Сказ столетнего степняка

Не знаю, сколько времени блуждал по лесу. Наконец вышел на поляну. Шатаясь от бессилия, все шел и шел вперед. До сих пор не могу понять, но кажется, какие-то таинственные силы вели меня, не давая упасть.

Я шел, уже абсолютно запутавшись, потеряв всякий ориентир. Везде были деревья и только деревья. Казалось, они молча, с холодным безразличием ждут, когда упаду и под каким-нибудь деревом останусь навеки. В голове шумело, в глазах помутнело, я уже почти терял сознание. Местами приходил в себя, будто выплывая из тумана, затем снова впадал в забытье. Думал, это конец. Помолился Аллаху, приготовился к смерти, но все еще по инерции шел вперед…

Милость судьбы

Неожиданно я увидел человека, идущего впереди!

Он шел в моем направлении, но сворачивал чуть вправо. Откуда появился – загадка. Шел так легко, как будто скользил по густому травяному покрову леса. Его белая одежда, похожая на чапан – казахский халат, развевалась на ходу. Он шел, не оборачиваясь, я хотел окликнуть его, но не мог произнести ни звука. Боялся, что он не заметит меня и вскоре уйдет далеко. Стараясь не отстать от него, приложил все силы, чтобы прибавить шагу, но спотыкаясь от бессилия, упал. Когда поднялся, того и след простыл. Перед тем как упасть, заметил, что человек прошел между двумя большими соснами, я тоже по инерции поплелся в ту сторону.

И тут увидел зайца.

Оторопев сначала, быстро взял себя в руки и начал подкрадываться. Но разве можно запросто поймать зайца? И, о чудо, заяц был в капкане!

Если капкан, то значит, и люди где-то рядом! Но в тот миг не до этого было! Я быстро схватил испуганного зайца, прошептав «бисмилляхи», зарезал его. Быстро развел огонь, разделал зайца, и поджарив, начал есть…

Мне тогда казалось, что я никогда не ел такого вкусного мяса. Пока ел, вспомнил давнюю картину голодной годины: незнакомца, умершего в степи от голода, так и не дотянувшегося до замерзшего суслика! А ведь я тоже мог умереть так. Стоило пройти в нескольких шагах от зайца! Уму непостижимо – в глухой тайге попасть прямо на зайца в капкане! Веря и не веря своему счастью, мысленно поблагодарил Всевышнего и аруахов – духов моих предков. Да, не простая случайность все это! Уже сколько раз смерть была буквально рядом, но в самый последний миг каким-то таинственным образом приходило спасение. Вера воодушевляла, и я воспрял духом.

Поев, я заснул мертвым сном.

Не знаю, сколько времени прошло, но проснулся от какого-то странного ощущения. Когда приоткрыл глаза, передо мной стояла женщина с ружьем!

Вначале подумал, что мне это мерещится.

Нет, это была действительно женщина. Она заговорила по-русски:

– Эй, кто ты?

Я молча глядел на нее, с облегчением понимая, что это спасение.

– Эй, старик! Отвечай живо!

Она вскинула ружье.

– Сдаюсь! – вымолвил я наконец.

Она подошла ближе и стала задавать мне вопросы: кто, откуда, какими судьбами?

После короткого допроса, она повела меня за собой. Мы недолго блуждали по таежным тропам и пришли в маленькое поселение. Поселение состояло из нескольких дворов – старых, заброшенных. Некоторые избы уже разваливались.

Мы вошли, судя по всему, в ее избу. Она молча приготовила чай. Глотнув горячий напиток, я удивился необыкновенному вкусу.

– Пейте на здоровье. Это травяной чай.

– Спасибо! Вы спасли меня!

Ответ был поразительным.

– Спасенный спасает спасителя! Это вам спасибо!

Ее звали Татьяна. Она была красивая, крупная женщина со светлыми волосами. Потом выяснилось, что ей сорок лет. Ее движения отличались силой и гибкостью. Мы разговорились, привыкая друг к другу.

Татьяна рассказала, как попала сюда. Оказывается, они с мужем во время репрессий, в тридцать восьмом попали под колпак и, опасаясь ареста, бежали из Омска в небольшой поселок в сибирской глухомани, к бабушке.

– Через год, когда энкеведешники все-таки пронюхали, что мы живем в глухом районе и начали плести вокруг нас свои сети, бабушка подсказала нам, что надо бежать в тайгу. Она знала, что в этих краях есть несколько поселений и посоветовала пожить там несколько лет до лучших времен. Мы подготовились, оставили сына и дочку у нее и тихо улизнули прямо из-под носа ищеек Берии. Легенда бабушки для них была такова: «Ушли в тайгу за грибами, да так и не вернулись! Заблудились, наверное!». Ну, естественно, кто будет искать в глухой тайге двух врагов народа? Да и время такое, на все рук не хватает. А мы долго блуждали по тайге, прошли не меньше сотни километров. У нас было ружье с патронами, продукты. И наконец, случайно наткнулись на это поселение староверов. Они, оказывается, еще в прошлом веке ушли в тайгу, спасаясь религиозных притеснений. Старушки сказывали нам, что больше века жила здесь их община, оторванная от остального мира. Когда мы пришли сюда, их осталось совсем мало – несколько дворов и всего девять человек. Со временем все померли, кроме одной бабушки.

Татьяна немного помолчала. Потом тихо сказала, что год назад, осенью, внезапно скончался ее муж.

А весной умерла старушка, последняя спутница и опора. Татьяна осталась совсем одна в бескрайней, непроходимой тайге.

