Восстанавливая равновесие

Хел моментально закрыл глаза.

– Я не пойду. Реши проблему, женщина!

– Сейчас решу, – с ленивой угрозой девушка шлёпнула его по животу. – Поднимайся, чревоугодник! С другой стороны, – она задумалась, ловя мысли, которые скользили в голове мутно и медленно, будто медузы в море, – бедняга только пришёл домой с работы, ему бы поесть, отдохнуть… – Хел согласно похрапывал рядом, и Черил сама закрыла глаза. Оба проспали на коврике до утра.

Деньги произвели на старосту хорошее впечатление, но ехать дальше границы он отказался наотрез.

– Там только горы, – пытался он втолковать незадачливым путешественникам, пользуясь небогатым запасом английских слов и восполняя пробелы руками. – Сёла совсем маленькие, десять, двадцать человек, еды мало. Меняют шерсть коз на еду у нас. Зачем ехать туда?

– Не туда! – Черил начинала злиться, глядя в его широкое дружелюбное лицо, полное безмятежности. – Нам в Кастраки надо!

– Очень далеко. Лошадь не идёт через горы.

– Давай купим лошадь! – дёргая девушку за рукав, взволнованно предложил Хельмут. Перспектива топать на своих двоих десятки километров не вдохновляла.

– Денег не хватит, – уголком рта ответила Черил, да и староста уже качал головой.

– Лошадь нет, лошадь нужна. Баран купи.

– Угу, и верхом на баране через горы!

Староста заулыбался, похоже, его английского хватило, чтобы оценить картину.

– Баран вкусный.

Хел сдался.

– Лучше продайте хорошие ботинки.

Глава 11

Всё сложилось не так плохо, как опасались Хельмут и Черил. За вполне приемлемую сумму их отвезли на телеге к месту встречи с греческими крестьянами. Надо говорить «эллинами», поправила его Черил, греками этих людей и Грецией страну называют только иностранцы. Вероятно, эти бородатые, скудно одетые люди были не самыми выдающимися детьми Эллады, но Черил в их компании прямо расцвела. Она щебетала и щебетала всё время на странном языке, будто бы состоящем из бурунов, порогов и маленьких округлых камешков, отшлифованных морем. Хелу этот язык определённо нравился. Зная за собой талант к лингвистике, он думал, что через пару недель подражания сможет произнести первые осмысленные фразы. А если его обучением займётся Черил Алессандрос… милая темноглазая Черил… черта с два они что-то освоят, кроме поцелуев.

Бородатые эллины явно обрадовались встрече с греческой девушкой, так мило и непосредственно болтающей с ними, интересующейся их жизнью. К тому же она была пришельцем извне, из большого города, предполагал Хельмут, может быть, из Афин. Новости внешнего мира оживляли их скромную жизнь, полную борьбы за существование. Так что прелестная Черил и несколько менее привлекательный Хельмут за компанию с ней передавались из одной деревушки в другую своеобразным факелом мира, с максимальной учтивостью и уважением. Их даже кормили и укладывали спать между перемещением с повозки на повозку, категорически отказываясь брать плату за своё гостеприимство. По пути Хел приобрёл пару полезных навыков, например, его научили колоть дрова, а Черил продемонстрировала своё умение доить коз. Хельмут всё чаще задумывался, что же у неё за родители, нашедшие среди забот о своём богатстве время дать дочери такое полезное практическое образование.

Их великий путь на восток закончился на склонах горы Вигла, спустившись с которой – хвала надёжным крестьянским башмакам! – Хел и Черил оказались в кипящем котле цивилизации. По меркам горных сёл, где они ночевали уже на протяжении девяти дней, греческий город Кастория казался почти столицей. Оживлённо снующие автомашины, велосипеды, люди, асфальтированные улочки, сбегающие вниз к озеру, трёхэтажные и даже кое-где высотные здания. Кафе, магазины… кинотеатры…

Хельмут не мог усидеть в их комнате в отеле, всё порывался бродить по улицам, прикасаясь, в том числе руками, к цивилизации. Черил довольно сухо информировала его, что эллины, конечно, нация эмоциональная, но даже греческая astynomia, полиция, испытывает стремление арестовать человека, который ни с того, ни с сего неожиданно падает на колени посреди улицы и начинает покрывать пылкими поцелуями асфальт. На второй день нахождения в цивилизации, и вправду попав под внимание пристального взгляда полицейского в форме, Хел внял здравому смыслу.

