Пирамиды в джунглях. Как я копал города майя

Зато, кроме комаров, на нас никто больше не нападал. Кош прочел тут книжку одного товарища, как он ездил в экспедицию в Белый город, к Храму обезьяньего бога в Гондурасе[55 - Дуглас Престон, Потерянный город Обезьяньего бога, https://www.litres.ru/duglas-preston/poteryannyy-gorod-obezyanego-boga/]. Вот где жуть была. Хотя, в принципе, этот тоже район рейнфореста, там джунгли были не как в Белизе, судя по снимкам, там были непролазные кусты. Там все заразились какими-то паразитам едящими плоть (лейшманиоз), не говоря уже про еще какие-то тропические болезни. Такого ужаса у нас все же не было. Еще там были змеи. Нас предупреждали о змеях, но за две недели в джунглях Кош видел только одну, она уползла на дерево, мы ее все фотографировали[56 - Престон, в сумме, провел в джунглях не больше времени, чем Кош на раскопках, но он там еще и спал ночью.]. Кош помнит подмосковных ужей, но никогда не думал, что змеи так ловко лазают по деревьям.

Это как с енотами. Пока Кош не перебрался на новое место жительства, он, например, не думал, что еноты – древолазающие существа. А они таки да, и еще какие. Вот и змеи так же – удивили своими способностями карабканья по стволам. Теперь понятно, почему в раю змея была на дереве. А еще были скорпиончики, и была инструкция перед укладкой в постель, проверять простыни на предмет наличия. По будке изнутри вечером ползали разнообразные существа непонятных названий, Кош даже не обращал на них внимания, но скорпионов ни разу не видел. В джунглях, в раскопе они изредка были, да, но они не так чтобы опасны. Не плотоядящая болезнь. Рубили их кельмами. В целом, живым существ (кроме муравьев, скорпиончиков и москитов[57 - В Америке люди никогда не употребляют слово gnats, только москиты. Если сказать «нэтс», они долго думают, кого ты имеешь в виду. Они знают это слово, просто не употребляют, и не ожидают от иностранца. Википедия утверждает, что разница между москитами и комарами в том, что комары выводятся только там, где есть зеркало воды, хотя бы немного (ну, например, как в московских теплых подвалах). А вот москиты могут выводиться и без зеркала, они могут выводиться в почве. На севере Америки есть еще «черные мухи» – black flies – которые, по сути, мошка. И наконец, есть еще один зверь, который был Кошу, как восточно-европейцу, незнаком – песчаные мухи, sand flies. Это – особо мелкие москиты, обитающие в основном в тропиках, и в основном недалеко от берега моря. Они есть везде на курортах, и, в отличие от москитов, избавиться от них почти невозможно. Окуривание вроде мало помогает. Но они вылетают практически только в районе сумерек – то есть, примерно с 5 до 8 вечера в тропиках. Поэтому отдыхающие их часто и не замечают – как раз в это время они ужинают и развлекаются далеко от пляжей, а после заката этих гадин уже нет. Обычные спреи не очень-то против них помогают. Народная мудрость на интернете говорит, что лучшее средство – мазаться жирным кремом. Они такие маленькие, что тонут в креме. Журналист, который копал в Гондурасе, утверждает, что там в джунглях были эти «мухи» и именно они переносили лейшманиоз. Но, так как мы сваливали из джунглей всегда раньше четырех, то проверить, были ли они в Белизе, случая не представилось. В районе лагеря, обдуваемого ветрами, не было ни москитов, ни песчаных мух. Поди ж ты. Купаться нам там было негде.]) на уровне «пола» джунглей было на удивление мало – это не удивительно, так как по Википедии, вся жизнь в джунглях – а там находятся самые богатые биоценозы планеты – протекает высоко вверху, в пологе леса, и ее-то мы, естественно, не наблюдали. Кроме спускавшихся к нам обезьян и туканов.

