Прятаться больше не с кем

Через две ступеньки, через три, стучу в дверь. Кей открывает. На ней сегодня халат медсестры. Я разуваюсь, она целует меня, хватает за уши,

– Раздевайся.

– за шею. Не отрываясь от неё, я раздеваюсь, хватаю её руки, легко отталкиваю и иду в душ. Она заходит со мной, стоит рядом с ванной, пока я намыливаю тело, играет молнией на халате, смотрит как в первый раз – оценивает, примеряет, вводит и выталкивает.

Закрываю воду, вытираюсь, вылезаю из ванной, подхожу к Кей и задираю форму – трусов на ней нет. Разворачиваю лицом к стенке, вставляю палец в пизду – отлично. Какое—то время ебу её пальцем, потом ввожу член. Руки Кей скользят по плитке, свист, скрип, нужно бережнее, её голова почти касается стены, а, ничего, пусть контролирует себя, бью её по заднице, сильно, смотрю, как проявляются отпечатки – красные на бледно-синей коже.

Я останавливаюсь, Кей выходит в коридор, садится на тумбочку, высота – метр, она трёт пальцами пизду и ждёт меня. Подхожу, прошу снять халат,

– Нет.

– прошу ещё раз,

– Еби так!

– расстёгиваю халат до пупка, чтобы вывалилась грудь. Зубцы молнии впиваются в неё, царапают, Кей притягивает меня к себе. Она целует меня, я кусаю её губы, одновременно вставляя.

Над Кей висит зеркало, оно срывается с крепления (ха, саморез в стене) и падает на пол. Ковёр смягчает падение, оно цело, я прокусил Кей губу. Кончаю в Кей, она сползает с тумбы, идём в душ.

Отдыхаем, пьём кофе, курим. Мы не одевались, Кей сосёт раненую губу.

Идём в комнату, Кей раскладывает диван, накидывает сверху простынь,

– Выебешь меня ещё раз?

– широко улыбается, крепко сжав ноги. Я хочу видеть пизду, Кей намеренно не раздвигает ноги. Беру мухобойку и бью её по бедру. Ещё раз, и ещё. Сажусь на неё сверху, так, чтобы хуй был как можно ближе к её рту. Бью по ногам. Кей открывает рот и начинает сосать. Медленно, почти не поднимая головы. Хватаю её за шею, пусть воздуха будет поменьше. Она впивается ногтями мне в задницу, бьёт по ней, я убираю руку с шеи, она возвращает её обратно. Еле заметно покусывает член.

Беру её за голову обеими руками и ебу в рот. Кей кладёт свой палец мне в рот, я его кусаю, попадая на сустав.

Отпускаю Кей, слезаю с неё, ложусь на спину. Она садится сверху, ебёт меня хорошо, но быстро выдыхается. Кладу её на живот и пытаюсь вставить в задницу, она у неё узкая и упругая, Кей скользит пальцами по пизде. У меня получается, хуй внутри, Кей уткнулась лицом в диван, мне не видны её эмоции, мне не слышно её эмоций, я продолжаю, пока Кей не сжимает мой член рукой.

Я вынимаю, на головке говно, слегка попахивает, но мы не придаём этому значения, делаем вид, что всё прекрасно. Вставляю Кей в пизду, между двух её пальцев, которыми она всё ещё бегает по краям вагины. К говну примешивается кровь, пахнет как в кабинете, где берут на анализы различные человеческие выделения, я снова беру мухобойку и хлещу Кей по спине. Она кричит, бьёт кулаком по дивану,

– Давай! Сильнее!

– приподнимает зад, я отбрасываю мухобойку, чтобы в него вцепиться, я выстреливаю в Кей, я падаю на неё, прижимаюсь к спине, хватаю за волосы, приподнимаю голову, говорю

– Я люблю тебя.

– и накручиваю её волосы на кулак. Она беспомощна, она быстро дышит, слабо улыбается, глаза полуоткрыты, я тяну её вверх, хочу посмотреть в глаза, ненависть, благодарность, покорность, ожидание унижения, грязь, похоть, отчуждение, усталость, страх – ничего.

Я отпускаю её и она проваливается в сон.

Party 8

Пеликан прикурил вторую от первой, достал гитару, синтезатор, открыл «Fruity loop» на ноутбуке. Фоном играли какие–то язычники. Пеликан подпевал им вполголоса. Я и Джон сидели в креслах.

Я не знал, что Пеликан что-то записывает. Продавая музыку, он понял, на чём можно заработать, и

– Да это дешёвая симфо–блэк попса, из живых инструментов – только гитара. Такое говно у меня тоннами покупают.

– решил попробовать. Тем более что это ему ничего не стоило. Сегодня мы первый раз пришли на запись – я должен был сыграть на теноре партию, тенор Пеликан где–то раздобыл специально для меня, я был удивлён, я давно не брал в руки инструмент, вспомню ли я положения пальцев, прочитаю ли ноты с листа?

Я пил «Гинесс», который принёс с собой, изучал партитуру, которую дал мне Пеликан, но никак не мог сосредоточиться – Пеликан скакал по комнате, орал в кулак, искажая голос, громко смеялся и брызгал слюной, подтягивая время от времени сползающие штаны. Возможно, я слишком серьёзно отнёсся к делу, шарю рукой по полу, беру первый попавшийся диск без коробки и запускаю в Пеликана, рассекая ему кожу на руке.

– Ай, блядь, Рэ, ты что делаешь?

Успокаиваю тебя, кудрявый педик. Чтобы ты записывать уже начал, чтобы сделал это не один – как тебе комфортнее – а когда здесь я, когда здесь Джон.

– Блядь, сука,

Я готов. А ты?

– Иди сюда и слизывай эту кровь. Я буду тебя причащать! Ты причастишься к

Торжественный голос, каким рассказывают страшные сказки.

– Величию «Возникновения пыли», я положу ладонь на твою лысину и скажу

Скажешь?

– «Отсоси мне, тварь, искупи свои блядские грехи, усмири похоть и подави дух, ибо я твой господин»,

Возвращается обычный картавый голосок.

– И тогда, может быть, МОЖЕТ БЫТЬ, я тебя прощу, выёбистый засранец.

– А если я этого не сделаю?

– Тогда вот что будет.

Пеликан прыгает к креслу, в котором я сижу, и хорошо так бьёт мне в плечо. Не улыбается, а уже скалится как гиена, крутит своим кулачком, я замахиваюсь – он закрывается, и смеётся, слёзы текут, я поднимаюсь, подхожу к нему, замахиваюсь в пах, но бью в челюсть снизу. Ой–ё, я не рассчитал силу, Пеликан падает так быстро, будто ему ноги отрубили, противный звук, когда череп соприкасается с твёрдой поверхностью, стою и смотрю на него сверху. Дышит, но глаз не открывает. Беру пиво и поливаю Пеликану лицо.

– Вот ты мразь, хахаха,

– толкает меня ногой, я допиваю пиво и ухожу в туалет покурить.

– Я тебя ещё достану.

Следом заходит Джон, а потом и Пеликан. Я хватаю его за руку и хочу прижечь ладонь сигаретой, он вырывается, сучит ногами как возбуждённая мартышка, и, блядь, кусает меня за руку! Ах ты ж

– Пиздюк охуевший!

Я не ожидал. Отпускаю его руку, кидаю бычок в унитаз.

– Я выпью всю твою кровь, обещаю. Накачаю тебя седативными, чтоб не сопротивлялся, и буду издеваться, выебу как надувную куклу.

Мы ещё какое—то время обменивались угрозами с сексуальным подтекстом, пока Пеликан не нацепил серьёзное лицо.