Мало-помалу он приходил к мнению, что Черил не просто умная, но – что важнее – она гораздо умнее его. Черил знала жизнь. Она разбиралась в дипломатии и быстро соображала. Умела водить машину и ездить верхом. Внешне была куда привлекательнее Хела. От неё всегда приятно пахло, даже по соседству с горными козами. С которыми она тоже умела обращаться.

Понимала ли Черил Алессандрос, что вот так, без особых усилий со своей стороны, обзавелась поклонником на всю жизнь? Скорее да. Взгляды Хельмута льстили её самолюбию, а видеть, как смущается и краснеет молодой человек, было довольно весело.

В Кастории они провели четыре дня, восхищаясь благами цивилизации и красотами этого города. В древней Кастории действительно было на что посмотреть – одних только церквей и памятников почти сто штук; однако и тут между путешественниками наметилось разногласие. Ноги Хела всё время стремились увлечь его к архитектурным памятникам, к озеру Орестиада, погулять среди яркой зелени и посмотреть на кормящихся пеликанов. По дороге к озеру Хел неизменно терял свою спутницу, глаза которой уводили её вслед за роскошными приманками – мехами, манто и шубами со всех сторон. «У тебя, что, нет дома шубы?» – удивлялся Хел. Черил вздёргивала свой прелестный носик, сверлила его мрачными взглядами и нехотя признавалась, что, конечно, есть, натуральные и недешёвые, хотя ей как экологу ООН стыдно в этом появляться на людях. И здесь, в мировом центре меха, её притягивает к себе красота исполнения, а вовсе не души миллионов невинных зверьков, парящие над этими шубами.

В пятницу Черил потащила Хельмута на автовокзал. Только что ему стало известно, что следующей точкой их маршрута станет город с названием Лариса и какая-то загадочная dromologia должна им подсказать, как туда добраться. Дромологией оказалось обычное расписание движения автобусов. Хел ничего не мог понять в названии населённых пунктов, написанных по-гречески, поэтому философски любовался рядами одинаковых зелёных автобусов, по-военному чётко и явно по команде диспетчеров въезжающих и покидающих площадки автовокзала. Потом ему надоело, и он принялся изводить Черил вопросами, зачем они едут в Ларису, почему именно туда и что там можно увидеть хорошего.

– Мы не будем задерживаться там, – девушка пожала плечами. – Пообедаем и арендуем машину. А пока есть время до отхода автобуса…

– А дальше куда поедем?

Черил сверкнула на него глазами. Уже в таком молодом возрасте она проявляла все задатки будущей властительницы семьи и дома.

– А пока есть время до отхода автобуса, – с нажимом повторила она, – давай зайдём в банк и обменяем твои франки на более приемлемую в Греции валюту. Лучшего места, чем Кастория, для этого не найти. Меховые дельцы здесь принимают и юани.

Дорога в весьма комфортабельном, по меркам телеги, автобусе заняла около трёх часов. По пути Черил сказала, что планирует спрятать Хела от возможного преследования у своего дяди, брата матери, живущего на побережье Эгейского моря.

– Дядя Василиос довольно приятный человек, – со слабой улыбкой делилась Черил. – Он рыбак, но всё свободное от ловли время просиживает на завалинке, покуривает и пьёт пиво. К узо, греческой анисовой водке, дядя равнодушен, а пиво любит. С удовольствием сплетничает вечера напролёт с другими рыбаками и будет расспрашивать о тебе и обо всей твоей семье до седьмого колена. Он очень любопытен, хотя не склонен к аналитическому мышлению и каких-то нестыковок и недомолвок просто не замечает. Сам думай, чем поделиться с ним. Есть время придумать какую-нибудь легенду. Местный шеф полиции по четвергам играет с дядей в нарды.

– Считаешь, там безопасно? – парень, не отрываясь, смотрел в окно на сменяющие друг друга поля и предгорья.

Черил вздохнула.

– Другого места нет. Я не могу притащить тебя в мой дом на Кипр.

– Я скомпрометирую тебя перед соседями?

– Мы живём все вместе большой семьёй. Возникнут вопросы… Но в то же время я не могу долго не возвращаться туда. Меня начнёт разыскивать отец. И с этим приходится считаться. Я поживу пару недель с тобой у дяди Василиоса, а потом уговорю его оставить тебя ещё ненадолго. В Велике тебе будет хорошо.

В компании любопытного дяди, играющего в нарды с шефом полиции, без связи с внешним миром и без Черил. Без Черил.

