Жибек

С трудом открыв глаза, Жибек перекатилась на спину. Солнечные лучи затопили всю комнату, и слабая улыбка тронула кончики ее губ, когда она сладко потянулась и вспомнила вчерашний вечер. За ужином Торе был все таким же внимательным и неловким, как и по приезде, и так же сильно старался понравиться.

В комнату вломилась Айман апа, умудрившаяся смахивать на провинциалку даже в элегантном терракотовом платье.

– Этот человек не может сказать и двух слов, чтобы не забыть их значения, – с типичным деревенским высокомерием высказалась она. Очевидно, она решила, что раз уж ей выпала возможность оценивать потенциальных женихов, то обязаны предоставить в ее распоряжение только самых лучших.

– Мне кажется, он боится нас, – ответила Жибек, выбираясь из постели. – Сколько сейчас времени? Он хотел, чтобы я в семь часов пошла с ним на рыбалку.

– Половина десятого, – ответила Айман апа, открывая окно и поворачиваясь к Жибек. – Он все это время ждал тебя и ушел всего несколько минут назад. Захватил с собой две удочки: сказал, что ты можешь присоединиться к нему, когда встанешь.

– Ну тогда, я думаю, лучше надеть розовое, кружевное платье, – постановила Жибек с лукавой улыбкой.

Торе с трудом поверил своим глазам, когда увидел направляющуюся к нему Жибек. В пене розовых кружев платья, и в белоснежной шляпке она неторопливо шла по берегу. Подивившись прихотливости женского ума, он снова переключился на дедушку-сома, которого пытался поймать вот уже пять лет. Как только он не исхитрялся, чтобы заманить или раздразнить старую мудрую рыбину, каких только насадок не перепробовал! Сейчас он видел, как гигантская рыбина плавает вокруг его крючка и не притрагивается к нему, словно зная, что это ловушка. И вдруг рыба схватила приманку, дернув так, что Торе не выпустил удочку из рук. Рыба выскочила из воды, выгнувшись дугой и натянув леску, и в этот момент раздался страшный крик его невесты:

– Змея!

Раздосадованный Салемханов повернул в ее сторону голову и увидел, что она смотрит на него так, словно ей явился сам Шайтан во плоти, и диким голосом вопит:

– Змея! Змея! Змея-а-а-а-а-а!!!

От этого вопля Торе и ослабил леску. Рыба не замедлила этим воспользоваться и, как и надеялась Жибек, соскочила с крючка.

– Я видела змею, – тяжело дыша, солгала она и на всякий случай отступила от него на безопасное расстояние, так как Торе протянул к ней руки, как будто хотел поймать, а может быть, даже задушить ее, засмеявшись про себя, подумала Жибек. Она посмотрела в воду, надеясь увидеть этого великолепного сома, которую он чуть не поймал. Как же ей хотелось самой схватить удочку и тоже попытать удачи!

Раздраженный голос Торе заставил ее снова обратить на него внимание:

– Ну как, ты будешь ловить или ты так испугалась, что предпочитаешь просто сидеть и смотреть, как это делаю я?

Жибек в ужасе всплеснула руками:

– Я..я не умею ловить рыбу!

– Сидеть ты умеешь? – спросил он, и Жибек показалось, что в голосе его прозвучало нечто похожее на сарказм. Жибек опустила ресницы.

– Конечно, я умею сидеть, – гордо заявила она, делая вид, что не замечает насмешки. – Сидение – вполне подходящее занятие длядевушки , но рыбалка, на мой взгляд, не женское дело.

В последующие два часа она сидела рядом с ним на большом валуне и жаловалась, как жестко на нем сидеть, как ярко светит солнце, какой сырой воздух, и как испортился ее маникюр, а когда поводы для жалоб истощились, начала терзать его слух самой глупой и бессмысленной болтовней, на какую была способна, бросая в воду камни и распугивая рыбу на несколько километров вокруг.

Когда же, несмотря на все ее усилия, Торе все же удалось подцепить одну, она спрыгнула с камня и в ужасе отбежала на несколько шагов.

– Ты… ты делаешь ей больно! – закричала она, когда он стал вытаскивать у нее изо рта крючок.

– Больно? Кому, рыбе? – не веря своим ушам, переспросил он.

– Да!

– Чушь какая! – сказал он, посмотрев на нее, как на сумасшедшую, и выбросил рыбу на берег.

– Она не сможет здесь дышать, говорю тебе! – взвыла Жибек, не отрывая жалостливого взгляда от бьющейся рыбы.

– А ей и не нужно дышать, – усмехнулся Торе. – Мы съедим ее на обед.

– Уж я-то точно не приму в этом участия! – Жибек смотрела на него, как на хладнокровного убийцу.

