметив это, он сказал, что в нем только половина саксонской крови.