– Я русская, и муж у меня был русским, – говорила она. – Оба были христианами по рождению. Но в школе и в институте нам вдалбливали, что бога, творца нет! Есть только вечная материя, которая была всегда, переходит из одного состояния в другое и никогда не исчезает. Дома бабушка твердила – «На все воля божья!» Вот теперь решайте сами, какой вере принадлежу я?! Ведь не исповедую христианство как полагается, хотя верю в создателя. Заколдовали нас советский атеизм со своим материализмом, что поделаешь.

Посмотрев в старенькое маленькое зеркальце, я невольно вздрогнул и понял, почему Татьяна назвала меня стариком. Уже забыл, когда в последний раз смотрелся в зеркало. И то, что увидел, поразило. Изможденный, обросший, покрытый сединой морщинистый облик стареющего человека лишь слегка напоминал родное обаятельное лицо! А ведь мне было всего пятьдесят лет, и я никак себя стариком не считал.

Первые несколько дней я спал как убитый. Наверное, после госпиталя так не спал. Таежная тишина, чистый воздух и покой – что еще нужно измученному человеку. Самое главное, здесь не было ни войны, ни лагеря, ни особистов, ни паханов! Не было никакой власти!

Но, не было и людей! Об этом начал думать потом, спустя некоторое время. А в начале хотелось отдохнуть и забыться, забыться и отдохнуть!

Случившееся со мной было милостью судьбы, подарком. После стольких лет адских испытаний вдруг оказаться в тихом таежном селении, где вокруг девственная природа, тишина и покой!

Приходил в себя долго.

В то время мое положение было незавидным – бежал от одной смертельной опасности к другой. Даже если вышел бы из тайги к какому-нибудь городу, станции, все равно пришлось бы отвечать на вопросы властей – кто, откуда, какими ветрами? А это был почти идеальный вариант спасения – приютиться в затерянном таежном мирке!

Сколько лет искал покоя! Иногда мне так хотелось убежать, улететь куда-то, за океан, в джунгли, в небеса, лишь бы не видеть все это безумие человеческое, насилие и кровопролитие! Эта мысль манила в неизвестность. И вот те на! Хотел спрятаться от властей, от общества, а оказался в глухой тайге. Почти абсолютная тишина успокаивает. Таежный чистый воздух дает силу. Шелестит девственный лес, умиротворяя душу. Кажется, здесь остановилось время. Живи и восстанавливайся. Избушка, срубленная из сосен, стала жилищем. Приветливая, добрая женщина рядом.

Но все равно не было покоя в душе. Я думал, как всегда, о своем родном очаге, о детях, о родном крае. Затем привык к новой жизни, принял ее такой, какая она есть, и успокоился.

Мы с Татьяной беседовали часто и подолгу. Рассказывали друг другу историю своей жизни, обо всем увиденном и пережитом. Со временем очень сблизились и полюбили друг друга.

Постепенно я начал приходить в себя, хотя до полного восстановления было далеко. Но зима была на носу, и надо было подготовиться как следует. Я осмотрел все имеющиеся орудия труда.

У нас имелись старые, но еще вполне пригодные топоры, ломы, лопаты. У Татьяны было одно ружье с несколькими патронами.

– Давно не стреляли, патроны берегли! – сказала она. – Охотились в основном капканами!

Первым делом мы собрали урожай пшеницы и картофеля. Запасы продуктов положили в погреб. Оказывается, кержаки бережно относились к семенам, берегли их как зеницу ока до следующего посева в своих сусеках и погребах.

Питание наше не отличалось многообразием. Но Татьяна умела приготовить одни и те же продукты по-разному. Пекла хлеб, готовила картошку в мундире. Иногда попадали зайцы в капкан, и это был праздник.

Одним из основных питательных и целебных продуктов Татьяны была проращенная пшеница. Кто бы мог подумать, что пшеница, прорастая, пробуждает столько жизненных сил!

– Отсутствие соли, сахара, жира, чая – не беда. Считайте, что это благодать! – настраивала на оптимистический лад Татьяна. – Целители считали, что для здоровья и долголетия надо исключить из питания жирное, сладкое, соленое и жареное. Так вот вам возможность очищать и оздоравливать себя! Моя бабушка была сибирской целительницей, травницей. Она знала столько народных рецептов от всяких болезней, что можно было бы написать несколько книг. В свое время я записала их, сколько смогла. Да и о пользе всех трав для здоровья, для долголетия она рассказывала удивительные вещи! Она научила меня многому, привила любовь к природе. Говорила, что тайга – кладезь здоровья и питательных веществ, что сведущий человек никогда не умрет от голода в ней. Все, что вокруг нас, – все полезно! Только в меру! Надо знать меру во всем, и если превысить дозу, лекарство станет ядом! А в меру – даже яд лечит! Дары природы очищают и оздоравливают человека, но мы часто не придаем этому значения.

Татьяна умела находить лечебные травы и даже из иголок и шишек сосны и карликового кедра умудрялась готовить лечебные настойки. Она могла часами рассказывать о целебных свойствах растительного мира, бережно относилась к каждому пучку травы, каждому зернышку, орешку и ягодке, высушивала их на чердаке, готовила запасы на зиму. Мне, потомку кочевников-животноводов, все это казалось фантастикой.

– Казахи никогда не ели трав! Траву едят наши лошади, верблюды и коровы, бараны и козы, собирая для нас витамины и полезные вещества по всей степи. Мы едим их мясо и впитываем все это через него. Но, вот ты, волшебная целительница, напоила кочевника, как коня, травяной водой! – пошутил я однажды. Она лучезарно улыбалась, и в избе становилось светлее и теплее.

– Мужчины калечат, женщины – лечат! – восклицал я.