Жибек

Жибек безрадостно усмехнулась.

–И мои пытался разглядеть. В этом доме ни одна женщина не может чувствовать себя в безопасности. Ну, ничего. Может быть, нам сейчас и страшновато. Мы ведь с тобой новички и сегодня наше первое выступление на большой сцене. Но мы сыграем свою роль на «отлично». Вот увидишь. Чего бы мне это ни стоило, я справлюсь.

Когда Жибек нанесла под глаза темные тени, и наконец, спустилась в зал, ее ждали уже два часа.

–Ты задержалась, дорогая! – приветствовал ее Максат, отодвигая свой стул и кидаясь к дверям, где остановилась Жибек, собираясь с силами перед выходом на сцену. – Проходи, познакомся с моими гостями, – сказал он, разочарованно отмечая ее убогое одеяние и строгую прическу. – Айман апа передала нам, чтобы мы начали ужин без тебя. Что так тебя задержало?

– Молитва, – коротко ответила Жибек, заставив себя смотреть ему прямо в глаза.

Максат сумел сдержать удивление и представил ее гостям – двум мужчинам походившим на него как братья-близнецы, и двум женщинам лет тридцати пяти в шокирующе декольтированных платьях. Жибек впервые видела, чтобы женщины так обнажались на домашних посиделках. Чувствуя на себе насмешливые взгляды, Жибек взяла кусочек холодного мяса, чтобы немного приглушить голод.

– Необычное платье, – заметила одна из женщин, которую представили как Эльмира. – В ваших местах принято так одеваться?

Жибек откусила небольшой кусочек.

– Не совсем. Я сама не одобряю красивых нарядов. – Она с невинным видом повернулась к Максату. – И потом, красивая одежда стоит не малых денег. Я считаю, это неразумная тратой.

Максат почувствовал вдруг желание согласиться, тем более что надеялся большую часть времени видеть ее раздетой.

– Очень здравая мысль! – горячо поддержал он Жибек, неодобрительно глядя на двух других женщин. – Нет никакого смысла тратить большие деньги на одежду. Вообще нет смысла тратить деньги.

– В точности мои мысли, – кивая, подхватила Жибек. – Каждый сэкономленный тенге я предпочитаю отдать на благотворительность.

– Отдать? – тихо зарычал он, приподнимаясь со стула.

Потом заставил себя сесть на место и еще раз обдумать решение жениться на этой женщине. Конечно, она красива – черты ее лица окончательно сформировались за эти полтора года, и даже стянутые на затылке волосы не могли умалить сияния ее карих глаз с длинными загнутыми ресницами. Под глазами у нее появились темные круги, которых он не заметил днем. Но какой она стала серьезной и строгой! Правда, ее тело под этой бесформенной черной хламидой… жаль, что совсем не видно форм. Может быть, и оно тоже изменилось за прошедшее время, и не в лучшую сторону.

– Я надеялся, дорогая, – сказал Максат, накрывая ее руку своей и нежно сжимая, – что ты не оставишь без внимания мой намек и наденешь что-нибудь другое сегодня вечером.

– Но это все, что я привезла с собой, – с невинным видом ответила Жибек.

– Это все? – изумился он. – Н-но я сам видел, как мой водитель поднял к вам наверх несколько чемоданов.

– Это багаж моей тети, из этих чемоданов только один чемодан мой, – быстро среагировала она и, предвидя, каким будет следующий вопрос, стала лихорадочно придумывать ответ на него.

– В самом деле? – Он продолжал смотреть на ее платье с величайшим неудовольствием, после чего задал именно тот вопрос, которого она ждала: – А что же, находится в твоем чемодане, если не наряды?

На Жибек снизошло вдохновение, и она улыбнулась сияющей улыбкой.

– Нечто очень ценное. Я бы назвала это даже бесценным.

Все глаза за столом обратились в ее сторону, с любопытством ожидая продолжения.

– Ну же, не заставляй нас гадать, дорогая, – попросил Максат. – Что там?

– К?к Тенгрi Т??iрiмен о?ытыл?ан Саулетас.

Эльмира и представленная как Макпал женщина в унисон застонали, мужчина по моложе – Ильнар- захлебнулся вином, а Максат в ужасе ловил ртом воздух. Однако это был еще не конец. Основной удар Жибек приберегла к концу ужина. Когда все начали подниматься со своих мест, она заставила их сесть обратно и произнести благодарственную молитву Богине земли ?м?й. Воздев руки к небу, Жибек с безыскусным изяществом произнесла небольшую обличительную тираду о плотских грехах и невоздержанности, но затем вдруг решила развить эту тему и грозным голосом стала призывать силы небесные предать всех идущих путем греха страшным адским мучениям, описывая их с ужасающими подробностями, почерпнутыми ею из ее собственного буйного воображения. В конце представления она потупила глаза и уже совершенно искренне помолилась про себя, чтобы этот спектакль помог ей избежать несчастного замужества. Если даже такая великолепная сцена не произвела нужного эффекта, подумала Жибек, то вряд ли она сможет сделать что-то большее – сегодня вечером она выложилась на все сто.

Но этого оказалось достаточно. После ужина Максат проводил ее до спальни и одновременно с пожеланием доброй ночи высказал предположение, что они вряд ли подойдут друг другу. Скорее, совсем не подойдут.