– Не хочу, чтобы ты уезжала! – вырвалось у него.

Девушка молча положила голову ему на плечо, закрыла глаза и только вздохнула, когда Хел неловко её обнял.

Глава 12

Ларису, довольно большой по площади город, они действительно проскочили за пару часов – сошли с зелёного автобуса на улице с замысловатым названием Папанастасиу, быстро перекусили в современном торговом центре, в кафе, явно тяготеющем к традициям Макдональдса. Пока Хел допивал свою «Кока-колу», получая огромное удовольствие от вредного для здоровья напитка, Черил отправилась в офис прокатной конторы двумя этажами выше договариваться об аренде машины, которую она планировала сдать в Коккино-Неро. Ожидая подругу под полосатым зонтиком внешней части кафе, Хел лениво любовался работающим фонтаном на противоположной стороне улицы – мраморная девушка сжимала в объятиях то ли огромную гроздь винограда, то ли мешок с камнями, из которого во все стороны били струйки воды. Если бы девушка была живая, её платье не продержалось бы и десяти секунд.

Вернулась Черил, неся брелок с ключами и договор. Хел поделился с ней своим наблюдением.

– В Ларисе полно фонтанов, – Черил махнула рукой. – И большая их часть – совершенно безумные. Туристов сюда завлекают круглосуточными шоу. Поедем?

Для поездки на побережье девушка выбрала не новый уже «фольксваген поло» мышиного цвета, с сидениями, обтянутыми кожзамом, и с механической коробкой передач. «На Кипре мы ездим в основном на механике», – объяснила Черил. Хел отложил короткое упоминание о родине Черил в память. Значит, она не из Афин. Хотя Кипр почти наверняка куда более приятное местечко для жизни, недаром его предпочитала сама Афродита…

До прибрежной зоны Коккино-Неро они добирались пять часов и в доме дяди Черил появились уже в надвигающихся сумерках. Дядюшка оказался очень крупным мужчиной с широкими плечами и пивным животом. Поражая взгляд своим сходством с Демисом Руссосом, он бурно радовался приезду племянницы, сжимал Черил в медвежьих объятиях, пока она придушенно не взмолилась о пощаде, и говорил, говорил без остановки густым рокочущим голосом. Вырванная из его рук Хелом Черил выглядела основательно помятой, хотя и радостной.

– Дядя, это мой друг, его зовут Хел. Мы вместе проехали половину Албании и Элладу. Можно мы поживём чуток у тебя? – она говорила на английском языке, чтобы не пересказывать потом Хельмуту, да и вообще не собираясь что-то скрывать от него.

Сдвинув племянницу вправо – в его руках она казалась фарфоровой куколкой, рыбак протянул руку-лопату Хелу.

– Дзакис. Василиос, – представился он.

– Хельмут Нек, – стараясь быть очень осторожным, Хел сократил свою фамилию. Хотя он сомневался, что камерные события далёкой Лозанны докатились до этого безмятежного приморского местечка.

Дядя Василиос сам предложил им выбрать, где спать. Где и с кем – Хелу не показалось, что грек готов перегрызть глотку за добродетель своей племянницы. Они, конечно, выбрали разные комнаты, не было пока никаких оснований селиться вместе. Да и будут ли? Черил вела себя исключительно скромно, наслаждаясь романтической стадией их отношений или считая, что инициатива должна исходить от мужчины. Хел тоже не торопился потерпеть фиаско в своём первом интимном опыте.

Следующим утром Черил, зарядив, наконец, свой мобильник, позвонила строгому отцу на Кипр. Говорить с ним она предпочла без свидетелей; вернувшись, сообщила, что ей дано десять дней на завершение путешествия, а после она должна возвратиться домой, где намечалось празднование дня рождения матери. Хел с невинной улыбкой поинтересовался, похожа ли мать Черил своей комплекцией на брата. Девушка долго бранилась по-гречески, было понятно, что мать она любит, как минимум, очарована ею. «Моя мама красивее всех на свете», – сказала Черил. Хел уже и сам догадался, что красоту в союз её родителей принесла именно Ди Алессандрос, урождённая Диандра Дзакис. Деньги – отец. Точно такое же распределение вкладов было у Рэндольфа и Лорны Гедлер. Состоятельные мужчины часто покупают себе жену-витрину. А ему нравилась Черил. Куда удивительнее было то, что он, похоже, ей тоже нравился.