Да, в окружающей фауне было всего два элемента. Обезьяны-ревуны и туканы. Но уж эти были в ассортименте. Они водились на уровне подлеска. Судя по всему, они были недовольны тем, что мы вторглись в их хабитат и поэтому постоянно крутились по периметру. Туканы все восемь часов недовольно ухали. А обезьяны время от времени проносились сверху и бросали палки и устраивали концерты, дрались между собой, но не так постоянно, как туканы. Опять же, для туристов их подают как особый цимес – «джунгли с туканами и ревунами». Один раз – это и в самом деле экзотика, но скоро привыкаешь. И не знаешь, куда от них деться.

Проведя несколько раундов в узком раскопе с девушками, Кош начал отлынивать от собственно копки, начав специализироваться на относе ведер (их приходилось носить непрерывно туда-сюда, отвал был в 20 метрах от раскопа через холм, та еще работа, но не надо было сидеть скрючившись), и рубке особо толстых корней. Некоторые приходилось пилить пилой \95\. Но зато не скрючившись. Девушек кстати, теснота не смущала, они не жаловались. Но они помельче все же, им не нужно так скукоживаться, да и суставы помоложе.

Нам были приданы несколько местных индейцев, их использовали на тяжелых работах, когда требовалось что-то выходящее за рамки по технике безопасности для студентов, например, дерево повалить или навес построить. Иногда их запускали в раскоп разобрать камни. У них, кажется, были даже лопаты. На нашем раскопе 103, впрочем, они никогда не работали, только однажды дерево помогали снести, и иногда помогали ставить тарполин (тарполин ставили на ночь от дождей, и первым делом снимали утром). Делали они это очень ловко, посрамляя опытных начальников раскопов.

Еще одной активностью, которую Кош монополизировал, было просеивание. В Танаисе мы просто относили землю в отвал и потом ее сбрасывали по склону (по крайней мере, те, кто орудовал лопатами, но не припомню просеивающей сетки). Здесь стояло просеивающее устройство. Ведро высыпалось на сетку, и та раскачивалась, пока все не просеивалось. Тут отбирались артефакты, а камни выбрасывались в кучу камней рядом. Похоже, просеивание получалось у Коша неплохо (впрочем, об этом судить начальству). Кош натренировал глаз выхватывать предположительные артефакты, и потом подходил с ними к Хоргану, и требовал идентификации. Вот таким образом и научился чему-то, а то бы только пилил корни и бросал камни, как Патрик. Впрочем, Патрика тоже иногда запускали в раскоп. У американцев дело поставлено конкретно, ротация, и все такое. Засиживаться подолгу на одном месте никому не дадут. Кстати, и Хорган никогда не брезговал отнести ведро, если оказывался рядом в нужный момент. Он тоже был как заводной. А может и курил что. Хотя вряд ли. Утаить это в лагере невозможно. Профессор бы наказал – ему не нужны потенциальные терки с полицией.

Работа начиналась в примерно в 9 утра (час занимал заезд и переноска орудий и воды), работали по 2 часа с 15 минутными официальными перерывами (но, конечно, каждый всегда мог устроить себе перерыв, если было нужно, никаких вопросов по этому поводу не было), в 10—30 садились в кружок вокруг бидона с водой и закусывали, кому что удалось урвать на завтраке, и трепались. Теган была тут звездой, с ее энергией и юмором. Без нее потом на раскопе было скучно. Слутц был с одной из дальних групп, с ним пересекались только на обеде. Что дальние группы. Даже группа, работавшая в метрах в 100 от нас, на здании на другой стороне бывшей плазы, и то с нами не соединялась, а мы с ней. Не хотелось никуда ходить. Даже к группе, работавшей в сотне метров, на другом углу поглощенной джунглями плазы, Кош сходил за все две недели, раза два. Теперь я думаю, это было неправильно. Но не то, чтобы работа была тяжелой, но жара, влажность и комары сильно утомляли. Просто высасывали энергию. Плюс надрывные крики туканов. Как у них глотки не уставали? Девушки очень сочувствовали потревоженным туканам, так что и подумать было нельзя зашвырнуть в них чем-то потяжелее.

А в 12 был обед. Народ тяжело тянулся назад, на большую поляну к пикапам, и там уже был приготовлен к раздаче холодный обед, приготовленный менонитами заранее. Конечно, не такой, какой доставался тем, кто оставался в лагере (либо на сортировку, либо на занятия по археобиологии, либо потому что был болен). Народ разбивался на группы. Молодежь собиралась своими тусовками в кузовах пикапов, усевшись на бортики – потому и в кузовах, а где еще сидеть? А старперы обычно под главным брезентом на пластиковых ведрах, отмахиваясь от комаров, но поближе к источнику благ. Хотя, например, Кош почти и не ел – в джунглях было слишком жарко, хотелось только пить.