Жибек и Айман апа отбыли на рассвете, за час до того, как встал обслуживающий персонал особняка и сам Максат. Завернувшись в теплый халат, Елеусинов наблюдал из окна спальни, как они погрузили чемоданы в багаж и садились в такси. Он уже хотел отвернуться, как вдруг порыв ветра взметнул платье Жибек, явив взору Максата длинные, безупречной формы ноги. Такси стало разворачиваться, и в ее открытом окне он увидел, как Жибек со смехом вытащила из волос шпильки и тряхнула головой. Ветер взметнул шелковые пряди, не дав Максату как следует рассмотреть ее лицо, через несколько секунд автомобиль скрылся из виду. Максат остался стоять у окна, задумчиво кусая губы.

Загородный дом Торе Салемханова, находящееся в десяти километрах от города Павлодар, настолько поразил Жибек своей вольной естественной красотой, не изуродованной никакими планировками и «улучшениями», что она на какое-то время забыла о цели своего визита и бездумно любовалась окрестностями из окна автомобиля. Дом, наполовину деревянный поражал воображение, но еще больше Жибек была очарована окружающими его землями. Через раскинувшийся перед домом парк пробегал быстрый ручей, в котором полоскали свои ветви плакучие ивы, дальше начинались заросли цветущей одичавшей сирени, бледные кисти которой переплетались с березами и с хвойными насаждениями.

Еще прежде чем автомобиль окончательно притормозил у порога, парадная дверь дома распахнулась, и на крыльцо вышел высокий плотный мужчина.

– Похоже, здесь нас ожидают с большим нетерпением, чем на предыдущей стоянке, – решительным тоном сказала Жибек , приготовившись храбро встретить следующее препятствие на пути к своему счастью и независимости и устранить его.

Дверь автомобиля открылась с такой силой, будто ее хотели сорвать с петель, и мужественного вида человек заглянул внутрь.

–Жибек! – расплылся в улыбке Салемханов. Жибек засомневалась, следует ли отнести его яркий румянец на свой счет или на счет обильной выпивки. – Какой долгожданный Сюрприз! – и затем, видимо, осознав нелепость этого слова, поспешно поправился. – Долгожданное удовольствие, конечно же! А сюрприз – это твое согласие на приезд.

Жибек безжалостно подавила в себе желание вывести его из замешательства.

– Надеюсь, мы не причинили тебе этим слишком много неудобств, – сказала она.

– Нет, не слишком. То есть, – опять поправился он, глядя в ее огромные глаза и чувствуя, что утопает в них, – совсем никаких неудобств.

Жибек улыбнулась.

–Это моя тетя Айман. Айман апа, – представила она свою спутницу и позволила радушному хозяину проводить их в дом, слыша за собой удовлетворенный шепот Айман апа: «По – моему, он волнуется не меньше меня».

Внутреннее убранство дома было неинтересным и после улицы казалось довольно мрачным. Проходя по комнатам, Жибек отметила, что почти вся мебель обтянута кожей, когда-то, должно быть, имевшей бордовый и коричневый цвет. Салемханов, с надеждой приглядывавшийся к ней, проследил за ее взглядом и вдруг тоже увидел свой дом как будто со стороны. Он попытался объяснить ей необычность меблировки, но сделал это довольно неуклюже.

– Этому дому требуется женская рука. Я ведь старый холостяк, знаете ли, как и мой отец. Он никогда не был в браке.

– Ну и ну! – воскликнула Айман апа, пораженная столь явным признанием, что он является незаконнорожденным ребенком.

– Нет, я не хотел сказать, что мой отец никогда не был официально женат, – заторопился внести ясность Торе. – Просто я хотел сказать… – он начал нервно теребить свои подбородок, словно тот мешал ему, – …моя мать умерла, когда я был еще совсем маленьким, и с тех пор отец уже больше не женился. Мы жили с ним здесь вдвоем.

На стыке двух залов и лестницы Торе остановился и повернулся к Айман апа и Жибек:

– Может быть, вы хотите перекусить? Или предпочитаете сначала отдохнуть?

Жибек хотелось отдохнуть, к тому же она собиралась как можно меньше времени проводить в обществе этого человека.

– Отдохнуть. Устала, вдохнула Жибек.

– Ну в таком случае, – он сделал приглашающий жест в сторону лестницы, забыв про стоящую рядом Айман апа , – идем.

Айман апа сочла это приглашение свидетельством того, что он ничуть не лучше Максата , и пришла в страшное негодование.

– ?ара?ым! Я сама укладываю ее в постель вот уже восемнадцать с лишним лет и не нуждаюсь в помощи вам подобных! – После этого великолепного выпада Айман апа закрепила весь эффект по упрямо вздернув подбородок.

–Да нет, я… – до Салемханова наконец дошло, что она имеет в виду, и он покраснел до корней волос. – Я только хотел показать, как… – начал он, потом откинул голову и на мгновение закрыл глаза, проклиная свой язык, – как найти дорогу в спальные комнаты, – закончил он наконец с глубоким вздохом облегчения.

Жибек в душе была тронута его сердечным приемом и неловкостью, и будь ее положение не столь угрожающим, непременно отступила бы от своего плана и постаралась его успокоить.