–Жибек, – довольно резко спросил он, – ты что, никогда в жизни не ела рыбу?

– Ну,…ела, конечно.

– И откуда, по-твоему, берется та рыба, которую ты ешь?

– Ну, она берется из холодильника, куда ее кладут, когда рыба умирает естественной смертью , завернув в чистую бумагу, – ответила Жибек, опасаясь, что перебарщивает.

– Но надеюсь, ты не думаешь, что она родилась в этой чистой бумаге? – ответил он, восхитив ее своим терпением и тем, что, наконец, заговорил с ней тем тоном, которого она заслуживала. Ей было нелегко скрывать свою растущую симпатию к этому человеку, который отнюдь не был ни дураком, ни мямлей, как ей показалось сначала.

– Так, где же, по-твоему, находилась рыба прежде, чем попала в этот твой сверток? – повторил он. – Откуда она вообще берется на рынке?

Жибек еще раз сочувственно посмотрела на рыбу, потом надменно вскинула голову и окатила его ледяным презрением.

– Возможно, ее ловят сетями или еще каким-нибудь способом, но я совершенно уверена, что не таким образом, как это делаешь ты.

– Каким образом я ее ловлю? – грозно спросил он.

– Таким! Ты шпионишь за ней в ее маленьком речном домике, заманиваешь ее, – цепляешь на крючок эту несчастную мушку, а потом, когда ловушка срабатывает, ты отрываешь бедную рыбку от семьи и бросаешь ее на берег умирать. Это негуманно! – закончила она и возмущенно тряхнула головой.

Торе слушал ее, недоверчиво хмуря брови, потом покачал головой, будто пытаясь что-то прояснить для себя. Через несколько минут он предложил вернуться в дом.

По дороге Жибек заставила его нести ведро с другой стороны от себя, но видя, что его это не особенно затруднило, потребовала, чтобы он нес ее на вытянутой руке – таким образом ведерко будет еще больше удалена от ее персоны.

Ее нисколько не удивило, когда Торе извинился и не появлялся в гостиной до самого ужина. Не удивило ее и то, что за ужином он был задумчивым и невеселым. Однако ее не смутило его молчание, и с самым серьезным видом она рассуждала о разнице между итальянской и французской модой и о том, что перчатки нужно делать только из искусственной кожи. Когда эти темы были исчерпаны, Жибек порадовала его подробным описанием всех платьев, какие повидала на своем веку. К концу ужина она даже немного охрипла, но добилась весьма обнадеживающих результатов – вид у Торе был весьма озадаченный и сердитый.

– По-моему, он призадумался, стоит ли делать тебе предложение, Жибек, – сказала Айман апа, когда они остались наедине.

– А по-моему, он весь ужин раздумывал, как бы убить меня завтра за обедом, – смеясь, ответила Жибек. Больше она ничего не успела сказать, потому что вошел управляющий домом, и сказал что Торе желает переговорить с Жибек у себя в кабинете.

Жибек приготовилась к еще одной битве умов – или безумия, мысленно улыбнулась она – и проследовала за управляющим через темный холл в просторный кабинет. Торе ждал ее за письменным столом, расположившись в большом кожаном кресле.

– Ты хотел меня видеть, – начала Жибек, входя в кабинет, но зацепилась волосами за какой-то предмет, висевший на стене. Она повернула голову, ожидая увидеть какой-нибудь портрет, но оказалась нос к носу с огромной головой медведя. На этот раз из ее груди вырвался непритворный вскрик, хотя больше от неожиданности, чем от страха.

– Он абсолютно мертв, – усталым голосом сказал Торе, глядя, как она в ужасе пятится от его самого дорогого трофея.

Жибек оправилась на удивление быстро, но все же не переставая визжать, рассмотрев не спеша трофеи, повернулась к Торе.

– Ты можешь прекратить свой вопль, – попросил он раздраженным голосом. Она закусила губу, чтобы не рассмеяться, и кинула на него еще один испепеляющий взгляд. С каким бы удовольствием Жибек послушала, как он выслеживал этого медведя или где ему удалось встретить такого огромного кабана, но вместо этого она произнесла тихим, загробным голосом:

– Прошу тебя, Торе, скажи, что не от твоей руки погибли эти несчастные создания.

– Боюсь, что от моей. А если точнее, то от моего ружья. Садись, пожалуйста. – Кивком головы он указал ей на мягкое кресло напротив своего стола, и Жибек устроилась в нем с максимальным комфортом.

–Скажи мне, – сказал Торе, и взгляд его смягчился, когда он посмотрел на ее прелестное, приподнятое вверх лицо, – в случае если мы поженимся, как ты представляешь себе нашу совместную жизнь?