Один раз Коша отрядили на помощь «другому отряду», к самому дальнему раскопу, где работали над местной пирамидой. Это, конечно, только название – работали на пирамиде. В этот сезон стояла задача только расчистки подхода к ней. И заодно, расчистили угол, где был подкоп грабителей. Заодно нам сделали экскурсию по этим раскопам – они были примерно в 300 метрах от нашего, на той стороне центральной площадки (это все был один город, затянутый джунглями, в котором мы расчистили всего несколько пятачков. Это был, в общем, малозначительный город – а сколько еще есть не раскопанных значительных и известных? Даже те, что хорошо разрекламированы – те же Копан, Паленке и Тикаль – ведь там всего-навсего раскопан центр и реконструирована пара пирамид, а десятки квадратных километров застроек даже не тронуты. И никто ничего копать не будет – тут же не Италия или Греция. Вот, сейчас хотя бы научились с помощью ЛИДАРа делать трехмерный план города, то есть, не надо все копать, можно выбрать самое интересное.) В одном Тикале обнаружили порядка 30 тысяч ненанесенных на карту объектов – неужели кто-то когда-то будет это раскапывать? Хорошо, если пирамиды только копнут.

На новом месте Кош копал с другим пришельцем – профессором Джимом. Сначала мы расчистили площадку перед главным входом в храм – для этого нас туда и перебросили – а потом нам дали копать край платформы. Вот тут было гораздо легче – нас было всего двое, мы взяли каждый свой участок траншеи, и не надо было скрючиваться среди девиц, копать было одно удовольствие.

Пирамида была давно вскрыта грабителями, в углу была проломлена (и потом небрежно засыпана) огромная дыра (по мнению археологов, это работа гватемальских грабителей могил). Собственно, мы пока не докопались до камеры, и не знали размера ущерба, и в этом году пирамиду и не думали вскрывать. Но нами был подкопан один из углов, и найдена похоронная камера с трупом. О! Сколько было шуму. Прибежал народ с других раскопов. Фотографировать разрешили только для личных архивов, без права постинга во всякие социальные сети. Совсем не то, что было потом в Перу, где у нас валялось три черепа на раскопе, и отношение к ним (у местных археологов) было самое наплевательское[58 - Надо признать, что там, в Перу вообще всего интересного больше, больше артефактов. Побогаче.].

За все две недели сам «старый добрый профессор Том» посетил раскоп только дважды, оба раза вместе с женой, тоже археологиней (и, кажется, его бывшей студенткой). Строгие начальники раскопов тут же становились навытяжку, в позу чего изволите. Потом они, правда, между собой иронизировали по этому поводу, и перетирали, что сказало вельможное начальство. Но – уже за спиной профессора. Дисциплинка и иерархия у них тут почище, чем в совке. Наш Хорган был похвален за проявление интуиции в том, как идет стена и какая у здания структура. Он «угадал архитектуру» и не снес (как это бывает, увы, и это очень легко) важный кусок передней стены здания, за что и был похвален принародно. Сиял, как надлежащий самовар.

Напоследок, в конце рабочего дня, раскопы на ночь затягивались тарполином (и это была первая акция утром – снять тарполин и отгрести пыль от краев раскопа… хотя какая в джунглях пыль? Так, для вида, как полагается.) Это на случай ночного дождя (тарполины натягивали и днем, если дождь проходил над нами). Собирались пустые бидоны из-под воды. Наконец, в четыре часа мы собирались на главной поляне, грязные и усталые. Рассаживались по пикапам и двигались в обратный путь. Кош думал только о том, как бы не пропустить сторран (store-run, «рывок в магазин»). Таким странным американским выражением обозначалась ежедневная поездка в магазин, которую осуществлял Артур – колоритный персонаж лет 65—70, с благообразной белой бородой как у деда мороза. Был он внуком евреев выходцев из Одессы, и ветераном вьетнамской войны, где якобы служил в спецназе. Там он пережил, как теперь водится, ПТСД, и у него начались психологические проблемы (раньше-то никаких ПТСД не было, а вот проблемы у ветеранов реально были). В итоге, для терапии ему было предписано заняться чем-то вроде волонтерства, и вот так он прибился к Блю-Крику и ездил уже больше 10 сезонов. Он в основном состоял при камералке и был специалистом по обработке артефактов.

В полпятого мы приезжали в лагерь, а в пять – сторран! Кош даже не мылся, просто стаскивал с себя грязные штаны рубашку и ботинки, переодевался в баскетбольные трусы, футболку, и выходил на пятачок, где уже курил около минибаса Артур. Он был из того, поколения, в котором мужчины еще «смолили». Без пяти пять он начинал ходить около столовой и кричать – сторран! Сторран! Последняя возможность! Постепенно подтягивались клиенты. Собрался и тут костяк, среди которого был, например, наш вьюнош Камерон (а вот Слутц ездил не всегда). Камерон ездил со своими многочисленными… нет, не приятельницами, а скорее опекуншами (они все были лет на пять его старше) – есть мороженое. Кош с первого и до последнего дня ездил каждый день. В сущности, особых потребностей в магазине у него не было. Просто деревенский магазин был как бы почти единственной отдушиной цивилизации. Мы же были в поле, тут практически некуда было пойти после работы. Это напомнило времена юности, картошку в Бортниково[59 - Вероятно, вот это Бортниково (Википедия): Бортниково – село в Ступинском районе Московской области в составе городского поселения Малино (до 2006 года – входило в Дубневский сельский округ). На 2016 год в Бортниково 3 улицы и 1 садоводческое товарищество. Село связано автобусным сообщением с городами Малино, Михнево и соседними населёнными пунктами.] – там тоже поход в сельпо был главным развлечением. И мы отправлялись в путь.

Магазин был «неподалеку», километрах в пяти-десяти от лагеря. Доезжали мы минут за пять, наверно. Почти каждый день на выезде из лагеря мы встречали на шоссе бодро бегущую белую спортсменку. Ясно было что она из лагеря, но только потом Кош ее узнал – это же была наша квебечка Сара! Не распознал ее Кош в спорт-одежде. То есть, она, после работы, еще умудрялась и бегать от инфаркта. Ну, они двужильные… сам Кош только на подъезде к магазину отмокал от работы и переставали ныть колени и суставы.

96 Магазинчик неподалеку от лагеря Блю-Крик

97 Супермаркет Буэна-Виста, где мы в основном закупались товарами

Лагерь стоял на холме среди полей, и купить, например, мыло, там было просто негде. На сайте было написано, что многое можно купить вот в этом сельпо, которое как бы неподалеку. Ну, там километров пять. Ничего другого рядом не было (был, был еще один магазинчик поближе, километрах в двух, но это был вообще конвиниенс стор). А этот был очень даже приличный магазин, небольшой, но полной выкладки универсам, под названием «Буэна Виста» \96—97\ (и в самом деле, располагался он на холме). Там было практически все, что нужно белому (и не белому!) человеку. От еды до хозтоваров и электроники. Можно было купить все, от бельевых прищепок до кока колы. Спиртного, вот этого не было, так как управляла им семья менонитов – одеты они были примерно так как одевались советские люди в 60-е. Но при этом принимали кредитки по терминалу. Чуткое руководство обеспечило вверенное население возможностью шоппиться в сельпо ежедневно, благодаря старому спецназовцу Артуру.

Кош сразу купил там мобильник за 50 баксов, для экстренной связи в Белизе и Гватемала (ни разу не воспользовался, но он очень пригодился потом в Перу). Оформить его и активизировать было не так просто, как купить. Бюрократии тут было не меньше, чем раньше в совке. Тут помог Артур, с которым Кош поднялся на второй этаж в офис телефонной компании. Он знал нужного человека. Там сидел ражий немец в западной офисной одежде – не ожидаешь такое увидеть в центре джунглей, можно сказать. Он-то и был представителем телекома, и он-то после серии длительных звонков и активизировал Кошу мобильник. Артур, натурально, знал тут всех. И его знали. Цены на связь тут были такие же бросовые как в Москве, десятки баксов хватало на месяц неэкономной связи.

Кош закупался в магазине в основном лимонадом (Фантой и Др. Пеппером, тут не было своей инка-колы, как в Перу, или ту-колы, как на Кубе) для работы в поле. В среднем уходила двухлитровая бутыль в день. А также мороженым, которое съедалось тут же у выхода на скамеечке (вместе с трудновоспитуемым Камероном и его воспитательницами), под доской объявлений местной менонитской общины. Там же публиковались объявления о продаже недвижимости – недорого! Однажды, кажется в пятницу, мы приехали к универсаму, и он был забит толпами ладиносов[60 - Википедия: The Ladino people are a mix of mestizo or hispanicized peoples in Latin America, principally in Central America. The demonym Ladino is a Spanish word that derives from Latino. Ladino is an exonym invented [by whom?] of the colonial era to refer to those Spanish-speakers who were not colonial elites of Peninsulares, Criollos, or indigenous peoples.], скупающих все подряд. Никогда Кош не видел тут столько покупателей!

– А, так это работяги, – откликнулся Артур на его недоуменный взгляд, – у них получка сегодня. Видишь, автобус стоит?

И правда, на парковке виднелся огромный автобус, типа Икаруса. Работяги быстро загружались обратно с добычей. А и правда, машин-то у них скорее всего нет, где им закупаться оптом в поселках? Видимо, по случаю получки у работяг, у магазина дежурила патрульная машина, и на лавочке у выхода, там, где обычно Камерон со своими воспитательницами поглощал мороженое, сидели трое индейцев в военной форме и с автоматами. Солдаты были настроены дружелюбно.

Другая половина здания была магазином сельскохозяйственного инвентаря. Такой настоящий, классический «хардвер стор». Помимо топоров и пил, там были и мачете и кожаные ножны к ним, примерно по 30 баксов. Кош не удержался и купил себе такие. А наш вьюнош Камерон купил себе как раз самое мачете (ножны ему были не по карману). Самое забавное, ему (18-летнему юноше) потом дали особое разрешение его носить (кто у него папа?)! Теперь вечерами он сидел в кают-компании в главном здании, занимаясь полировкой мачете и сотворения дешевых картонных ножен для него, окруженный компанией двух-трех юных (но старше его года на три-четыре) студенток с обожанием на него смотревших. В общем, респект.

Кош тоже подумывал о покупке мачете, они стоили долларов 10, но, учитывая предстоящее путешествие по Гватемале и потом назад через Штаты, как-то не улыбалось таскать с собой такую штуку в багаже через все границы и рентгены. Как потом выяснилось, мачете можно свободно выписать по Амазону, это считается сельскохозяйственным инвентарем. И стоит примерно столько же. Их нет в городских хардверсторах, но, если выехать в сельскую местность, можно и там купить в магазине.

Наконец, затоварившись всем необходимым, мы выдвигались назад в лагерь. Тут Кош немедленно осуществлял две вещи – душ и постирка рабочей формы, которая тут же вывешивалась на веревки рядом с будкой. Благодаря спецткани, все это утром было уже высохшим, даже если ночью прокатывался ливень. И вот теперь – а было примерно полшестого, еще светло, а ужин в районе 7 – можно было, наконец, оттянуться по жизни!

98 Меннонитское кафе и ресторан напротив лагеря. Тут был круглосуточный вай-фай.

Оттягивание производилось в местном кафе-ресторане. Да, был тут и такой, принадлежал, естественно, менонитам, и находился как раз через дорогу от лагеря \98\. Менониты приезжали к нему на машинах, никакого значительного жилого сектора рядом не было. (И значит, задним умом понял Кош, это был ресторан для белых, так как у индейцев просто не было машин до него вот так доехать поужинать. Кош видел только белых посетителей европейского вида. За кассой была девчушка в менонитской женской униформе – типа, советского вида длинном штапельном платье-халате 50-х годов – ей помогали две молодые индеанки.) Еда была недорогой. У них тоже было отличное мороженое! А самое главное – у них был интернет. Ведь интернета-то в лагере как раз и не было! То есть общего интернета, вай-фая. Зато он был в кафе менонитов. По идее, нужно было платить доллар за день и тебе давали пароль. Но, как вскоре мы выяснили, пароль никогда не менялся, а самое главное – интернет никогда менонитами не выключался. Сам ресторан закрывался часов в семь вечера – вот в чем была засада. Вечером там не посидишь. В чем был смысл такого, как говорится, арранджмента, неясно, но нам всем, янки, это было на руку. Впрочем, и менониты в убытке не были, мы постоянно что-то заказывали.

99 Раскопки в разгаре

100 Вид на раскопанную стену

101 Правый вход в здание на раскопе 103, расчищенное предыдущей группой

Итак, примерно полшестого, Кош, Слутц и Патрик встречались на пятачке перед столовой, и к ним как правило подгребала Ханна, а также отбегавшаяся Сара. Иногда тут же подтягивалась Теган, а чаще она шла туда в своей девичьем компании – девушки ее любили, она была очень позитивная – и уже сидела в кафе. К нам все время подкатывала и Катя. Вот такой компанией мы тянулись к кафе, брали кофе или мороженое, или и то, и другое, платили за интернет (да, Кош и Слутц регулярно вносили в общую копилку интернета, хотя пароль никогда не менялся, и менониты никогда не намекали, что неплохо бы и заплатить). Выходили на веранду, где было пять или шесть больших рубленых столов (сейчас такие популярны в хипстерских кофейнях) и все погружались в интернет. Слутц звонил своей герлфренде в Германию, Кош проверял емейлы и читал новости на РБК, Катя ворковала со своим американским нынешним бойфрендом, Сара ругалась со своим по-французски. Теган ржала с своими девушками, и только Ханна сидела и, как всегда, загадочно улыбалась. Так мы проводили время до ужина, а потом, если не было лекций (раза два в неделю на палапе нам читали лекции местные или заезжие ученые), тянулись в том же порядке назад через шоссе в кафе. Иногда, впрочем, засиживались на палапе, или в кают-компании в главном здании. Это было замечательное время! Ничего подобного в Перу потом не было. Ну, а на следующий день опять в шесть побудка и вперед…

Кош в первую неделю так уставал с непривычки, что во время перерывов и мысли не было пойти куда-то и посмотреть соседние раскопы. Хотелось только плюхнуться на бревно рядом с раскопом и пить. Так бы ничего и не увидел, кроме своей дыры. Начальство это, конечно, все прекрасно понимало, поэтому время от времени тасовало народ, чтобы не засиживался на одном месте (вот так Кошу выдалось поработать два дня с Джимом на пирамиде), а также устраивало как бы добровольные экскурсии по объектам \99—101\.

103 Кош в камералке Танаиса

104 Наш главный специалист по артефактам в Танаисе, Серега

Один день был посвящен работе в камералке. Так-то нас туда не допускали, только экскурсию провели. А тут посадили на сортировку и промывку артефактов, как девушек в Танаисе. Впрочем, и там Кош, благодаря знакомству с Серегой \104\, заведующим камералки, сумел немного пощупать артефакты. Копая траншеи, он и не знал, сколько тут всяких обломков нашли. Хотя тут было и много целых кувшинов, целые подвалы их находили \102—103\. Тут, наконец, показали, как это делается правильно, как отделяется керамика разных цветов от био-образцов и кремней. В общем, это было прикольно, да и копать в джунглях не надо, такая сачковая работа \107\!

107 Сушка артефактов после сортировки и промывки

06 С Профессором в Ламанай

В единственное полное выходное воскресенье[61 - Субботы были полу-рабочими, нас отпускали пораньше, в два часа, в последнее же воскресенье был отъезд.] нам устроили экскурсию на близлежащий значительный памятник архитектуры майя, Ламанай.[62 - Википедия: «Ламанай (Lamanai) – руины некогда одного из наиболее значимых церемониальных центров цивилизации майя, расположенных на территории современного Белиза. Город находится на берегу 48-километровой лагуны в северо-центральном Белизе. Название Ламанай означает на языке майя „утонувший крокодил“. Город насчитывает трёхтысячелетнюю историю, именно столько времени без перерывов здесь жили люди. Во время классического периода развития цивилизации майя (около 250 года – 900 года н. э.) население города достигало 20 000 жителей. В противоположность другим городам майя Ламанай был ещё заселён, когда в Белиз в XVI веке вторглись испанцы» \фото 108\.] Ламанай – примерно в часе езды от лагеря, на полпути между городом Оранж Волк и Белиз-сити \108\[63 - Жалко, что нас не свозили еще на Куэльо. Если бы Кош знал, постарался бы выбраться самостоятельно. Однако поначалу количество информации зашкаливает, и трудно понять, что на самом деле нужно.]. Для поездки был снова привлечены чикен-басы, но, на этот раз, шорт-басы, (это было в основном развлечение для нового завоза на эту сессию, старички-то там все давно побывали и не раз), а также вэн.

108 Ламанай находится на берегу блинной лагуны к юго-востоку от Блю-Крика

Прибыли на место, сначала пошли в музей. Музеи в таких местах обычно первые здания после кассы. Это оказался сарай, но – с вполне приличными экспонатами и даже объяснениями по-английски \109\ что, конечно, немудрено в Белизе. От музея двинулись к центральной площади и тут Кош споткнулся на майяской дорожке сакбе[64 - Википедия: Мощёные дороги майя имели название сакбе (исп. Sacbе, во множественном числе – сакбеоб (исп. Sacbеob)) и представляли из себя основательные дороги из щебня, гальки и известняка, которые соединяли важнейшие части государства майя – города, храмы, крупные участки посевов и т. п. Основательные дороги на возвышении строились как правило в низинах, которые заливались водой в сезон дождей. Там, где этого не требовалось, строились дороги с небольшим возвышением или вровень с землёй. В горной местности прокладывались тропы.] со ступеньками и сильно расшиб себе локоть. Удалось, впрочем, сберечь камеру, высоко подняв ее в воздух. За счет локтя. После этого всю неделю Кош ездил на работу в кабине, нарушив тем самым строгий порядок старперов, которые давно там присмотрели места. Но что было делать? Держаться за борт двумя руками Кош уже не мог. Только к концу срока у него более-менее зажила рана. Хорошо еще, камера не расшиблась!

109 Музей Ламаная

И вот она, первая настоящая майяская пирамида в джунглях \110—113\! До этого Кош уже видел уже засыпанные и еще нераскопанные пирамиды, а также домашние постройки. Это была его первая большая пирамида майя, реконструированная во всей красе. И на нее можно было взбираться[65 - В Мексике, там конечно туристский аттракцион и на пирамиды не пускают – не то в Белизе и Гватемале. Там только на некоторые пирамиды, как в Тикале, не пускают, а так лазий куда хочешь, трогай чего хочешь).]. И маски там были, кажется, не копии (только в Храме Масок (другой пирамиде) настоящие маски были прикрыты фиброкопиями). Там же Кош увидел свою первую сейбу[66 - Википедия: «Се?йба (лат. Ceiba) – род древесных растений подсемейства Бомбаксовые (Bombacoideae) семейства Мальвовые (Malvaceae).»]. В общем, начальство знало, куда привезти новичков.

110 Первая настоящая пирамида майя, увиденная Кошем. Ламанай.

111 Маска божества при начале лестницы на пирамиду. Ламанай.

Их там было несколько, больших пирамид. Поле для игры в мяч. Сверху, с вершины пирамид, открывались отличные виды на джунгли и лагуну. Джунглей, впрочем, тут в период расцвета города скорее всего и не было, тут были поля и постройки и вообще урбанизация. Все пространство до лагуны было, скорее всего, занято постройками \114—119\. Ламанай был сравнительно большой город.

112 Сейбы

113 Вид на пирамиды с агоры. Ламанай.

Сам профессор никуда не лазил (он уж налазился за свою жизнь), но объяснял интересующимся всякие детали снизу. В самом конце, мы вышли на центральную площадку между пирамидами, с палапами, окруженное торговыми ларьками.

– Ну, – сказал проф, – а теперь, закупайтесь сувенирами, тут самые дешевые и хорошие сувениры в Белизе. – Народ начал бодро шоппиться.

114 Ламанай. Стела.